Рубиновый лес. Дилогия

Я покружила по замку ещё немного, но, как и Гектора, Сола нигде не было, и никто его не видел. Тогда мне пришлось возвратиться к маковому полю и выполнить учительский наказ, взяв в руки меч. Тренировка затянулась до самого заката: из-за дурных мыслей, лезущих в голову, я никак не могла сосредоточиться, из-за чего рубящие удары меча очень скоро превратились в обыкновенное размахивание палкой. Мышцы болели, а косы, заплетённые Матти этим утром, растрепались. Красные пряди в них даже не блестели на солнце, а словно поглощали свет. Я невольно вспомнила о Селене, расчёсывая их гребнем после окончания тренировки и купания, но сразу тряхнула головой, решив лишний раз не тревожить улей, пока тот тих.

– Одна хочешь спать? С чего бы это? – нахмурился Сол, когда я улеглась в свою постель вместо того, чтобы пойти следом за ним в башню, как делала это каждый день. Урчание и тепло дракона слишком убаюкивали, чтобы я смогла проснуться посреди ночи, а Солярис слишком наблюдателен: поймёт, что притворяюсь и не сплю. Рисковать было нельзя.

– Мы с Матти давно не устраивали посиделки. Хотим погадать на углях.

– Разве девицы не накануне Эсбатов гадают?

– Именно так, но напомнить тебе, где мы были во время летнего Эсбата? Надо наверстать упущенное.

– Понял, – кивнул Сол. В конце концов, гадания были излюбленной нашей забавой, ради которой я и раньше не раз выпроваживала его за дверь. – Да уж. Драконам с девицами, гадающими на суженого, и впрямь не по пути. Пойду лучше «Память о пыли» почитаю. До сияющего утра, драгоценная госпожа.

Я зарылась лицом в простыни, когда Солярис запечатлел целомудренный поцелуй на моём лбу, прежде чем уйти, и закрыла глаза. Конечно же, никакая Маттиола не пришла ко мне в ту ночь – ещё во время купаний я велела ей остаться сегодня в своих покоях и провести время с братом или даже с Вельгаром, если она того желает, но только не ходить ко мне. Потому что на положенном месте она бы всё равно меня не застала.

Чем меньше дней оставалось до военного похода на Керидвен, тем хуже замок спал. Даже после полуночи под его башнями маршировали и тренировались солдаты, а через ворота проезжали телеги с провизией и новобранцами. Я вслушивалась в шёпот слуг, от бессонницы сплетничающих в своих каморках, и в цокот посыльных воронов по крыше, пока брела по коридорам в утеплённой накидке, наброшенной поверх ночного платья. Как я и думала, Гектор ушёл из кузницы не позже положенного – хускарлы сразу же доложили мне об этом и также сообщили, что до своей комнаты он не дошёл, пропал где-то на лестничных пролётах. Значит, у меня наконец-то появился шанс поймать их с Солом с поличным.

Я старалась идти медленно, чтобы не издавать лишних звуков, но когда впереди показались затухшие факелы и шторы из паутины, знаменующие собой начало драконьей обители, я позволила себе ускориться. В заброшенной башне Соляриса меня и впрямь ждали двое, но отнюдь не те, кого я рассчитывала там застать.

– Посмотри-ка… А наш братец-то не промах, раз к нему драгоценная госпожа по ночам шастает! Вот же повезло!

Под стрельчатым окном, где мы с Солярисом обычно играли в шахматы, сидел юноша лет двадцати пяти на вид. Лишь по озорной улыбке в четыре ряда острых зубов-гвоздей я признала в нём одного из тех драконов, которых видела ещё в Медовом зале на заключении мира. Только тогда, помнится, он был не один, а вместе с…

– Осилиал, гляди! Сестрица правду сказала, у них даже серьги одинаковые. Это дейрдреанская традиция? Или уже драконья? Мы так давно не бывали на континенте…

Кто-то тронул меня за правое ухо, и я непроизвольно отскочила в сторону. Когти на протянутой ко мне руке были иссиня-лиловые, точно у покойника, а запястье окольцовывала серо-голубая чешуя. Спустя секунду из-за двери показался весь юноша целиком – один в один тот же, что сидел на подоконнике. Близнецы. Оба были не только идентичны друг другу вплоть до изумрудных одеяний с эмалевыми поясами, но и подозрительно напоминали хорошо знакомое мне семейство. Только глаза не янтарь, а скорее лавандовые лепестки, словно те, которыми была набита моя подушка. Волосы у обоих шли прямой линией на уровне подбородка, подстриженные в идеальной симметрии; светлые, как у Сола, но с прохладным морским оттенком, словно кто-то сбрызнул их лютиковой настойкой. На лицах у близнецов читалось хитрое, опасное выражение, и, придирчиво осмотрев их обоих, я убедилась в своих выводах окончательно.

Велиал и Осилиал. Старшие братья Соляриса.

– Эй, Велиал, кажется, мы напугали её, – хихикнул тот дракон, который вышел из-за двери. Второй, спрыгнув с подоконника, прильнул к брату боком. Оба нависли надо мной нос к носу, позволяя рассмотреть даже жёлтые прожилки в хризолитах, которые раскачивались у них в ушах.

– Не мы напугали, а ты. В зеркало свою рожу видел?

– А ничего, что они у нас одинаковые?

– Враньё. Мы с тобой совсем не похожи!

Они принялись ссориться и толкаться, как дети, издеваясь не то друг над другом, не то надо мной. Судя по тому, как оба то и дело косились на меня, только моих рукоплесканий они и ждали. Поэтому, не желая оправдывать их ожидания, я продолжила стоять молча и только выразительно сложила руки на груди.

– Смотри, она даже не улыбнулась…

– Какая суровая! Будешь так много хмуриться, состаришься ещё быстрее. Люди так мало живут…

– Вы закончили? – спросила я, выдержав паузу, когда они наконец-то перестали обмениваться шутками и затихли, утомлённые моим безразличием. – Боюсь, мы не знакомы. Велиал и Осилиал, верно? Солярис рассказывал о вас…

– Надеюсь, только хорошее, – перебил тот, кто, если я не перепутала, являлся Осилиалом. Велиал тут же подхватил, обходя меня по кругу, как кобылу на ярмарке:

– А то было бы очень печально разочаровать такую хорошенькую принцессу…

– Я не принцесса. Я королева.

– А есть разница? – спросили они хором.

В башне распустился душный жар с запахом ландышей и штормового бриза. Будто бы на Дейрдре шли грозовые облака – точно так же и близнецы собрались вокруг меня, заслонив собою горящие на столах свечи. Я глубоко вздохнула, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть румянец и раздражение. Их двоих можно было отличить друг от друга только по ожерельям, звенящим на шее: на полуобнажённой груди Велиала лежали бусы из переплавленных золотых монет, а на груди Осилиала – из серебряных.

Солярис рассказывал, что они оба вот уже как десять лет не покидали Диких Земель, где занимали должность дэхья – нечто между разведчиками и стражами – и были обязаны следить за порядком среди одичавших сородичей, а также уговаривать вернуться домой всех, кто хочет к ним присоединиться. Как человеку, далёкому от мышления бессмертных, я не могла понять род деятельности дэхья в полной мере. Однако всё это время мне упрямо казалось, что все они – воплощение благородства. Иначе зачем ещё выполнять столь неблагодарную работу вдали от родных, там, где бродят люди в одежде из людей и ходят другие жуткие легенды? Однако, глядя на Велиала и Осилиала сейчас, я сомневалась, что за их выбором действительно стоит благородство. Скорее жажда свободы и одиночества, синонимами которых Дикие Земли и были.

– Вы ведь знаете, что это личные покои Соляриса? – осведомилась я вежливо, и близнецы кивнули так же синхронно.

– Он сам разрешил нам приходить сюда.

– Так уж и разрешил?

– Ну, не запрещал, – улыбнулся Велиал, и от одного вида его зубов по спине у меня побежали мурашки.

– А где он сам, вы случайно не знаете? – спросила я, окинув взглядом убранство комнаты и заметив, что постель прилежно заправлена, а вещи не разбросаны, как обычно. Похоже, Солярис здесь даже не появлялся.