Рубиновый лес. Дилогия

Выбежав в коридор, я припала лбом к окну. Старшие летели впереди выше всех. Не признать их было невозможно, покуда каждый Старший превосходил размером любые замки и корабли. Сердце пропускало удары при виде мощного размаха их крыльев, а затем и вовсе остановилось, когда драконы вдруг стали снижаться. Среди них я заметила подозрительно знакомую драконицу с фиалковой чешуёй и самого Соляриса. Он сидел на спине золотого Сильтана между драконом из металла, Бореем, и драконом чёрным как дёготь – Вельгаром. Держался Сол при этом ровно, а значит, был невредим. От этого на душе стало легче, но ненамного. Ведь Солярису хоть и удалось привести Старших в Столицу, но это ещё нельзя назвать победой.

– Гости дорогие, проходите, присаживайтесь! Занимайте любые места, какие нравятся. Э-э, каминная полка не то чтобы предназначена для этого, но… Если вам там удобно… Угощайтесь! Это честь для нас, великая честь…

Стоило дверям открыться, как Гвидион засуетился по Медовому залу, тараторя вежливости невпопад. Хотя все присутствующие были заранее проинструктированы, как вести себя и чего ожидать, я всё равно почувствовала их напряжение. Мидир, стоящий рядом с моим креслом, по привычке схватился за пустые ножны – благо, вопреки уговорам, я велела всем хускарлам сдать мечи. А Кочевник и вовсе предпочёл сгрести со стола побольше мяса и сбежать через бадстову. Даже барды забыли о музыке, пока Маттиола не шикнула на них из-за колонны, но даже тогда заиграла одна лишь свирель – тихая и надрывная. От этого громоздкие шаги драконов, быстро заполняющих зал, гремели эхом. Они будто принесли с собой месяц зноя: стоило войти первым из них, как воздух раскалился, платье стало липнуть к спине, а окна – запотевать.

Ровно половина женщин и половина мужчин. Половина взрослых и половина юных. В Столицу прибыли потомки всех древних кланов: жемчужные и соляные, травяные и каменные, штормовые и металлические, закатные… У некоторых волосы вились колечками и были такого же пурпурного цвета, как вишнёвое повидло, которое вытекало из булочек. Чешуйчатые хвосты задевали тарелки, несмотря на свободное пространство между столами, о котором позаботилась Мелихор. Все были одеты в такие же откровенные и полупрозрачные наряды, какие носили в Сердце, а несколько даже пришли абсолютно голыми, пока слуги, жмурясь, учтиво не подали им покрывала.

В таком обличье сложно было понять, кто именно из них является Старшим, – драконы всегда юны ликом, даже когда стары душой. Зато я узнала Шэрая, легендарного путешественника-исследователя, который чуть не раздавил меня однажды в Сердце, – и поняла, что в Столицу прибыли не только Старшие и их хёны, но и те драконы, которые пользовались особым уважением у сородичей. Те, к чьему мнению они прислушаются, каким бы оно ни было. Только благодаря их присутствию моя надежда на союз не умерла в зародыше, когда Борей, прошествовав до центрального стола, возле которого сидела я, резко развернулся и демонстративно перешёл на самый дальний его край. После этого он молча закурил трубку и принялся выдыхать в воздух горчично-медовый дым почти такого же цвета, как его глаза, изучающие убранство зала с унизительным снисхождением.

Я по-прежнему не понимала, чем именно продиктована его неприязнь ко мне и к собственному сыну, кроме врождённого ханжества, но зато прекрасно понимала другое: на его благосклонность я могу не рассчитывать. Повезло, что Солярис унаследовал от отца только самое лучшее: глаза, конечно же, безупречно правильные черты лица да перламутр волос. В остальном же яблоко упало от яблони очень далеко.

Вспомнив о Соле, я нетерпеливо поднялась из-за стола, всматриваясь в наполняющую зал толпу. Мимо прошествовало двое юношей, полностью идентичных друг другу и при этом похожих на Соляриса не меньше, чем Вельгар или Сильтан. Они тоже посмотрели на меня и, перешёптываясь о чём-то, заулыбались сразу четырьмя рядами острых зубов, идущими друг за другом, как у акул.

– Рубин.

Солярис тронул меня за плечо, каким-то образом оказавшись за спиной, и в тот же миг я почувствовала, как снова собираюсь по частям в единое целое. Сол выглядел так, будто никуда не уходил, – чистый и опрятный, несмотря на долгое путешествие, в подпоясанной тёмно-синей рубахе, ткань которой я мяла в пальцах ещё этим утром, когда снова заглядывала к нему в башню и, открыв шкаф, тоскливо перебирала там его вещи. Он успел не только переодеться, но и привести в порядок волосы, уложив их так, как обычно укладываю ему я. Единственным подтверждением нашей разлуки был запах – слишком свежий для дейрдреанского лета и слишком морской. На коже Сола всё ещё сидели капли Кипящего моря, которое он перелетел ради того, чтобы вернуться ко мне.

– Я же велел не ходить без спроса в мою башню. – Солярис зацокал языком, и я даже не стала спрашивать, откуда он знает. Пальцы его сжимались и разжимались, сопротивляясь тому, чтобы опуститься мне на талию и обнять. – Ну-ка, скажи, что ты там делала?

– Искала доказательства.

– Доказательства чего?

– Что ты большая и глупая ящерица, которая вечно опаздывает! Почему так долго? Я уже начала волноваться…

– Прошу прощения, что заставил ждать, драгоценная госпожа. Мама категорически отказывалась отпускать меня, пока я не доем всё её жаркое.

Губы Соляриса тронула слабая улыбка, и на моём лице отразилась точно такая же. Его золотые глаза светились ярче утреннего солнца, а обветренные губы горели таким клюквенно-красным цветом, что нестерпимо хотелось разнежить их своим поцелуем. Однако, стоя посреди Медового зала напротив сотни таких же светящихся нечеловеческих глаз, я могла лишь обменяться с Солом кивками, незаметно притронувшись к его мизинцу, и снова вернуться в своё кресло.

Солярис встал с правой его стороны, как мой защитник, в то время как Мидир стоял с левой, а Гвидион и Ллеу – под платформой внизу. Все драконы к тому моменту уже расселись, и Медовый зал, ставший неожиданно тесным для такого небольшого количества гостей, резко замолк. Несмотря на то что столы ломились от изысканных блюд, копчёностей и сахарных десертов, никто не притрагивался ни к ним, ни к питью. Все драконы сидели недвижно и отчуждённо, подозрительно косились по сторонам, словно в скамьях под ними могли быть спрятаны ловушки, а в кувшинах с соком – яд.

В воздухе повис недобрый запах огня и шторма.

Давая себе время привыкнуть к присутствующим, а им – время привыкнуть ко мне, я покосилась на Сола. Не то он был настолько уверен в моих политических навыках, не то уже успел смириться с любым исходом, но лицо его оставалось абсолютно расслабленным, будто ещё чуть-чуть – и он даже улыбнётся. Но взгляд тем не менее сохранял остроту; пронзительный, сторожащий, как у настоящего королевского зверя. По одним губам его я прочла: «Делай что должно».

Настал тот момент, которого ждали поколения драконов и людей. Тот момент, когда я могу превзойти королеву Дейрдре… или окончательно опорочить её.

– Да будет долог и славен ваш век, драгоценная госпожа Рубин!

Я собралась с мыслями, глубоко вздохнула, чтобы заговорить и поприветствовать собравшихся, но Шэрай опередил меня. Массивный широкоплечий дракон с длинными чёрными волосами и ветвистыми рогами поднялся из-за стола и едва не опрокинул его, пока протискивался мимо сородичей к моему помосту. Он что-то тащил за собой в одной руке – нечто огромное, как хозяйственная телега, и невероятно тяжёлое, судя по грохоту, с которым Шэрай поставил это на пол. То оказался сундук из железа и золотых пластин, который сам по себе стоил больше, чем все украшения Медового зала. Однако внутри он оказался и того дороже, доверху набитый драгоценными камнями. Гвидион восторженно заахал, и Ллеу пришлось схватить его за пояс, чтобы не дать тому прыгнуть на сундук с разбегу.

– Чистейшие самоцветы из глубин Сердца. По одному камню от каждого сородича, – произнёс Шэрай, разведя руками над открытым сундуком, нутро которого сияло так, что запросто могло осветить собою целый зал, погрузись он прямо сейчас в кромешную темноту. – Драконы никогда не заявляются в чужие владения с пустыми руками, тем более когда их зовёт королева людей и когда они хотят извиниться.

– Извиниться?..

– Драконы умеют признавать свои ошибки, и мы ошиблись, когда попытались принести вас, драгоценная госпожа, в жертву Великому Солнцу по воле Сенджу. Вы должны знать, что Детоубийца, Ядовитый и Заклеймённый – отныне это все титулы, которыми он известен. Наши сердца больше не бьются ради него, но они всё ещё бьются в память о детёнышах, коих он погубил, и о вас, королеве, оказавшейся в шаге от той же погибели. Позор нам и нашим предкам…