Рубиновый лес. Дилогия

– Ты поручила подготовку пира Гвидиону?! А ничего, что твой сенешаль я?

– Извини! Я думала, тебе сейчас не до этого. Ты же… Мы… Это…

– Да уж, драгоценная госпожа. Если ты так же перед драконами блеять будешь, то не видать нам союза как своих ушей, – вздохнула Маттиола, вперив руки в бока, прежде чем молча удалиться за ширму, где нас ждал распахнутый шкаф с дюжиной нарядных платьев, ни одно из которых, однако, не подходило для такого важного события. Сгребя в руки разноцветные ткани, убранные в один из ящиков, Матти молча двинулась к портнихе, оставив меня гадать, что всё-таки расстроило её больше: то, что ей предстоит встретиться с Вельгаром, или то, что за пиршество несёт ответ кто-то другой.

Солярис обещал, что прибудет в Столицу с драконами ненамного позже, чем прибуду я, однако его возвращение затянулось. Минул один день, второй, третий… А горизонт, куда я вглядывалась каждый рассвет и каждый закат, всё оставался чистым. Наше расставание ещё никогда в жизни не длилось так долго. Да и случались ли разлуки вообще? Самое большое расстояние, на которое один удалялся от другого, не превышало и города. Лишь спустя восемнадцать зим Солярис впервые покинул меня по-настоящему, улетев за тысячу лиг, – и это оказалось ужасно. Всё свободное время, что выдавалось между заседаниями и приёмами высокородных господ Столицы с жалобами на Увядание – оказывается, оно успело расползтись по всему Кругу, где ступала нога Селена, ищущего меня, – я бесцельно скиталась по замку. Потерянная, словно лишилась чего-то важного и никак не могла это отыскать. Считала взглядом трещины в каменном полу, перечитывала петроглифы о сошествии Дейрдре из сида на стенах, перелистывала «Память о пыли», сидя средь хлама в заброшенной башне, лишённой очагов и алтарей. Без Сола всё в ней выглядело одиноким и запустевшим, в том числе я сама.

Потому, когда спустя ещё четыре дня Совет наконец-то получил известие от дозорных с юга, что в небе над Медб видели «облака причудливых размеров и форм, перемещающихся со скоростью ветра и направляющихся к Столице», я не сдержалась от детского возгласа. Тех облаков насчитывалось по меньшей мере несколько десятков. Неужели у Соляриса действительно получилось призвать сородичей? Неужели у нас есть шанс?

Ко дню, когда они, по подсчётам Ллеу, должны были явиться, я как следует отоспалась за все недели странствий – Селен больше не присваивал себе мои сны, не вторгался в них и не превращал в пытку. Я также расписала на пергаменте все свои решения, приколов к нему несколько золотых фибул в качестве печати, и надела платье, только-только пошитое портнихой. Вкус Маттиолы был неизменно хорош: она выбрала для меня дымчато-серый дамаст и велела обшить плечи и грудь серебряными пластинами, похожими на гарды воинских мечей. Полупрозрачные рукава добавляли наряду женственной лёгкости, но он всё равно напоминал воинский доспех, только с осколками шпинели вместо застёжек под узким горлом. Стоило Маттиоле в довесок заплести мне косы – включая ту часть волос, что была красной, как кровь, которую я более не собиралась прятать, – как я наконец-то почувствовала себя королевой Дейрдре и Хозяйкой Круга, которой всё ещё являлась. Даже вид костяной руки вдруг преисполнил меня гордости и стал казаться не чем иным, как знаком отличия, одним из первых моих увечий, полученных в странствиях. Я украсила пальцы обилием колец, готовая к тому, чтобы на неё – на меня – смотрели.

– Мы готовы встречать драконов, госпожа!

Гектор стоял на входе в Медовый зал, где, отпросившись в кузнице, помогал Матти и Гвидиону укреплять скамьи, рискующие проломиться под весом существ, телосложением далёких от людей. Он также помог прибить цветочные гирлянды из рябины к потолочным плинтусам: мне подумалось, что они произведут впечатление на тех, кто привык видеть золото каждый день, но отвык от богатой зелени континента и северных растений. Я также повелела снять все гобелены, где хотя бы отдалённо угадывался мотив ратных походов и завоеваний Оникса, оставив лишь нейтральные орнаменты.

Никаких флагов и знамён, булав и мечей, хирдманов и хускарлов на каждом посту. Драконы должны были чувствовать себя в Столице в такой же безопасности, в какой я чувствовала себя в Сердце. Смешение привычного и нового, любопытного и знакомого. На помосте, где обычно возвышался королевский стол, в этот раз расположились барды с лирой, тальхарпами и лурами, а моё собственное место перекочевало на её край – всего лишь одно резное кресло с маленьким геридоном. Всё ещё во главе, но уже рядом со всеми, а не над ним.

Всюду стояли миски и блюда, полные той еды, которую было тяжело достать в Сердце: оленина в клюквенной глазури, жаркое из кабана и древесных грибов, утки, фаршированные тыквой и пшеном. Отдельный стол предназначался для одних лишь сладостей, к которым драконы питали особую слабость: черничные тарталетки, приготовленные специально для Сола, да пирожки с яблочным курдом и ягодный зефир. В Медовый зал уже вкатили порядка десяти бочек с местным вином и ещё пять бочек с клубничным компотом на тот случай, если драконы побоятся туманить рассудок в присутствии людей. На каждой мало-мальски свободной поверхности лежал свежеиспечённый хлеб и соленья, которые Мелихор уже нетерпеливо таскала с тарелок, раздавая Гвидиону указания, а Кочевнику – подзатыльники за то, что путается под ногами и смущает Гектора неприличными шутками, которых нахватался на рынке в Ши.

Убедившись, что шторы сняли и в зал проникает достаточно солнечного света, так любимого драконами, я ещё раз обошла его вдоль и поперёк, проверяя каждую мелочь, и остановилась возле Гектора, торопливо складывающего в ящичек гвозди и молотки. Мне всё ещё было неловко смотреть ему в глаза после того, как Матти пострадала из-за меня, и с тяжёлым сердцем я замечала, что Гектор и сам почти на меня не смотрит. Он всё реже произносил моё имя, ещё менее часто попадался на глаза и даже перестал интересоваться, не изнашивается ли мой наруч, который я неизменно носила на правой руке даже под платьем.

– Драгоценная госпожа… – позвал Гектор, и я отмела тяжёлые мысли, решив, что разберусь с этим как-нибудь потом.

– Да?

– Солярис случаем ничего не просил передать мне? – спросил он. – Скажем, какой-нибудь кусочек…

Последнее, чего я ожидала, так это то, что Гектор заговорит о Солярисе. Раньше их не связывало ничего, кроме взаимной неприязни. Сол в принципе заговаривал с Гектором только тогда, когда ему становилось жизненно необходимо отпустить очередное колкое замечание о его мальчишеских усиках или щенячьем взгляде, устремлённом мне вслед. Потому я даже побоялась представлять, что общего у них вдруг могло найтись сейчас, и медленно приблизилась к Гектору, подозрительно щурясь.

– Кусочек?.. Кусочек чего, например?

– А… Да так… Не важно. Значит, не просил. – Гектор покачал головой и попятился, возвращая фартук с ремнями для многочисленных киянок и щипцов себе на пояс. – Вернусь-ка я к своему мастеру. Драконы и их изобретения, несомненно, всё ещё восхищают, но после того, что сделал Сенджу, находиться рядом с ними мне как-то не по себе. Госпожа. – Он поклонился, отчего киянки едва не вывалились у него из петель, и быстро зашагал в сторону выхода.

Я кивнула, отпуская его, хотя тот, кажется, ушёл бы в любом случае. Сейчас было неподходящее время, чтобы разбираться ещё и с этими ребяческими загадками, потому я тряхнула головой, едва не рассыпав заплетённую причёску, и вернулась к работе. Впрочем, единственной моей работой сейчас было не терять дипломатический настрой и уговорить Матти наконец-то взять перерыв, чтобы та тоже успела прихорошиться. Она порхала над праздничным убранством без отдыха и сна, верховодя одновременно и кухонными мастерами, и подавальщиками, и бардами с филидами, и даже Мелихор с Кочевником, снова сцепившимися из-за свиной рульки.

Ллеу не отходил далеко, и это был первый раз, когда он участвовал в приготовлениях. Всё ради того, чтобы время от времени подходить к Матти, осторожно дёргать её за рукав, осведомляясь тихим, вкрадчивым голосом, не считает ли она нужным присесть ненадолго, а заодно нанести на лицо очередной слой мази, баночку с которой он теперь всегда носил в кармане. Иногда Матти терпеливо кивала, а иногда отмахивалась, и Ллеу кривил губы, но послушно отходил в сторону. Недаром говорят, что «не было бы счастья, да несчастье помогло»: похоже, их былые конфликты разрешились если не полностью, то хотя бы наполовину.

– Драконы приближаются! Драконы здесь!

Колокол Столицы бил только по праздникам, бедствиям или похоронам. Однако сейчас звон его тоже катился по улицам, оповещая о явлении, не виданном последним поколением людей. Разрезая облака, затмевая небо и солнце, над Столицей парила вереница великолепных созданий, чья чешуя отражала свет и расписывала чудесными красками город, застывший в благоговении и страхе. Драконов насчитывалось по меньшей мере четыре дюжины, и пускай я знала, что это даже не одна сотая жителей Сердца, их одних уже бы хватило, чтобы сжечь весь туат Немайн дотла. Или туат Дейрдре.