Руконогие

— Приловчились задницы! Ни одна не душилась, сразу у всех шеи поломало. Надо верёвки будет покороче заказать, а то подарков много, а пострадать, хоть немного, никто не желает. Вот такой Лена твой новый мир, — заговорил Теллем. — Тебя всегда могут запытать до смерти, потом появишься на точке возрождения, и одарят подарками. Это такой план бытия. Здесь магия почти вся некромантская. Что бы её получать надо постоянно убивать, резать, выпускать кишки и выкалывать глаза. Просто закон природы.

— Могут же и умереть?

— Могут, но всё достаточно безопасно. На моей памяти, а я тут не один век, и десятка случаев не было. Это разумный риск, а если приловчиться вешаться, чтобы шея сразу ломалась, то не больно и быстро. Рулз за это большие подарки дарит, особенно много получают прилежные и голые, но эти гадючки не говорят, что дают. Лена, ты привыкай, тебе сильной надо быть, тут по-другому никак. Тебе обязательно придётся собирать силу через нехорошие дела. Демоны, наши соседи, они магию смерти терпеть не могут, а тут рукой махнули, другой почти нет. Здесь, даже когда лечишь, вначале убиваешь края раны, потом наращиваешь мёртвую плоть, затем оживляешь мертвечину, а потом развеиваешь проклятия гниения и гнилостного развития, и у тебя остаётся отличный затянутый шрам. Без шрама нельзя. Всё, возродились пипетки. Бегут твои висельницы.

Девчонки, кто совсем голяком, кто в минималистичном нижнем белье, весело хохоча, дружной стайкой скакали к дереву, где колыхались их посмертные сгустки с кучей ленточек и феничек, а вокруг на траве были разбросаны скинутые платья. Теллем с удовольствием наблюдал за группой девушек. Посмотрел на Елену:

— Для них это счастье. Здесь разумный риск, самые красивые платья, защита и хорошая еда. Этого надо заслужить. Большинство их семей живут небогато, едят не сыто и в любой момент могут захватить в плен, убить, навсегда растворив душу, или забрать на настоящие пытки и ритуалы. Там тебе уже умереть не дадут и вынимать кишки будут по-настоящему. Ещё можно попасть в плен, ну, например, к оркам. Будет жить впроголодь, каждый день будут её всем кланом иметь, а потом выгонять на мороз, помёт за лошадьми и ездовыми волками убирать. Будут кормить досыта, только тогда, когда забеременеет. Такая жизнь — помёт и рабов рожать. Рулз им счастье подарил, вот они и стараются. У нас бог вообще уникальный, я бы сказал прогрессивный. Давай, беги к своим хохотушкам, до вечера пусть научат гнилостному лечению, пользоваться амулетами и что ни будь из защитных заклинаний. Атаковать я тебя сам буду учить. И скажи, что если ты не будешь знать заклинания до захода солнца, то утром вместо повешения пойдут с рабами конюшни чистить. Ещё и на ночь их там оставлю, — и Теллем достал из пространственного кармана деревянное ведро с кучей разного рода штуковин, и всунул в руки Елене. — Это началка. Самые простые амулеты. И только пусть к вечеру не будет разобрано. Ты им обязательно передай, — открыл портал и шагнул внутрь, оставив Лену в руках с ведром разнообразных штуковин.

Дальше Елену ждали чудеса перевоплощения. Не желавшие вместо весёлой виселицы убирать навоз, а затем проводить ночь с рабами, хохотушки вняли просьбам Теллема и превратились в образцовых зануд и прожжённых училок. С ведром разобрались довольно быстро, но всё сразу запомнить не было никакой возможности, поэтому используя настоящее гусиное перо, чернила, пергамент и щедро расставляя кляксы, обучаемая просто подписала, как называется, что делает и как запускать очередной сушёный кусочек трупа, как правильно выдавливать глаз из мензурки и как надкусывать наполненный гнойной слизью желчный пузырь. Приходилось делать довольно много рисунков.

С заклинаниями было сложнее. Это вам не из меню выбрать и нажать подтверждение или в слот загрузить. Хотя сам мир и был создан по игровым законам с висевшими над головой именами и непонятными полосками, которые можно было разглядеть на краю зрения, когда расфокусируешь зрачки, но привычных интерфейсов не было, а всё происходило — само собой. Ещё бы кто объяснил, как это — само собой. Это вам не с соседским парнем в засос целоваться, тут, блин, магия. У подружек выходило легко и просто. Казалось, что любая из них могла открыть зеркало даже не поведя ресницей, стоя на голове и играя одной рукой на трубе, а другой делая макияж.

Сосредоточиться. Раскрытыми ладонями собираешь силу, желаешь, что хочешь, думаешь, как это будет и направляешь на рану. Специально для тренировки принесли небольшого инфантильного поросёнка. Животное на столько привыкло, что его привязывали, надрезали бока, а потом лечили, а потом опять надрезали бока, но всегда кормили вкусняшками за терпение, что совсем не обращало внимание на распоротый бок с внушительной прослойкой сала, а умильно хрюкало и просило лакомства. Ожидаемо ничего не произошло, а высшую жрицу Елену накрыл очередной приступ нервного хохота.

Как, нафиг, это делать? День был хорошо за второй половиной, а у неё не получилось ещё ни одного заклинания, даже зеркало. Ещё этот дурацкий свин, строящий жалкие морды. Он был совсем не похож на того, кому требуется лечение. Девчонки из кожи лезли, не желая проводить ночь с рабами и искренне не понимали, чего Елене ещё надо. Когда её накрыл очередной приступ хохота, одна из девушек, стоявших сзади, плюхнулась на колени и очень ловко со всей силы укусила высшую жрицу, за внутреннюю сторону бедра, чуть ниже ягодицы, благо длина платья располагала. Было жутко больно, страшно и неожиданно. Елена машинально ударила рукой назад, стараясь смахнуть обидчицу. Полыхающие языки огня окутали кулак, а костяшки стали пирамидками их разового металла. Удар прошёл от плеча через позвонок к лопатке, раскрошив кости, почти переломив девушку пополам. Елену накрыло чувство силы и ярости, переполнявшее всё тело, а красное пламя охватывало и жгло кулаки, даруя чувство всепоглощающего тепла. Кровь хлестала из разрезанной обожжённой раны младшей жрицы, которая билась в агонии, свин визжал словно в него засунули сирену пожарной машины, а девчонки вопили в голос.

Елена не знала, что делать, как это прекратить, кому помогать и может ли она хоть что-то сделать, но это тепло, это сознание ярости и адреналина так грело и так успокаивало, что хотелось замереть не дыша, и слушать себя, наслаждаясь огнём в кулаках, сжатых до хруста.

— Да что у тебя за магия то такая? Великий Рулз! Что стоите? Пошли отсюда! — наорала на визжащих младших жриц подбежавшая на шум женщина, выхватившая из-за пояса кинжал и всадившая его в основание черепа бившейся в агонии кусачей хитрюге.

Тело осело посмертным сгустком, оставив на земле лужу крови, куски раздробленных ударом костей и перемазанное разорванное платье с обожжёнными, воняющими гарью несколькими разрезами, идущими параллельно.

— А ты чего разорался? Иди в стоило, — и женщина ловким движением прирезала поросёнка, после которого, как издевательство, остался копчёный кусок сала в облаке белёсого тумана. — Тоже мне, маг недоучка. Теллем, ты идиот! — погрозила в никуда женщина кулаком.

Огонь на кулаках Елены потух, костяшки перестали быть металлическими пирамидками, и совсем не хотелось сунуть руки в огонь, расплёскивая тепло по телу. Мир вернул прежние краски и кроме пары посмертных сгустков, от свина и младшей жрицы, залитой кровью поляны и высунутых по всюду озабоченных лиц с перепуганными рожами, ничего не напоминало о происшествии. Уже было понятно, что никто не умер окончательной смертью. Даже свин.

— Ой! Здрастье! — поздоровалась Лена, и подумала, что это как-то глупо выглядит.

Женщина осмотрела перемазанную кровью девушку, хмыкнула и покачала головой.

— Деревня. Напугать неожиданно, или сделать больно, чтобы на первое заклинание спровоцировать. Если первое заклинание получилось, дальше понимаешь, как надо, как это у тебя происходит. Дуры недоученные. Ты их прости, мозги не купишь и не подарят, этому учиться надо. Что же девочка у тебя за магия такая? — ещё раз покачала головой женщина. — А ты Теллем, додумался, к этим девчонкам высшую жрицу заклинаниям учить отправил. А ведь могла и совсем убить, — продолжила бурчать женщина и показала Елене идти за ней. — А вы чё стали? Что не видели? У кого работы нет, сейчас найду! — наорала она сразу на все высунувшиеся любопытные рожи, которые поспешили свалить по-тихому.

Пройдя во внутренне помещение храма через большие ворота Елена шла по коридорам за женщиной идущей бодрой походкой, над головой которой светилось имя Гюрза-12.

— А вы тоже игрок?

— Нет, я старик. Это мой позывной. Я командовала орудийной башней. Третий ударный флот, дальний тяжёлый крейсер «Несущий Смерть». Мы могли через три галактики прыгать. Странно быть стариком. Помню, что у меня было трое детей, муж был пилотом, а вот вспомнить имён, как своего, так и других не могу. Каждую кнопку на пульте помню и разъём биоинтегрированного управления, каждую команду с последнего боя, а кроме позывного, даже название родной звёздной системы забыла. Мы здесь все такие — немного умалишённые. Может что-то такое было, что этот мир нас защищает, психически больные ему не нужны, вот и выкинул самое плохое. А ты свою родню помнишь?