Руконогие

Женщина окинула его пренебрежительным взглядом, слегка скользнув глазами по девушке. Елена подошла в плотную к решётке, став рядом с женщиной и тихо, чтобы их никто не слышал сказала:

— Мне нужен воин. Тот, который сможет учить настоящих бойцов. Мне кажется, ты похожа на него.

— Девочка, что ты знаешь о настоящих воинах? Что может знать изнеженная перина богатого господина о тех, кто привык спать в обнимку с мечом, около копыт боевой лошади, — окинула самым презрительным взглядом и отвернулась, показывая всем своим видом, что разговор закончен.

— Я тебя куплю.

На эту фразу женщина никак не отреагировала, а Лена продолжала упорствовать.

— Я тебя сейчас всё равно куплю и просто отпущу. Я тебе дам свободу, но хочу попросить об одном небольшом деле.

Пленница снизошла взглядом к девушке:

— И какие могут быть дела у богатой госпожи к дешёвой, потрёпанной жизнью рабыне?

— Я хочу знать о тебе всё, и мне кажется ты сможешь помочь купить ещё несколько десятков рабынь, которые смогут стать настоящими воинами. А если захочешь, то и можешь воспитать тех, кто поможет тебе отомстить.

Елена не была уверена в своём решении, своих словах и совсем ни в чём, но чувства в этом мире были совсем другие чем раньше, и они подсказывали, что просто так нельзя оставлять эту взрослую израненную женщину со злым и прямым взглядом. На Лену заинтересованно посмотрели, хотя и свою презрительную искорку из глаз никуда не убрали:

— Ты не сможешь купить здесь столько женщин, чтобы рассчитаться за моё горе. Меня брали живой для того, чтобы я могла посмотреть как убивают моего мужа и моих шестерых детей. Это делал сам король и сто таких рынков не хватит, чтобы купить трусливых рабов, которые завалят замок короля трупами. Может быть тогда он задохнётся от вони разлагающихся мертвечины, — женщина грустно улыбнулась.

— Воспитай, вырасти, ты же сама стала сильной и знаешь, как это делать. Пусть это будет пока десять, а потом сто воинов. Сожжём деревню, потом ещё одну, потом город, а потом сможем брать и жечь замки, какие хотим и когда хотим.

Пленница глянула на Елену по-матерински заботливо, как на умалишённую идиотку. Наивное, обделённое по малолетству разумом создание хотело прыгнуть, схватить небо и скинуть в океан, и не меньше, а Лена поняла, что ухватилась за нужную ниточку. Как тащить и насколько тонка паутинка было непонятно, но надо пробовать.

Девушка подошла к торговцу рабынями, выставила перед его лицом ладонь и показала знак Рулза:

— Я решила последовать твоему совету, и купить эту рабыню, раз ты её так сильно расхваливал.

Пухленький торгаш с хитренькими бегающими глазками за малым не потерял сознание:

— Высшая жрица, у меня много товара, я, вы не сказали, я сейчас…

— Мне, теперь нужна только эта. Просто скажи цену, но такую, которая и тебя не обидит, но и не больше, чем бы ты смог получить после часового торга с гномом.

Торговец замялся, хватая ртом воздух.

— Цена, — требовательно повторила Елена, перехватив взглядом лёгкую, совсем краешками губ улыбку пленницы.

Уже через пять минут, заплатив вдвое меньше чем торговец просил изначально, Елена пружинящим шагом шла по базару рабынь, а за ней, расправив плечи и ровно держать спину, шла Зулу, жуя кусок хлеба и запивая его дешёвым вином, которые ей купила новая хозяйка. Они остановились около клетки, где крупная девушка зло рыча, пыталась достать охранника, который стучал по прутьям клетки и отпрыгивал, когда она его пыталась схватить.

Как гласила надпись, сделанная мелком на специально табличке, это была сильная, ловкая, умелая и ужасно опытная воительница предгорий. Зула фыркнула, перехватив нацеленный на новое приобретение взгляд Елены. Пригнулась к уху и зашептала, не желая громко произносить гадости о товаре, за который хотят много денег:

— Дрянь, тряпка, даже не смотри, — а на вопросительный взгляд Елены пояснила. — Меня брали специально живой, для того чтобы я могла посмотреть, как будут убивать моего мужа и моих детей. Это личные гвардейцы короля, лучше войны, а она попала в плен в обычном бою. На ней нет следов сильной магии или особенных ран. Если бы она дралась в бою как воин, то не сидела бы сейчас в клетке как собака. Лучше возьми вот тех, — и Зулу показала на нескольких прикованных цепями обнажённых смуглых островитянок.

Они себя вели почти точно также, зло реагируют на любое приближение.

— Почему? — спросила свою новую сообщницу Елена.

— Бери, не пожалеешь. Злые, тупые, они себя не считают пленными, а просто думаю, что пока сбежать не могут. Куча умений в обращении с оружием, никаких моральных принципов, лишь бы что-нибудь украсть и сожрать, толку немного, но как мясо в бою они себя всегда оправдывают и своей цены стоят.

Предъявив «ксиву» Рулза, Елена рассчиталась за дикарок и попросила «завернуть» и доставить. Был и такой сервис. Чтобы не таскаться с кучей купленных тёток, можно было просто попросить, и все твои покупки перегонят в отдельный загон, из которого потом их можно забрать, даже заказать нехитрые сервисы по кормлению, отмывке и переодеванию. Была возможность хранить особо драчливых в отдельных клетках и сервис по временному усыплению, для удобства транспортировки.

После ряда удачный приобретений, которые Елена никогда бы без Зулы не сделала, они подошли к небольшому загону. Сюда, в эту часть рынка заходить не собирались, а просто шли срезать дорогу. В тех рядах, где продавали рабынь с предгорий и диких окраин, было больше места и как правило женщин держали в отдельных клетках, что бы друг другу не навредили. Здесь, девушки набились как селёдки. Рабыни стояли одетые, раздетые, кто-то в потрёпанной одежде, а кто-то в богатых дорогих, но грязных платьях. Здесь тоже можно было купить женщин на все случаи жизни. Подобрать себе наложницу, кормилицу ребёнку или служанок из хороших семей, обученных манерам и правильно подавать на стол, вести домашнее хозяйство. Елена мазнула взглядом и зацепилась за одну из девушек. Она остановилась и внимательно рассматривала:

— Зулу, посмотри вот на эту.

— Воительница внимательно осмотрела девчонку и пожала плечами:

— Ничего не могу сказать, она обычная, но на тебе печать храма, ты высшая жрица и могла что-то увидеть, что я не вижу. В любом случае, нравится — бери. Буду гонять как ездового гномьего барана. Она у меня либо волчицей станет, либо сдохнет.

Елена указала на пленницу торговцу:

— Вот эта, — и ткнула пальцем, а потом немного подумала, зашла в загон, прошла мимо стайки деревенских баб и подошла к довольно молодой, хорошо одетой девушке и спросила. — Чем занималась?

Девушка сделала книксен, подняла лицо и гордо вздёрнув носик сообщила:

— Я вела хозяйство барона фон Дервиза.

— Молода ты ещё для ведения хозяйства замка, — прокомментировала Зула.

Девушка пренебрежительно фыркнула, но через секунду взяла себя в руки, учтиво улыбнулась и пояснила:

— Я этому училась, и никто не жаловался.

Зулу не стала возражать, а состроила такую рожу, что пока ты молодая и попка орешком, то хозяину жаловаться особо ничего, даже если суп каждый день пригорает, то мужикам при такой домоуправительнице достаточно куска солонины и кружки вина.