Руконогие

Человеко-лошади прекрасно знали о этих серокожих. У них с ними недавно появились большие проблемы. Эти бойцы появлялись ниоткуда, никогда сами не грабили, старались брать в плен живьём как можно больше разумных, и те, кто не успел убить сам себя, исчезали навсегда. Пленённые были ни живы и не мертвы, никогда не появлялись на точках возрождения, но и не были среди безвозвратно погибших. Серокожие бойцы истребляли одно степное поселение за другим, забирая в плен самых молодых и сильных. Что-то противопоставить налётчикам степняки не имели никакой возможности. Среди серокожих всегда было невероятно много сильных бойцов, а пока собирали достойный отряд, они исчезали, уводя пленных.

Заметив своих заклятых врагов, лошадиная братия не задумываясь бросила добычу и понеслась во все стороны искать хоть кого-нибудь, кому можно обратиться за помощью. Наученные горьким опытом копытные, себя в качестве серьёзный боевой помощи даже и не рассматривали. По счастью, недалеко оказались ракшасы, которым о появление серых воинов человеко-кони и настучали. Разумеется, кентавры в стороне боя не остались, но трезво оценивая свои силы помогали чем могли, стараясь держаться немного на удалении, а вот ракшасы были среднеразвитыми игроками, что по местным меркам весьма неплохо, и от души вломили серым гадёнышам и еже с ними. Четырёхрукие давно на них имели зуб, но никогда не успевали достать. Серокожие постоянно уходили, предварительно обчистив подопечные им территории. Не помогало и патрулирование. Ракшасы постоянно находясь в движении и будучи в походном состоянии реагировали мгновенно, но не успевали. Иногда бои случались, но взять в плен никого так и не удавалось. Если серокожие понимали, что они проигрывают, убивали себя с помощью неизвестного медальона, лишая возможности допросить мёртвую голову.

Караванщики радостно добивали остатки сброда и занимались сбором трофеев, которых оказалось весьма много. Ракшасы попытались собрать информацию, делая языков из оставшихся живых, но толку никакого не было. Всё допрашиваемые представители отребья знали, что их наняли, хорошо заплатили, и дальнейшей информации было ноль, а игроков было всего двое. Девицу Елена приморозила звёздочкой, и достать её не было возможности, а где возродиться второй игрок, превратившийся в посмертный сгусток и оставивший груду имущества, было непонятно. Наверняка уже докладывается своим нанимателям о провальной операции. Трупы и оружие серых, и всё что было найдено в посмертных сгустках, ракшасы реквизировали для изучения по праву «нефиг лапать», на что остальные участники побоища отреагировали удивительно спокойно, даже не попытавшись возразить. Остальных трофеев тоже было достаточно, но они были явной дрянью, зато много.

Годное только на перековку железо, грудами сгружалось кентаврам, которые радовались объёму добытого и на трясущихся от напряжения ногах, тащили непомерного веса баулы к себе степь. Человеко-кони даже поступились гордостью степного грабителя и впряглись в телеги, которые выпросили у караванщиков для груза. Из кентавров остались только Россита, её муж, здоровенный такой коняка, по совместительству вождь племени и несколько тощих копытных преклонного возраста, изо всех сил изображавших крайнюю мудрость, очевидно старейшины.

Уже поздно вечером, на военный совет собрались ракшасы, Елена и кентавры. Караванщиков приглашать не стали. Все сидели, тихо обсуждая произошедшее, дожидаясь Доктора Добряка и Семёна — командира четырёхруких. Кентавры были кровно заинтересованы в решении вопроса серокожих и были готовы на помощь. Вскоре появился и доктор в сопровождении командира. Оба были весьма озабоченны.

— Друзья, — начал Семён, — всё совсем нехорошо, но вначале хочу выслушать остальных, а потом и мы расскажем. Каюсь, раньше надо было сюда нашего глубокоуважаемого эскулапа притащить.

— Я тоже виноват и именно Семён подтолкнул меня на одну идею. Я за эти несколько дней навёл справки и даже раздобыл и препарировал труп серокожего, который погиб в горах сорвавшись с обрыва. Есть причина, почему он не стал возрождаться, но это не столь важно. Мой мир несколько отсталый, чем мир наших друзей и Елены. Из бодрящего у нас только спиртное и кофе, поэтому я искал или что-то в крови в виде раствора или непосредственно источники энергии, делающие воинов сильнее. Всё оказалось и проще, и сложнее. В крови растворены мельчайшие частички проклятого тлена, накачанного божественной энергией. Тот самый химический боевой коктейль, только в нашем случае магический стимулятор. Этим и объясняется столь странный цвет кожи, смерть от медальона, сила значительно выше обычного и быстрое заживление ран. Всё в одном составе — лечащая, усиливающая и заживляющая магия распределена по всему телу и действует сразу и мгновенно, по необходимости.

Доктор, сделал небольшую паузу, а потом продолжил:

— Серые — это не уникальная раса. Этих воинов изготавливают. При работе с проклятым тленом есть ещё одна особенность — коснувшиеся этой субстанции, помимо серой кожи получают некое сходство с тем, из кого получен реактив. Серокожих изготавливают из других пленников, которых с избытком натаскивали во время набегов, но даже вернувшись обратно в качестве воина их не узнают из-за метаморфоз с лицом. Есть и хорошие новости, для некоторых. В серокожие годятся только местные, а игроки и старики не подходят. Чужеземец обязательно погибнет и или появиться на точке возрождения, или отправились на звёздное небо, но мир так устроен, что разум игроков невозможно починить местной магией и поломать волю. Причинить боль и сломать морально можно, даже довести до сумасшествия, по переделать сознание нельзя.

Все молча сидели и слушали Добряка:

— Теперь о плохом. Мы в плане смерти, некромантии и у всех любимое занятие поковырять кишки, если хочешь немного поколдовать. Подчинение трупов или не мёртвых распространено повсеместно и даже деревенские колдунишки — недоучки могут заставить мертвяка таскать плуг по полю или рвать сорняки в огороде, не говоря уже о нормальных магах, но это подчинение заменяет разум, оставляя только необходимые инстинкты и подчинение примитивным командам, а разум серокожих по-прежнему острый и живой. Они разумны, полностью осознают происходящее, но живут по своей искривлённой логике. Всё это очень плохо. Кто-то очень продвинутый может наклепать множество сильных воинов, которые будут не тупой толпой мертвяков, а реальными бойцами и у нас два варианта развития событий. Мы можем напасть сейчас, пока враг понёс гигантские потери в храмовом комплексе и уничтожить производственные мощности, либо уходить как можно быстрее и ждать в ближайшее время удара. В том, что изготовление серокожих активно работает — сомнений нет. Всю эту местность заполонили слухи о набегах для захвата пленников. По крайней мере, благодаря действиям одного самонадеянного идиота, мы знаем какое божество за этим стоит, но легче не стало. Официально, храмов Гравиколда нет. Есть несколько разрушенных алтарей, где-то далеко в горах, но без паствы и жертвоприношений замахнуться на такое. Я пока не понимаю, как ему это всё удаётся. Количество магии, необходимое на создание каждого воина огромно и проще было бы потратить её самому. Иногда, не очень часто, кому ни будь из местных божков везёт и ему удаётся найти могучий артефакт или источник энергии. В этом случае он просто приходит к остальным, предъявляет силу и просит помощи, которую ему незамедлительно отстёгивают, и всё. Возможен небольшой передел верующих и территорий. Почему Гравиколд поступает иначе? Наш план огромен и дурных неосвоенных территорий масса. Покажи он эту энергию в пантеоне, ему-бы наверняка разрешили восстановить алтари и построить несколько храмов на неосвоенных территориях. Кто что думает?

— Принять бой! Мы должны биться! Вычистим серую дрянь из наших степей, — стуча копытом, переполненным вдохновенного патриотизма, изрёк вождь кентавров и по совместительству муж Росситы.

— Мнение местных понятно, — спокойно сказал Семён. — Россита, а ты что думаешь? Ты же поняла, что разрушенные храмы Гравиколда и заброшенные алтари находятся в скалистых горах и подземных пещерах?

— Я потом с ним поговорю, — спокойно ответила она, всем своим видом показав, что не разделят мнение супруга, но пока у коня гон или боевой транс, то говорить с ним бесполезно.

— Елена?

— У меня в штурмовом комплексе Теллема осталось четыре гранаты и двести восемь выстрелов, плюс около семи тысяч игл к игольнику.

Ракшасы заулыбались.

— Хорошо, но мало, — кивнул командир четырёхруких, — Я пока не решил, что делать. Елена, ты прямо сейчас берёшь Лома и отправляешься к своим девочкам, а я с доктором кое-что попробую проверить. Россита, на тебе разговор с глубокоуважаемым, утром доложишь.

Кентавриха хмыкнула, и закатив глаза кивнула.

Всю следующую ночь Елена провела в седле. Она, Лом и ещё шестеро ракшасов скакали без остановки, не загоняя лошадей, но регулярно подбадривая животных магией. Кони бойцов были натасканы, прекрасно ориентировались ночью. Животное Лены двигалось вместе с отрядом, а от девушки требовалось только ничего не трогать, и не вылететь из седла, а поздним утром она увидела знакомую местность и стены.

Когда Елена с доктором уезжали, то даже в наступающих сумерках было прекрасно видно, что караван-сарай прежде всего сарай и только потом караван. Всё пространство было в грязи, а срач присутствующий в подобных местах заполнял всё не занятое грязью пространство. В подобных местах это было делом обычным. И действительно, кто станет заботятся о чистоте, если караванщикам всё равно придут и деваться им особо никуда? Не так много с добротным каменными стенами было построено по дороге мест. Караванщикам тоже не сильно хотелось убирать за собой, если хозяева заведения изначально предоставили помещение в замызганном и загаженном состоянии.