Руконогие
Шрифт:
Теперь взору Елены заведение предстало в состоянии идеальной чистоты. Перепуганный хозяин не знал, радоваться ему или срочно выгонять честолюбивых постояльцев, чтобы остальные его гости даже не подозревали, что такая чистота принципе возможна и не потребовали от него похожего сервиса. Всё было вылизано, другим словом не назвать. В загоне стояли ухоженные лошади с натёртыми до зеркального блеска копытами и аккуратными завязанными в косички гривами. Пара здоровенных животных, больше похожих на крупных быков, только с клыками, флегматично стояли в своих законах и хрустели костями пережёвывая крупные куски мяса.
К караван-сараю со стороны небольшого леса, расположился на склоне крупного холма, трусцой, построенные в колонну по двое, бежали её девчонки.
— Зулу тут развернулась не на шутку, — прокомментировала Елена Лому перемены, который ранее здесь бывал и помнил это заведение совсем в другом амплуа.
И действительно, сейчас комплекс зданий выглядел как образцовый военный гарнизон.
Девчонки добежали, скрипя зубами, обливаясь потом, ноги и руки были исколоты колючками, а грязные волосы липли к лицам и сбивались необъятными клоками. Дикарки были более развитые. Они уже перешагнули определённый рубеж и считались как почти среднеразвитые. Ещё немного и они уверенно займут позиции среднего развития, но это очень мало. Елена прекрасно помнила, что тогда в храм пришли тысячи развитых воинов, и ей нужны были такие, и не меньше. В её зарождающимся войске явно не хватало бойцов.
— Зулу, а где остальные?
— В лесу к дереву привязала, — спокойно ответила смуглокожая воительница, и на недоуменный взгляд Елены он ответила не менее недоумённый взглядом. — Проклятоеприданое. Привязываешь к дереву, а на грудь вешаешь кошелёк с двадцатью золотыми. Если кто-то из местных захочет эти деньги, то должен жениться. Для деревенской быдлянки такая сумма — это на пару лет жизни, ещё и дом хватит купить. Это очень большие деньги, а если её убьют то она получит свои двадцать золотых на алтаре возрождения и вольна валить на все четыре стороны. Они всё равно не справятся.
— Зулу, а откуда у тебя деньги?
— Из пространственной кладовой. Я из рода древних воинов, а не сельская простушка, взявшая в руки дубину.
Елена вытащила из своего пространственного кармана увесистый кошелёк с золотыми монетами, которые накидал ей перед смертью Теллем, и швырнула воительнице, легко поймавшей увесистый мешочек.
— Зулу, я тебе запрещаю тратить на это свои деньги. Завтра пойдёшь на невольничий рынок и купишь столько новичков, сколько считаешь нужным. Оставляй в лесу всех, кто не справиться, не нужны только сильные, не меньше.
В ответ Елене улыбнулись:
— Да госпожа.
— Зулу, ещё, можешь взять с запасом, плати не жалея, но не забудь попросить хорошую цену, как для меня.
— Так и сделаю, — и воительница слегка обозначила учтивый поклон, швырнув кошель в свою невидимую кладовую.
Большинству девчонок пробежка далось с очень большим трудом. Грязные и запылённые они тяжело дышали, а вот купленные по совету опытного человека дикарки даже не запылились, а нетерпеливо бросали недовольные взгляды на уставших подруг, желая быстрее привести себя в порядок и отправиться к столу, чё пожрать.
Елена внимательно наблюдала. Жаль, что этих так редко привозят. Она их выкупила всех. Прикупить пачку обученных, почти среднеразвитых бойцов, которых нужно было только кормить и гонять, было очень заманчиво. Помня предательство толстяка, брать наёмников и тем более привлекать игроков она не хотела. Одно дело когда ты вырастишь воинов сама, переплетаясь с ними незримыми нитями ауры, а другое дело это формальный договор, где обязательно найдётся какой-нибудь гадкий пункт позволяющий в самый разгар битвы бросить оружие. Если с местными и можно было многое предугадать, то с игроками никак. Это в книжках наёмник давший клятву всегда её выполнит, а здесь как получиться, обязательно найдутся какой-нибудь пункт вроде невозможности использования драконов или нарушение регулярности кормления. Под пункт третьей закорючки может быть нарушен неделю назад, а о том, что согласно
этому пункту расторгают договор, вспомнят именно в разгар драки и не самый лучший её части. С точки клятвы и закона всё будет правильно, вот только тогда это уже будет уже не важно.Лом и товарищи ходили по караван-сараю, превращённому в военный лагерь и только качали головами. За несколько дней превратить откровенный сральник в образец для подражания и при этом ещё заниматься боевой подготовкой — это надо сильно постараться. Елена тоже была довольна. Она с удовольствием наблюдала за тренировками.
Женщине, каким бы она не была мускулистым воином, никогда, ни при каких обстоятельствах не надо даже пытаться выбить мощным ударом боевого топора щит из рук мускулистого мужика орка или остановить на скаку кентавра. Это всегда закончиться групповым изнасилованием и таскание за волосы. Сила женщин была в другом. Лёгкие, порой весьма необычных форм клинки легко порхали в руках, а связки меч и кинжал или парные сабли знали своё дело. Скорость выносливость и невероятные растяжки, удары ногами, сочетающиеся с прыжками и подлыми подрезами сухожилий были единственным оружием против бронированных громил. У многих девчонок была достаточно сильно развита магия, кое-кому из них даже удалось повоевать, хотя на невольничьем рынке все в один голос говорили, что они застенчивые домохозяюшки и отличные кухарки.
Говорят, что глаз-алмаз, так вот у Зулу он был бриллиант высшего качества. Поняв, что умение держать оружие — не недостаток, как оказалось, больше половины из них прекрасно умело ходить строем, упирая длинные копья и прикрываясь щитами, чтобы выдержать удар конных воинов или кентавров. Девчонки не чурались походной жизни, а если спор заходил слишком далеко, то не раздумывая решали его с помощью кулаков.
Вечером, после еды было ещё одна тренировка. Это была идея Зулу, поддержанная Ломом и Еленой. Местные всегда жили иллюзиями и чего твориться в их головах можно было выяснить только экспериментальным путём.
Девушки, которых она выкупила и пыталась натаскивать, сидели в большом амфитеатре. Здание было в минуте ходьбы от караван-сарая бережно облюбованного и превращённого в крепость и тренировочный лагерь. Девочка и юноша рабы, купленные для этой тренировки вместе с парой овец, были привязаны внизу. По сигналу горна из клетки выпустили волков. Хищники рвали беспомощных жертв в клочья, рычали, хватали, отрывали мясо и глотали не разжёвывая. Жертвы орали долго, истошно, очень громко. Старинный амфитеатр, окрестностей городишки усиливал звук и на самом последнем ряду было слышно не хуже, если стоишь посреди сцены. Мать! Какие-же они. Одна из девушек заплакала и закрыла лицо руками, ещё одна, да они почти все отводят глаза и или просто закрывают. Да не какие они не войны, а просто местные тупицы, чудом научившиеся держать оружие. Зула орёт, заставляет смотреть, но у девчонок наворачиваются слёзы. Елена подбежала к разрыдавшейся девчонке, той самой, которую она сама выбирала и ударила ногой но голени, затем приподняла лицо девушки, чтобы глаза смотрели на то что происходит внизу. Девчонка зажмурилась. Какая же она дура! Неблагодарная тварь, пронеслось в голове Елены. Она-же ещё утром резала хищников и ловила голыми руками этих самых волков. Идёт страшная война и им придётся ходить по колено в крови виновных и безвинных. Рулз только начало и кто-то положил глаз на этот план. Неистовой приступ ярости охватил Лену, и она схватила руками лицо девушки, приподняла направив взгляд на себя.
— В глаза! Смотреть мне в глаза!
— Да, госпожа, — полушёпотом пролепетала она, с трудом открыла заплаканные веки.
Елена трясло от ярости. Лучшие уходят, закрывая собой и отдавая жизнь, а эти, они…
— Ты забыла кем ты была? Когда я тебя купила, ты была бесправная рабыня! Ты хочешь гнить в хлеву орков, ковыряясь в грязи? Или чтобы тебя купили как постельную грелку? Ты здесь ты благодаря мне. Смотреть в глаза!
Девушка попыталась отвести взгляд, но Елена схватила её двумя руками за лицо и оттянула веки: