Русская миссия Антонио Поссевино

— Так ты, — глаза Ласло расширились, — ты сам работал над ядами и сейчас умеешь убивать с отсрочкой?

Коадъютор молча кивнул.

— Но ведь, — Ласло запнулся, но тут же вновь заговорил быстро, — для этого надо…

— Да, — ответил брат Гийом, — для этого нужны люди, на которых следует испытывать действие яда. А в Риме никогда не было недостатка в осуждённых на смерть преступниках. Не скрою, Ласло, мне пришлось основательно потрудиться. Но об этих людях никто не станет печалиться.

Но Ласло и не думал печалиться из-за того, что какие-то неизвестные ему разбойники умерли при опробовании на них яда, созданного братом Гийомом. Его интересовало другое:

— А разве только в Египте пытались сделать такой яд? Ты же говорил, что в южных краях ядовитые травы растут повсеместно.

— Не только в Египте. Но о других странах мы знаем мало. Наверняка в Индии или Китае есть свои мастера в области отравления. — Брат Гийом вздохнул. — И мне было бы интересно побеседовать с ними. О том, каких высот в искусстве отравления добились тамошние жители, я сужу по одному маленькому событию, случившемуся у северных границ Китая четыреста лет назад.

— Что это за событие, брат Гийом? — с нетерпением произнёс Ласло.

— Известен ли тебе человек по имени Темучин?

Ласло нахмурил лоб и задумался.

— Нет, я его не знаю.

— Ещё он известен под именем Чингиз-хан. На Востоке его называли Потрясателем Вселенной. И называли совершенно справедливо. Этот конный варвар был воистину великим полководцем, создав одну из величайших империй в истории. Он подчинил себе почти всю Азию, а его внук превратил в пыль восточную часть Европы. Всадники степных варваров стояли даже у границ Италии, и лишь вмешательство Божье отвратило этого дикаря от вторжения.

— И что случилось с ним четыреста лет назад? — нетерпеливо повторил Ласло.

— Не с ним, а с его отцом. Он как-то в степи встретил своих кровных врагов, которые сидели у костра и готовили себе еду. По их обычаям, нельзя делать зло человеку, который сел к твоему костру, поэтому они скрепя сердце не стали убивать отца Темучина. А напротив, накормили и разрешили переночевать у костра, а утром отпустили невредимым. Но спустя несколько дней он умер. Его смерть можно было бы считать произошедшей от естественных причин, но человек, записавший эту историю, был убеждён, что его отравили медленным ядом. И я уверен, что было именно так. Ведь у того человека наверняка были основания считать эту смерть следствием отравления. Очевидно, в глубинах Азии знания о ядах намного обширнее и основательнее наших, если даже дикари владеют секретом медленного отравления.

Брат Гийом замолчал. Ласло тоже сидел молча, обдумывая слова коадъютора. Снаружи на оконную раму их жилища сел воробей и начал деловито стучать клювом. Сквозь бычий пузырь его было плохо видно, но мерный стук прекрасно доносился до ушей. Ласло, встрепенувшись, подошёл к окну и щёлкнул пальцем по раме. Воробей вспорхнул и улетел.

— Там, — Ласло кивнул головой в сторону окна, — нас тоже хорошо слышно.

— Ты прав, — согласился брат Гийом, — будем говорить тише.

Ласло вернулся к нему и снова сел на лавку:

— Брат Гийом, я знаю, что нам предстоит отправить на Божий суд того старца Амфилохия, о котором говорил Давид. Наверное, ты уже решил, как сделать это, чтобы нас не поймала монастырская стража?

— Да, Ласло, я решил, — снова согласился коадъютор. — И конечно, это будет яд?

— Да, Ласло, яд.

— Брат Гийом, ты знаешь об этой стране очень много, а я ничего. Скажи, что я должен сделать?

Брат Гийом внимательно посмотрел на него:

— За время нашего путешествия я присматривался к тебе, Ласло. Ты не по годам силён, умён и хладнокровен. Тебе под силу то, чего не смогут сделать большинство взрослых, опытных мужей.

Ласло кивнул:

— Да, я убью его. Но разве обязательно делать это с помощью яда? Я могу прийти в монастырь под видом паломника, выбрать удачный момент и задушить его или зарезать. Сделать это много проще, чем отравить.

Коадъютор покачал головой:

— Нет, это никуда не годится.

— Почему?

— Когда противник унии, чьё мнение имеет вес не только во мнении царя, но и среди многих священников, погибает от насилия накануне переговоров, которые будет вести отец Антонио, это вызовет немало пересудов и плохо скажется на настроении колеблющихся.

Ласло склонил голову в знак согласия:

— Прости, брат Гийом, я не подумал об этом. Но теперь вижу, что ты совершенно прав. Да, я убью его с помощью яда. Ты только скажи, как.

Брат Гийом внимательно посмотрел на Ласло:

— Мне приятно твоё рвение, но прежде я хочу рассказать тебе, какие способы отравления применяются в разных странах Европы — Франции, Германии, Испании, и наконец, в Италии, которая по праву считается первой в этой области знания. Яд надо не только приготовить, но и донести до человека, которому он предназначен. А вот каким способом его донести — это порой является искусством не менее изощрённым, чем приготовление.

Ласло заинтересованно смотрел на брата Гийома, ловя каждое его слово.

— В древности яды обычно подмешивали в еду или питьё, — продолжил коадъютор, — ведь это самый простой способ. Но со временем, по мере того как яды совершенствовались, менялись и способы их применения. Отравители очень изобретательны. Отраву добавляют в духи, ей смазывают кинжалы, чтобы даже малейший порез был смертельным. Яды наносят на одежду, на гребни для волос, ими пропитывают гобелены в покоях надоевшего человека. Порой бывало, что некая дама, любовница короля или знатного вельможи, получала в подарок от неизвестного человека надушенный платок. Она нюхала источаемый им аромат, и к вечеру у неё распухал нос и начинали слезиться глаза. А ночью в горле образовывался отёк, и к утру она умирала в мучениях.

Брат Гийом на мгновение замолчал и вздохнул с сожалением:

— У всех этих ядов был один общий большой недостаток: любой сведущий человек мог легко определить, что покойный был именно отравлен, а не умер естественной смертью. Правда, хотя всем было понятно, что человека убили с помощью яда, найти отравителя было невозможно. Более того — невозможно было найти аптекаря, приготовившего этот яд.

— Почему?

— Потому что люди, способные изготовить яд, который убивает запахом, не заявляют о себе на каждом углу. Изготовление такого яда — дело непростое, поэтому они работают тайно, и у каждого из них есть могущественные покровители, которые всеми силами будут стараться сохранить такого ценного человека, чтобы он и дальше создавал для них яды. Их имена могут стать известными только в одном случае — когда их покровителям грозит разоблачение, и единственным путём избежать его является смерть создателя яда, которого и объявляют виновным во всём. Но такое случается нечасто. Ту даму, про которую я говорил, отравила соперница, которая теперь заняла её место.

— Так это правда? — вскрикнул Ласло.

Брат Гийом жестом успокоил его:

— Конечно. Но я не назову тебе имён. Ты должен всё понять сам. Возможно, не сейчас, а через полгода или год, но сам.

— Брат Гийом, расскажи о ядах, которые убивают прикосновением.

Лицо Ласло дышало любознательностью, вкупе с которой милая детская наружность больше подходила бы отроку, интересующемуся дальними странами, звёздным небом или античной историей. Но нет, любопытство молодого убийцы было совсем другого рода.