Русские адмиралы — герои Синопа

В 1840-х годах моряк заинтересовался пароходами как новым видом судов, не зависящих от ветра. Он изучал все, что мог достать по механическому делу, посещал пароходы на Черном и Балтийском морях. В подчинении Корнилова, как командира 38-го флотского экипажа, состоял пароходофрегат «Бессарабия», и капитан 1-го ранга счел нужным назначить его командиром лучшего из офицеров «Двенадцати Апостолов», Н.А. Аркаса¹. 12 января из Санкт-Петербурга моряк просил Лазарева командировать его в Англию для заказа пароходов; он писал: «...Такого рода поручение принесло бы пользу и службе, для которой я посвятил себя, да и собственно мне. Это меня бы освежило и нравственно и физически, — я чувствую, что начинаю приметно ослабевать и поддаваться пагубному равнодушию ко всему в мире. Корабль мой и экипаж теперь в таком положении, что не могут доставить мне занятий ободрительных, а напротив, того и смотри, что изленишься и отвыкнешь от жизни действительной и, пожалуй, выучишься преферансам. Англия же расшевелит мои засыпающие способности, и я явлюсь к вам с обновленным духом и, может, и здоровьем...»^{1100 1101} 23 марта в письме он благодарил Лазарева за участие в его просьбе о командировке¹¹⁰².

Вернувшись на Черное море, Корнилов продолжил боевую подготовку корабля «Двенадцать Апостолов». 15 июня 1845 года он отдал приказ о порядке погрузки артиллерии на гребные суда, 24 июня — об обязанностях личного состава по пожарному расписанию, 5 июля — о соблюдении единообразия в управлении кораблем под парусами, 13 июля — о порядке быстрого и безопасного спуска катера на ходу¹¹⁰³. В ходе практического плавания с конца июня до середины июля моряк сделал все возможное для обучения команды. 19 июля он писал, что плавание прошло благополучно, несмотря на три сильных шквала, и что он проводил проверку артиллерийского расписания, предложенного Путятиным¹¹⁰⁴. В письме 7 сентября он рассказывал главному командиру, что при посещении генерал-адмирала показал ему корабль так, как хотел, и учения произвели на Великого князя благоприятное впечатление. Корнилова больше всего беспокоило, чтобы при предстоящем посещении корабля царем дела не испортили какие-либо мелочи либо его собственный недостаток такта. Он был уверен, «что эти мелочи и это незнание такта испортят все, но сердце царя в руках божиих»¹¹⁰⁵.

Вопреки опасениям, царь оказался доволен, и 11 декабря 1845 года М.П. Лазарев писал И.А. Шестакову: «...На корабле «Двенадцать Апостолов» приказал ударить тревогу и подобную штуку в настоящем ее виде, казалось мне, он видел в первый раз, он с изумлением смотрел на живость и проворство людей, с которою действовали орудиями, — 68-фунтовые бомбические пушки казались игрушками... Он ходил по всем декам и особенно долго оставался в нижнем деке, — я стоял близ него, — он, наконец, невольным образом сказал: «Ну, этот корабль порядком отделает своего противника, кто бы он ни был...»¹¹⁰⁶

Осенью 1845 года Корнилов вновь пребывал в минорном настроении. Трудное материальное положение семьи заставило капитана 1-го ранга подумать об отставке. 24 сентября он с горечью писал Лазареву: « Командировка в Англию, кажется, не состоится. Признаюсь, это меня чрезвычайно огорчает. Я на нее смотрел как на единственное средство выйти из того затруднительного финансового положения, в которое поставили меня пребывание за болезнью на подножном корму в продолжение года на севере, смерть Вареньки, последний переезд врозь с семьей в распутицу сюда, болезни Сонечки и Саши и, наконец, мизерное содержание, которое производится мне за мою 20-летнюю самоотверженную слрк-бу, ибо я до сих пор не знал, что можно себе позволить самый ничтожный интерес службы поставить ниже своего собственного, какой бы важности последний ни был. Не скрою от вашего высокопревосходительства, что я как добрый отец семейства начинаю задумываться о будущем детей моих и мне приходит горестная мысль, не должен ли я оставить службу, сопряженную с лишениями всякого рода, без всяких видов существенного вознаграждения, ибо если в нынешний раз после всего, что государь говорил о корабле моем, начальство не могло выхлопотать мне и за корабль и за другие мои труды в разных родах аренду или прибавку содержания, так, чтоб я мог на будущее время продолжать действовать на пользу службы, не заботясь о найме учителя моему сыну, о положении жены моей, отказывающей себе в самых необходимых по ее воспитанию и привычкам вещах, об именьях детей моих, приходящих в расстройство от отсутствия настоящего хозяина, то на какие же другие более благоприятные обстоятельства, кроме военного времени, я могу надеяться! Продолжать же существовать на службе в моем звании на жалованьи, которое получает самый неспособный из сыновей Уптона, я не умею, да и считаю неблагоразумным, ибо карьера моя легко может кончиться..., а между тем лучшая пора жизни пройдет в занятиях посторонних воспитанию и устроению детей моих и я оставлю им в наследие корпусное воспитание и долги. Тяжело мне было решиться высказать вам все здесь изложенное, но хладнокровно обдумывая свое положение и предвидя необходимость подать ныне или на будущий год в отставку по расстроенным домашним обстоятельствам, дабы, удалясь в деревню, остальную часть жизни посвятить своему семейству, я считал обязанностью предупредить об этом начальника, который всегда брал такое дружеское участие во мне и в моей службе и одобрение которого я всегда ставил выше всяких крестов и наград»¹.

Лазарев, разумеется, не мог не посодействовать ближайшему помощнику. Когда ему удалось в 1846 году получить разрешение на постройку специального пароходофрегата с машиной мощностью 400 лошадиных сил, главный командир послал в Англию для заказа судна именно Корнилова^{1107 1108}.

Еще до отъезда капитан 1-го ранга успел сделать немало. 14 марта 1846 года в письме Лазареву он рекомендовал составить комиссию для возобновления сгоревшей библиотеки и предлагал себя в качестве одного из директоров¹¹⁰⁹. 29 апреля Корнилов направил Лазареву составленное им описание приспособлений и методов обучения моряков на его корабле, чтобы передать их Великому князю для изучения¹¹¹⁰. Он также занимался переводом с английского «Артиллерийского учения» и направил перевод Лазареву с тем, чтобы экземпляр послать в столицу, а затем исправлял текст по замечаниям¹¹¹¹. Как командир корабля «Двенадцать Апостолов», моряк 11 июня издал приказ о порядке проведения парусных и артиллерийских учений, 14 июня — о соблюдении требований личной гигиены и о порядке проведения артиллерийских учений¹¹¹².

Летом 1846 года Корнилов готовился к поездке в Англию. Он писал Лазареву, что изучает пароходство, особенно винт, и просил прислать журналы с современными сведениями¹¹¹³. 14 августа 1846 года главный командир Черноморского флота и портов дал Корнилову предписание — моряку следовало заказать пароходофрегат с мощностью машины 400 лошадиных сил и со всеми усовершенствованиями, известными за границей. Ему также предстояло собрать сведения о нововведениях в судостроении, особенно в железном. Лазарев поручил Корнилову передать рекомендательные письма послу Ф.И. Бруннову и управляющему генеральным консульством Е.И. Кремеру, от которых ожидал помощи. Адмирал выделил необходимые средства и дал моряку широкие полномочия в выборе лучших кораблестроителей и машиностроителей. Проект он собирался утверждать сам¹¹¹⁴.

Корнилов блестяще выполнил поручение. В октябре 1846 года он прибыл в Англию, в ноябре ознакомился с государственными предприятиями в Вуличе, Портсмуте/ Депфорде, Ширнессе, осмотрел лучшие пароходы, затем побывал на частных судостроительных верфях и механических мастерских; в декабре Корнилов готовил спецификацию для заказа пароходофрегата. После проведения конкурса среди судостроителей он избрал для постройки парохода фирму «Дигборн и Мер», а машину заказал механическим мастерским Ренни. 6 февраля 1847 года офицер со знанием дела подробно писал о проекте М.П. Лазареву¹.

Лазарев одобрил проект, и работы начались. Корнилов 15 декабря 1847 года обратился с письмом, в котором просил назначить командира « Владимира», как был назван заложенный пароходофрегат, из числа офицеров с пароходов. Этот офицер должен был наблюдать за постройкой и осваивать корабль и его механизмы еще до прибытия в Россию, а также изучить пароходное дело в Англии, ибо таких отечественных специалистов было мало. Выяснив, что в Англии существует специальная школа для подготовки командиров пароходов, Корнилов предложил организовать подготовку отечественных механиков, ибо на многих паровых судах механиками слркили англичане. Он писал: «Нельзя не сознаться, что при размножении пароходов в России русские механики столько же необходимы, сколько и самые пароходы. Стоит только подумать о возможности разрыва с Англиею, и тогда придется нам наш пароходный флот за недостатком механиков ввести в гавань и разоружить»^{1115 1116}.

Получив письмо, Аазарев запросил разрешения начальника Главного морского штаба направить в Англию командиром «Владимира» капитан-лейтенанта Н.А. Аркаса, а с ним группу моряков для изучения техники. Так как 15 декабря Корнилов запросил разрешения Лазарева осмотреть порты Франции, 30 января 1848 года адмирал направил ему необходимые деньги и предписание, в котором указал при рассмотрении французских портов обратить особое внимание на полезные нововведения на верфях и в устройстве и вооружении кораблей, включая пароходы, а также в управлении ими. Адмирал рекомендовал собирать сведения о штатах, правилах артиллерийских учений, боевых расписаниях, устройстве сигнализации и прочем¹¹¹⁷.

Поездка не была синекурой. Аазарев, кроме заказа «Владимира», поручил Корнилову также постройку пароходов «Эльборус», «Тамань», «Сулин», землечерпательной машины с буксирным пароходом, портовых железных судов и барж, а также поручал изучение железного судостроения, плавучих маяков и другого. Моряк, уставший вдали от родины, стремился домой¹. 10 марта 1848 года Корнилов присутствовал при спуске пароходофрегата «Владимир»; в апреле—сентябре он продолжал наблюдать за достройкой его и других порученных ему судов. 19 сентября на борту «Владимира» моряк с семьей после испытаний и приемки корабля вышел по маршруту Плимут—Лиссабон—Мальта— Дарданеллы—Босфор и 17 октября прибыл в Одессу^{1118 1119}.

Лазарев после возвращения Корнилова подал рапорт начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову, в котором сообщал, что построенный под наблюдением капитана 1-го ранга «Владимир» может служить образцом для последующих пароходофрегатов. Он сообщил также о других выполненных под наблюдением Корнилова работах и предложил произвести того в контр-адмиралы с оставлением в Черноморском флоте для исполнения особых поручений и с правом присутствовать в Черноморском интендантстве, за что просил утвердить столовые деньги (572 рубля серебром в год) по примеру других членов общего присутствия интендантства¹¹²⁰. Так адмирал поощрял энергичного помощника и давал ему средства содержать семью.