Русские адмиралы — герои Синопа

Грейг отправил офицера на зафрахтованном для нужд войск судне. 25 марта 1833 года Корнилов прибыл в Константинополь и поступил на флагманский корабль «Память Евстафия»^{1022 1023}.

Лазарев, очевидно, решил воспользоваться возможностью и получить достоверную карту турецких проливов. 30 марта он направил фрегат «Эривань» с полковником Дюгамелем и группой инженерных офицеров для исследования проливов Дарданеллы и Босфор и укреплений на их берегах¹⁰²⁴. 1 апреля 1833 года контр-адмирал рапортовал А.С. Меншико-ву: «...На сем же фрегате отправил я лейтенантов Путятина и Корнилова как для получения более подробных сведений о лучших якорных местах, отмелях и течениях, в Дарданелльском проливе существующих, так равно и для исправления бывшей доселе карты сего пролива, предписав им обозначить на оной все укрепления азиатского и европейского берегов, число орудий и калибр оных и, наконец, обратить внимание на те средства, которые турки имеют для береговой защиты сих укреплений в случае, что египетские войска решились бы атаковать оные»¹⁰²⁵.

29 апреля Лазарев докладывал Меншикову, что Путятин уже вернулся в Галлиполи, а Корнилов остался описывать крайнюю европейскую крепость в Дарданеллах. Контр-адмирал считал, что собранные молодыми моряками сведения после их обработки станут не только любопытны, но и полезны. Он обещал представить карты после того, как в них будут внесены изменения и замечания о силе крепостей, течений, якорных стоянках¹⁰²⁶. В письме А.С. Грейгу Лазарев утверждал, что Путятин и Корнилов «...очень деятельные и сведущие офицеры...»¹⁰²⁷. 10 мая он сообщал, что вернувшиеся берегом Путятин и Корнилов занимаются черчением карт и планов крепостей¹⁰²⁸.

Лейтенанты за три месяца блестяще выполнили поручение и с эскадрой вернулись в Феодосию. Подготовленные ими карты были высоко оценены М.П. Лазаревым. Корнилова за усердную службу 27 сентября наградили орденом Св. Владимира IV степени, а султан пожаловал его золотой медалью¹⁰²⁹. Но зимой 1834 года возникли сомнения в точности работы двух лейтенантов при съемке берегов Босфора, ибо инженерные офицеры представили иные карты. Защищая своих подчиненных, М.Г1 Лазарев в письме А.С. Меншикову 13 февраля отметил, что сухопутные офицеры, не имея необходимых инструментов, при картографировании Дарданелл воспользовались материалами моряков, а Босфор они снимали по отдельности, и потому появились расхождения; главный командир Черноморского флота и портов заявлял, что он верит своим подчиненным¹.

21 февраля 1834 года лейтенанта Корнилова назначили командиром брига «Фемистокл». Летом он был послан из Севастополя к русскому посланнику в Турции А.П. Бутеневу, а тот в ноябре направил хорошо подготовленный бриг в Архипелаг, в распоряжение чрезвычайного посланника в Греции. «Фемистокл» и корвет «Ифигения» под командованием лейтенанта Путятина и в Пирее, и в Смирне среди судов различных стран выделялись качеством постройки и подготовки экипажа, которую молодые офицеры организовывали на основе изучения опыта лучших командиров. Командовавший английской эскадрой вице-адмирал Роулей, восхищенный блестящей постановкой «Фемистокла» на якорь, наговорил Корнилову комплиментов, а англичане не могли поверить, что экипаж молодой командир подготовил всего за 4 месяца^{1030 1031}. Аазарев, знавший из писем о том, насколько достойно Корнилов демонстрировал русский флот за границей, представил его к чину капитан-лейтенанта. Он писал А.С. Меншикову 2 февраля 1835 года: «...В Корнилове ваша светлость имеете офицера весьма просвещенного, благоразумного и особенно деятельного, имеющего все качества командира военного судна... Вот один из тех офицеров, ваша светлость, которые поддержат честь нашего флага»¹⁰³². 17 апреля 1835 года Корнилов стал капитан-лейтенантом¹⁰³³.

В январе—июле 1835 года, командуя бригом «Фемистокл», Корнилов по поручениям русской миссии в Афинах избороздил воды Архипелага и Адриатического моря. 15 августа 1835 года бриг вернулся в Севастополь¹⁰³⁴. На борту его на родину прибыли известные художники К.П. Брюллов и Г. Гагарин, а также собранные ими образцы античного искусства, пополнившие коллекции Москвы и Санкт-Петербурга¹⁰³⁵.

Корнилов поражал иностранных моряков искусством мореплавания и выучкой экипажа. Когда на обратном пути «Фемистокл» встретил многие суда разных стран, которые долго стояли перед Дарданеллами, пережидая встречный ветер, Корнилов воспользовался прибрежным попутным течением (которое заметил К. Брюллов) и вошел в пролив. Гагарин писал об этом эпизоде: «Бриг тронулся по направлению к берегу, и в то же время сотни любопытных глаз и десятки зрительных труб устремились на нас со всех судов, которые в течение 11 дней разделяли с нами невольную неподвижность и бездействие. Очевидно было, что никто не понимал нашего маневра, и все считали его безрассудным. Каково же было всеобщее изумление, когда, попав на струю прибрежного стремления, наш бриг весьма легко проскользнул по ней до поворота пролива и вышел на более широкое место, где уже мог понемногу двигаться вперед с помощью искусного лавирования... Громкие аплодисменты и крики приветствовали нас со всех кораблей»¹.

К середине 30-х годов на Черном море собрались такие избранные Лазаревым моряки, как В.И. Истомин, Г.И. Бутаков, А.И. Панфилов, Ф.Ф. Матюшкин, П.С. Нахимов. Совместными силами они осуществляли замысел главного командира Черноморского флота и портов М.П. Лазарева — сделать весь флот боеспособным и образцовым. В числе тех, кто наиболее успешно выполнял эту задачу, оказался В.А. Корнилов.

Весной 1836 года бриг «Фемистокл» был направлен из Николаева в Севастополь в распоряжение командира корвета «Ифигения» Путятина для практического плавания с гардемаринами^{1036 1037}. С 4 ноября 1836 года Корнилов командовал уже корветом «Орест», за неделю до того спущенным на воду. Моряк руководил его оснащением. Летом 1837 года корвет вышел в море. С 28 июля по 24 сентября он находился в практическом плавании, ходил по портам Черного моря¹⁰³⁸.

В 1836 году Корнилова по представлению Лазарева пожаловали греческим орденом Спасителя золотого креста в петлицу за истребление турецкого флота, а 22 сентября 1837 года — орденом Св. Станислава III степени¹⁰³⁹.

26 января 1838 года капитан-лейтенанта назначили командиром фрегата «Флора», который еще стоял на стапеле. В течение года фрегат достраивали под наблюдением Корнилова. Но выйти в море на нем не пришлось: по решению Лазарева фрегат принял В.И. Истомин. А Корнилову главный командир поручил наблюдение за постройкой линейного корабля нового типа «Двенадцать Апостолов»¹⁰⁴⁰.

120-пушечный корабль заложили 4 октября 1838 года в Главном адмиралтействе Николаева. Строил корабль С.И. Чернявский. Корнилов состоял командиром с 1 января 1839 года¹. Понятно, что именно ему, имевшему опыт достройки и оснащения судов, доверили постройку необычного корабля, который должен был служить образцом для последующих.

Корнилов рьяно взялся за дело. Он следил за достижениями техники и стремился воплотить их на практике. В ходе постройки моряк ввел немало усовершенствований. Корабль оснастили лучшей по тому времени артиллерией. На «Двенадцати Апостолах» впервые в русском флоте были установлены и опробованы на практике бомбические пушки. Командир занимался всем, начиная с подбора материала до подготовки моряков^{1041 1042}. Корабль «Двенадцать Апостолов» спустили на воду 15 июня 1841 года. Корабль водоизмещением 4790 тонн имел на вооружении 28 68-фунтовых бомбических пушек, 72 36-фунтовые пушки и 24 24-фунтовые каронады при экипаже 1000 человек¹⁰⁴³.

После спуска на воду заботы не окончились. В ноябре 1841 года Корнилов писал Лазареву: «За таким огромным кораблем и работы и хлопот очень много... Он еще не совсем готов по внутреннему устройству, которого, как и обыкновенно бывает при отделке таковых чудовищ, — чем дальше в лес, тем больше дров». В мае 1842 года после поднятия флага корабль перешел в Севастополь. Качество и размеры корабля произвели впечатление на побывавшего в Николаеве главного кораблестроителя английского флота Уильяма Саймондса¹⁰⁴⁴.

Наблюдая за постройкой корабля, одновременно в плаваниях 1836— 1842 годов В.А. Корнилов выступал в качестве начальника штаба эскадры при М.П. Лазареве, сначала на корабле «Силистрия», затем «Трех Святителей». Он готовил десанты на побережье Кавказа и лично участвовал в высадках у реки Туапсе (1838), при речках Шахэ и Субаши (1839)¹⁰⁴⁵.

12 апреля — 19 мая 1838 года моряк находился на борту корабля «Силистрия» в качестве начальника штаба эскадры М.П. Лазарева у берегов Абхазии¹⁰⁴⁶. Высадка у реки Туапсе 12 мая 1838 года прошла успешно по расчетам, которые с Ольшевским составлял Корнилов¹⁰⁴⁷. 30 апреля Лазарев в приказе назначил его с капитаном 1-го ранга Серебряковым командовать десантно-высадочными средствами¹. Перед высадкой Корнилов объявил командирам приказ об условных сигналах при высадке^{1048 1049}.

Довелось моряку побывать под пулями. Генерал Н.Н. Раевский писал после высадки М.П. Лазареву: «...Начальник левой половины гребных судов г. капитан-лейтенант Корнилов имел весьма большое влияние на успех высадки. Когда огонь с кораблей прекратился по случаю движения гребных судов к берегу, г. капитан-лейтенант Корнилов открыл с гребных судов сильный и удачный огонь, который он продолжал до самого берега; с самой большой быстротой он двинул все гребные суда, сохраняя между ними отличный порядок, чрез что все войска вышли на берег без малейшего беспорядка. Наконец, с 10 солдатами Тенгинского пехотного полка и столько же матрозами он из первых выскочил на берег для занятия точки, весьма важной для прикрытия прибывающих войск. Все вышеизложенные причины заставляют меня покорнейше просить ваше превосходительство о представлении г. капитан-лейтенанта Корнилова к следующему чину»¹⁰⁵⁰.