Русские не сдаются

Еще и профессор Квиррел начал использовать какие-то чары, при помощи которых обманывал юных следопытов.

Хоть они ничего и не узнали, все равно с самого утра все пребывали в радостном предвкушении легендарного приключения, а в воздухе витал аромат тыквы и печеной картошки.

– Вингардиум Левиоса! – прошептал Гарри, поглядывая на мистера Тэ.

– Отстань от Тревора! – встал между ними Невилл.

– Это не я! Это профессор Флитвик!

И действительно, в тот день, когда профессор впервые начал отработку движения кистью, он подцепил жаба заклинанием и пролевитировал по классу.***

Лонгботтом тогда вскочил на ноги и завопил, громче, чем Дадли на зельях: “Спасайте Короля!”

Поднялась веселая суматоха, Теодора вернули хозяину. То есть Тревора, конечно.

Гарри понравилось. И он хотел бы верить, что мистеру Тэ понравилось тоже. Потому что пора уже привыкать. Пари – это неотменимо. Будут крылья. К седьмому курсу.

Профессор взобрался на свой шаткий пьедестал (Гермиона постоянно жаловалась гриффиндорцам, называя мистера Флитвика – худшим профессором в школе. Как он может ТАК с книгами???).

– Что ж, я надеюсь, все помните движение? Взмахнуть и рассечь! Обязательно резко, со свистом! И очень важно правильно произносить магические слова — не забывайте о волшебнике Баруффио.**** Он произнес «эс» вместо «эф» и в результате обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.**** А теперь я разделю вас на пары. Мистер Дурсль... Мистер Томас. Мистер Поттер – вы с мистером Финниганом. Мистер Уизли – с мисс Браун... Пожалуйста, по перу на пару и приступайте.

Нетерпеливый Симус быстро вышел из себя и начал тыкать перо своей волшебной палочкой.**** Гарри, не в силах вытерпеть такой психоз (и также не являясь самым уравновешенным гриффиндорцем на свете) достал свое перо. И не надо ждать очереди, и не приходится удивляться людям.

– Финниган, ты не тыкай, ты маши! Не магия, так сквозняк сработает. Бери пример с Уизли.

– Поттер, заткнись! – тут же завопил Рон, махавший обеими руками с энергией ветряной мельницы.

– Рон! Рон, ты не так произносишь заклинание! – пискнула Лаванда, у которой были все основания опасаться своего энергичного напарника. – Это как в песенке, надо “о-о-о”.

Лаванда округлила ротик, но Рон обозвал ее глупой курицей и снова взмахнул руками, нарочно выкрикнув по-своему.

Бам!

– Дадли, ты чего? – Рон недоуменно почесал макушку, по которой прилетело книгой заклинаний.

– Страница двадцать восемь, Рон. И вслух. Про Баруффио.

– Не буду я ничего читать, – набычился Рон и угрожающе наставил на Дурсля свою волшебную палочку. – Ты чего, думаешь – самый умный?! А!?

“Умный” в исполнении Рона звучало и как угроза, и как обвинение.

Дадли даже растерялся. И ведь “нет” не скажешь, правда же? Дураком себя Дэ не считал. Он скосил глаза на кончик волшебной палочки, которую Уизли сунул ему едва ли не под нос. Увиденное не обрадовало.

– Рональд, а что у тебя с палкой? Чего это торчит оттуда?

Рон покраснел, застеснялся и постарался утолкать волос единорога обратно. К ним уже спешил профессор.

– Мальчики, что тут у вас? Надеюсь, вы тут не ссоритесь?****

– Профессор Флитвик! Рону нужно новую палочку выдать! У него сломанная! – тут же ткнул в рыжего пальцем Дадли. – Из нее торчит фигня какая-то. И чары не работают.

– Ай-ай-ай! Мистер Уизли, колдовать сломанной палочкой недопустимо. Вы можете, к примеру, заколдовать вместо пера свою одежду... или одежду вашего соседа по парте...

Вокруг Рона тут же образовалась мертвая зона. Только Гарри, из своеобразно понимаемого им чувства справедливости, наоборот приблизился.

– Я и говорю, профессор, выдайте ему новую.

– Но... как же я это сделаю, мистер Дурсль? Разве Гаррик Оливандер не рассказывал вам о сложных условиях подбора волшебной палочки?

– А если я завтра свою сломаю – меня домой выгонят? Или как? Мистер Оливандер-то подбирает магловоспитанным, в основном. У большей части моих маговоспитанных знакомых палочки неподобранные, а просто родственников. Я подумал, что в школе есть запас на всякий случай... Знаете, как с запасными ручками у миссис Сандерс в нашей прежней школе.

– Но нельзя не признать, что волшебная палочка все-таки не карандаш, – с веселым недоумением покачал головой профессор чар. – Я напишу мистеру Уизли, Рональд. Уверен, профессор МакГонагалл назначит тебе свободный день для похода в лавку Оливандера.

Уизли поджидал кузенов сразу за дверями кабинета, сжав кулаки:

– Вы зачем это, а? Что, посмеяться решили, да? Это вас Малфой подговорил?!

– Рон, Рон, успокойся! – выставил ладони перед собой Гарри, делая шаг между взвинченным приятелем и скалящимся Дэ. – Давай спокойно?

– Спокойно?! – сорвался на фальцет мальчишка. Ему казалось, что только на него все и смотрят, обсуждая “нищебродов, у которых детей больше, чем нужно”. Кому нужно, интересно? И кого из его замечательных братьев эти умники предложили бы убить? Мама совершенно точно не отказалась бы ни от кого! Правда... Рон, ну, иногда, время от времени (особенно в такие вот моменты) сомневался насчет... себя.

– Не обижайся, конечно, но ты идиот, рыжий. Не хочу тебя обидеть, – начал Дадли.

– Не хочу, но обижу, – фыркнул Гарри. – Я лучше переведу с Дурслевского на человеческий...

– Но-но!

– Рон, ты чем профессора слушал? Дядя тебе бы уже назначил три круга по стадиону, ага. И двадцать отжиманий за то, что наставил оружие на человека, не собираясь его убивать.

– А может он меня того, собирался, как раз?

– За один удар книжкой?!

– Это была толстая книжка, – буркнул Рон. На жизнерадостных кузенов, как и на близнецов, оказалось совершенно невозможно обижаться.

– И в ней написано про быка. Нет, тебе, может, и плевать, что у тебя на груди бык спляшет. Но всем остальным не все равно, если потом этот бык устроит в кабинете корриду.

– В следующий раз, чем психовать, уточни у учителя спорный вопрос сразу. Нас так дядя всегда учил. Он говорит, что самое главное – научиться учиться, – примирительно произнес Поттер.

– Чушня.

– В глаз получишь!

– А ты попробуй, – набычился Рон. Но потом подумал и сменил гнев на милость. И Мерлин бы с ней, с корридой! Но вот пляски на груди – точно лишнее.

До праздничного ужина гриффиндорцы успели помириться. Даже Лаванда прекратила дуться на Рона за “глупую курицу”.