Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Русские не сдаются
Шрифт:

Сверток был очень легким. Казалось, он даже легче, чем весила бы просто оберточная бумага.

– Дорогой кузен! Тут записка.

– М???

– “Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества”*, – с выражением прочел Дадли. Взрослые не нашли, что сказать. Зато Гарри среагировал мгновенно:

– Что?! Пришло время? Это кто такой добрый?! А бабушкины гребни он мне на Пасху вернет? Здорово! Дом Поттеров был, надеюсь, достаточно большим? Теперь этот добрый дядя на каждый праздник подарком обеспечен! Хороший дядя. Умный!

– Подписи нет, – Дадли с любопытством вертел бумажку в руках. – Почерк такой...

с завитушками. Легкомысленный. И би-и-и-исерно-мелкий, как у тебя в третьем классе. Хорошо у меня зрение нормальное.

– Знаешь, Дадли, я, конечно, не злой, но затаил.

– Гарри, Рождество, – робко заикнулась тетя.

– Вот я и восстановлю справедливость. Вы не знаете, куда там надо обратиться, если я думаю, что меня обманывают и обворовывают?

Так и получилось, что пока маги играли в вертолетики, бесились в лагере мистера Дурсля и прыгали камином из Сюррея в Уилтшир и Корнуолл, тетя и дядя задумались над заявлением о проверке счетов и вопросом о старом доме Поттеров.

– Извольте, мистер Поттер.

На стол последовательно выложили несколько свитков. Гоблин неприятно улыбался, в углу кабинета с невозмутимым видом сидел представитель ДМП Эдриан Роули и смущенно улыбающийся Альбус Дамблдор.

Гарри, цветовой гаммой сравнявшись с оторочкой на школьной мантии (волосы золотистые, лицо и уши – кумачово-красные) робко потянул к себе один свиток и дернул за ленточку, срывая печать.

Короче, выяснилось, что зря он это затеял.

Никто у него ничего не крал. А директор Дамблдор даже наоборот – наполнял сейф.

У волшебников же как заведено? В школе тебя научили, ну и крутись сам.

А все эти авроры, колдомедики, зельевары – к ним обращаются за помощью только если очень и очень прижмет. Да и то, все местные как-то учитывают, что за чужого особо жилы рвать никто не станет. Тут и за своих-то нечасто... гм, читайте уже ваши отчеты, мистер Поттер.

Вот и с вещами героев войны поступили, как принято. В смысле – где валялось, там и бросили. У всех сразу свои дела, послевоенная жизнь... Директор Дамблдор, сколько мог, перенес в хранилище Поттеров, наложил водоотталкивающие чары... но смотрели на это косо – не принято у английских магов лезть в чужие дела и трогать чужие вещи.

Привинтили на дом табличку, да и успокоились. Ну, сосед еще присматривал, чтобы на сувениры не растащили.

А галлеонов у молодой семьи и не было почти. Это опять господин директор перенаправлял сборы, отслеживал активы, усовещивал деловых партнеров отца и деда. Он же обнаружил те самые сказки и игрушки, которые наладился выпускать один оборотистый магловоспитанный с Хаффлпаффа, встретился с юношей... Сперва хотел просто прикрыть эту лавочку, но посмотрел на каморку юноши, вспомнил, что у бедолаги во время войны убили всю семью, похмурился и... договорился о проценте для самого мистера Поттера. И о некоторой цензуре сказок и фигурок, которую обязал проводить деканов. Они к детям ближе, им проще понять – что еще можно назвать допустимой шалостью, а о чем в детской сказке писать не следует. Сам Альбус рос на сказках Биддля, которые читал отец. И на историях матери о жизни индейцев Северной Америки, что было временами куда страшнее, чем сказочки из темно-синей книжки.

– Вы на меня сердитесь? – тихо спросил Гарри у Дурслей, когда они вернулись домой.

– Сейчас Петуния поставит чай, и мы поговорим. Иди пока, переоденься. Мы не сердимся, потому что сердиться не на что. А вот события сейчас разберем, чтобы ты хоть немного понял суть произошедшего.

Гарри почувствовал, словно у него крылья выросли – такое он испытал облегчение.

Уже через три минуты он помогал тетушке накрывать на стол.

Все расселись. Рядом с Гарри тихонечко примостился Дадли, которому тоже было жутко интересно – что и зачем произошло у ненормальных?

И почему все такие невеселые?

– Итак, мы составили бумагу и обратились в департамент магического правопорядка за помощью. Суть иска – разграбление имущества Джеймса, Лили и Гарри Поттеров, – начал беседу дядя Вернон.

– Угу. А вышло, что я, не разобравшись, обвинил хорошего человека и вообще, кругом дурак.

Дадли сочувственно посопел. В том смысле, что дорогой кузен, может и дурак, но все равно родной и хороший.

– А теперь послушай меня, Гарри, – отставила чашку тетя Петуния, – никогда. Слышишь? Никогда не стыдно интересоваться своими вещами. Это ложный стыд и глупость. А вот чувство, которое ты испытал, и сам процесс – хорошенько запомни, потому что вот так выглядит давление. Несколько взрослых умных политиков приложили некое усилие, чтобы ты почувствовал то, что им было нужно. В нашем случае – стыд. А что произошло на деле? Вещи и сам дом бросили гнить без присмотра. Почему было не сообщить нам? Ах, да – мы просто маглы для них. Тогда сообщили бы тебе. Ведь это твой дом. Ты вырастешь, захочешь самостоятельности, тебе понадобится жилье. А дома нет. Даже если бы изначально там не провалилась крыша, дом за десять лет уже пришел в нежилое состояние. Можешь поверить, при всех моих возможностях и связях, ремонт будет недешев. А ведь не подними мы тему, дом разрушался бы и дальше. До каких пор? Пока тебе не перешла бы в наследство на двадцатилетие симпатичная печная труба? Этот тип из ДМП отлично чувствовал за собой вину. И явно пытался затереть то, что директору ставили палки в колеса и не позволяли соваться в это дело.

– Оно и понятно. Дело-то еще и как политическое можно вывернуть: вкладывается в имущество Поттера, заботится о сироте и народном герое. Министру вкладывать свои кровные явно не хотелось, времени тоже было жаль, но и политический вес уступать не хотелось. Проще было сделать так, чтобы никто не лез, – дядя довольно развалился на стуле, усердно дуя на горячий чай.

– А тут вдруг появился ты и стал задавать неудобные вопросы. Как можно замять это дело?

– Сделать, чтобы я сам стеснялся об этом говорить. Так? – Гарри обрадовался своей догадке, словно он задачку правильно решил.

– А если наш директор такой хороший, как у него мантия оказалась? – не смолчал Дадли.

– Это мой сын, – улыбнулась тетушка. И как раз собралась рассказать, как никогда не любила Дамблдора, когда пламя в камине сменило цвет, и прямо из углей вдруг полезла голова директора.

– Вспомнишь – и появится, – пробормотал дядя Вернон.

– О, вы обо мне говорили? Долго жить буду! – обрадовался старик, у которого, к огорчению Дурсля, и в помине не было старческой глухоты. – Вы позволите?

– Проходите, камин открыт.

– О, благодарю вас, – директор шагнул на коврик “вытирайте ноги”, который Петуния расстелила у камина, и убрал сажу легким мановением волшебной палочки.

Дадли понятливо сбегал за чайной чашкой.

Альбус пожал руку Вернону, несколько старомодно поклонился Петунии и с радостью согласился присоединиться к чаепитию. Даже выставил свои пряники на стол, в наколдованную из фантика вазочку.

– Это Хагридовы? – подозрительно уточнил Гарри, которому только что велели не стесняться. – А то Хагридовы мы уже пробовали. Дядя, вы его прежде чем в рот совать – пальцем потычьте.

Петуния, вместо того, чтобы одернуть племянника, сидела и сожалела, что не выучила какую-нибудь азбуку Морзе или семафорную передачу сообщений. Вслух запретить есть угощение было бы верхом невежества, и так обидели гостя. Но и принимать что-то из рук ненормальных – верх неосторожности. Тем более сразу после неудачного разбирательства.

– Я подумал, что должен перед вами извиниться, мистер Поттер. Ну, или как-то объясниться. Полагаю, ситуация получилась двусмысленная. Эта неприятность с мантией...

Поделиться с друзьями: