Русский флаг

Но когда неподалеку прогрохотала большая пушка "Вираго", а затем залпы судовой артиллерии, Магуд сообразил, что английская эскадра близко. Не могли же, в самом деле, батареи Петропавловска переместиться в Тарью.

Магуд выбрался на возвышенность и вскарабкался на березу, с которой поверх кустарника и мелколесья открывалась часть Тарьинской бухты. Желанные английские суда! Ради них он проделал такой опасный путь, и вот они рядом, в получасе ходьбы, если идти быстро.

И он не пошел, а побежал. По скрещенным реям и размеренным залпам Магуд понял, что суда пришли сюда воздать кому-то воинские почести, и испугался, что они уйдут прежде, чем ему удастся добежать до берега. Он продирался сквозь заросли можжевельника и колючей жимолости, оставляя в них клочья одежды, падал в скрытые травой овраги.

Последняя группа матросов закончила работу и спускалась к воде. Могила осталась наверху. Матрос, вырезавший инициалы Прайса, остановился и окинул веселым взглядом место погребения.

– Ничего, - заметил он удовлетворенно, - место хорошее.
– И подмигнул товарищам: - Летом полежать можно.

– А зимой?
– спросил кто-то, и все вдруг впервые после высадки на берег рассмеялись.

– Вспомните мое слово, ребята, - сказал щекастый, кривоногий боцман "Президента", - в этом чертовом месте адмиралу еще поставят памятник. Привезут за десять тысяч миль каменную махину со всякими штучками и надписью, от которой ученому впору прослезиться, и поставят.

– Как же! Жди!
– ответил веселый матрос. Он крепко выругался.
– Как бы еще не вырыли нашего и не сбросили в какую-нибудь яму за кладбищенской оградой...

– За что?

– Будто не знаешь!
– подмигнул матрос.

Сдвинули катер с отмели и тихо стали уходить от берега.

В эту минуту на скалах показался Магуд. Он с такой стремительностью сбежал вниз, что не смог остановиться и с громкой бранью ринулся по воде за катером.

Через несколько минут Магуд сидел в катере.

Для Никольсона Магуд оказался настоящей находкой. Штурман, проживший год в Петропавловске, представлял для капитана большой интерес, и поэтому Никольсон старался не замечать того, что отталкивало от этого точно с луны свалившегося человека. Он даже прощал Магуду развязность в обращении, за которую в другое время, как говорил капитан "Пика", "собаке штурману влетело бы здорово!". Фредерик Никольсон не без интереса изучал Магуда.

Янки трудно говорить, это заметно. Слишком скуден запас слов у парня. Но это не беда.

В конце концов, они и без того отлично понимают друг друга. Слава богу, четвертый час толкуют. Не с луны же, в самом деле, свалился этот щетинистый парень с бакенбардами, торчащими как у рыси, с пухлыми, плотоядными губами! От него разит потом, ромом, табаком - что ж, это запахи, знакомые каждому, кто бывал в портовых кабаках.

Главное, Магуд - живое подтверждение политической теории Никольсона. Нация должна делиться на две части: аристократы духа - и сильное, жизнеспособное, но слепое стадо. Люди, управляющие всем, и люди, делающие все.

Американец достал из кармана сложенный вчетверо намокший лист бумаги и осторожно расправил его. Это план порта и окружающих его батарей.

– А дорога достаточно широка?
– переспросил Никольсон, показав на линию между Никольской горой и Култушным озером.

– Прекрасная дорога, капитан! Широкая дорога!
– ответил Магуд, раскинув свои медвежьи лапы.

– По такой дороге русским только и отправляться в ад.

Подробно расспросив Магуда о расположении батарей, о численности сил и оборонительных средствах порта, Никольсон представил его Депуанту.

– Кто защищает порт, кроме экипажа "Авроры"?
– спросил адмирал, которому Магуд не понравился с первого взгляда.

– Старики, инвалиды, чиновники. Еще приехали стрелки из Сибири на транспорте "Двина"... Триста казаков. Дикий народ...

– Позвольте!
– Депуант обрадовался, уличив Магуда во лжи.
– Как же это, из Сибири на транспорте? По Сибири, насколько мне известно, можно ездить на лошадях, на собаках, на телегах...

– А эти прикатили на транспорте, хозяин, - упрямо возразил Магуд.

– Что-то ты путаешь, штурман, - насторожился Никольсон.
– Из Амура в море не выйдешь, а других судоходных рек тут нет.

– Значит, нашлись, - отрубил Магуд.

Депуант поинтересовался:

– В Петропавловске никто не сочувствует нам?

Магуд задумался.

– Есть один уважительный человек. Почтмейстер. Тут не все в порядке, - он постучал по лбу согнутым пальцем.
– Еще есть купец Чэзз. У него богатая лавка, много провианта. Он поможет.

– А туземцы?
– спросил Депуант.

– Что вы, хозяин!
– Магуд расхохотался.
– От них ничего не ждите!

Магуд устал от продолжительного допроса. По требованию Депуанта он набросал обстоятельный план Петропавловска, нанес на него довольно точно расположение батарей, сведения о численности сил и важные подробности о дороге и озерном дефиле.

Но и это показалось Депуанту недостаточным.

– Я не доверяю этому бродяге, - сказал он, оставшись наедине с Никольсоном. Никольсон нетерпеливо поморщился.
– Да-с! Но страну знает. Многое совпадает с нашими наблюдениями. Сведите-ка его с пленными русскими, попробуйте добиться от них чего-нибудь. Покажите им этот план.

Вскоре пленных вернули на "Пик".

Никольсон остановил свое внимание на степенном и, казалось, подавленном событиями Зыбине.

– Посмотри-ка, дружок, карту, - обратился он через переводчика. Верно ли, что эта дорога удобна для десанта?

– Отчего не поглядеть, - согласился Зыбин.
– Ну-ка, дай мне ландкарт!

Матрос долго вертел в руках листок с чертежом Магуда.

– Не знаю, - сказал он наконец.
– Не по-нашему тут писано.

– Верно ли, что между горой и озером лежит широкая, удобная дорога? уточнил Никольсон.

– В порту, что ли?
– озабоченно поглядел на него Зыбин.

– В Петропавловске, - подтвердил переводчик.

– И-и-и, этого мы вовсе не знаем...

– Как так?

– Мы люди морские, здешних мест не знаем.

– Должны знать, - повторил переводчик слова Никольсона.

– А как же нам знать, коли привезли нас сюда в скорбуте! Мы здешнюю землю только в гошпитальное оконце видели.

– Лжешь, старый!

– Грех в мои-то лета врать. Мы с "Авроры". Еще в Кальяо бок о бок с их блистательством стояли, - простодушно улыбнулся Зыбин.