Русское танго

– Дело в том, – откликнулся я, – что по России на крутых иномарках, не считая ментов, безнаказанно могут ездить либо депутаты, либо криминал. Это люди такие в концертных пиджаках цвета красного перца, их компартия, как рассаду, в комсомольских ячейках специально выращивала. А мы с тобой ни то и ни другое, поэтому с подобной машиной, как у нас, нам везде зелёный свет. Понял?

– Не-а, – замотал головой Петька. – В Америке всё наоборот.

– Не переживай, – подбодрил я друга, – вы, американцы, вообще тупые по жизни, для вас даже простые вещи кажутся непреодолимым препятствием, но… кое-что в своей жизни мы и сами не понимаем. Например, только у нас до недавнего времени старые авто стоили в полтора-два раза дороже новья, а подержанные иномарки и сейчас вне всякой конкуренции.

17

Между тем Новый двухтысячный год уже вступил в свои законные права.

Праздничному настроению нашей компании, замешанному на нетрезвом авантюризме, стало тесновато в четырёх стенах, и я предложил пройтись по новогодним улицам.

Сгущённый морозом воздух быстро напитал свежестью мою открытую нараспашку грудь, а в подсвеченном дорожным освещением небе с треском лопались разноцветные гроздья вспышек праздничного фейерверка – Пермь гуляла по полной программе.

Димон стрельнул шампанским в фонарный столб, промазал и слегка удивился:

– С двух шагов не попал, а ты в люстру, как в яблочко… Давайте, б***, прямо из горла за миллениум чухнем!

Ксюша слепила снежок и, смеясь, по-девчачьи неумело кинула им в Димона:

– Закусить не забудь!

Мы по очереди приложились к холодному горлышку толстостеклянной бутылки. Липкая пена потекла на мой подбородок и дальше вниз. Я утёрся рукавом и предложил Димону вернуться в номер и взять вместо шампанского обыкновенной водки.

– Там, в холодильнике, чекушки стоят, увидишь, как откроешь, они в дверцу насованы.

– Одну взять? – деловито осведомился гонец.

– Одну мало, – встряла в наш разговор Оксана, – две захвати и стаканчики не забудь.

– Две много, – возразил я, – бери три штуки, в самый раз будет.

Так, не спеша, останавливаясь и чокаясь на ходу с незнакомыми людьми, поздравляя их и принимая встречные поздравления, мы вышли к огромной наряженной ёлке, вокруг которой в свете перемигивающихся гирлянд вовсю кипела весёлая хмельная кутерьма.

Где-то рядом громко наяривала музыка, и Оксана пригласила меня танцевать.

– Имеешь право, – одобрительно сказал Димон, заметив мою растерянность, – все танцуют, а мы чё, рыжие, что ли?

Под звуки танго он увлёк какую-то разодетую в дорогие меха девицу и тут же повис на ней, неприлично облапав её нервными пальцами ниже талии.

Оксана прижалась к моей груди и томно прикрыла глаза.

Мимо, пронзительно визжа, с ледяной горки скатывались – кто на чём – весёлые компании всех возрастов; кто-то ставил в снег красочные картонные трубки китайских потешных ракет, и они шумно взлетали оттуда яркими букетами новогоднего салюта; в ноздри ударил восточный запах жаренного на углях мяса, обильно сбрызнутого синтетическим уксусом.

Мне тоже стало необычайно хорошо, и я поцеловал девушку в пахнущие дорогими сигаретами и вкусной ягодной помадой спелые губы, которые в ответ благодарно и доверчиво одарили меня горьковато-сладким привкусом искренней девичьей нежности.

Откуда-то из-за спины вынырнул Димон.

– Предлагаю вмазать под шашлычок на фоне ёлки!

Я попятился, кувырнулся пятой точкой прямо в сугроб и согласно кивнул:

– Наливай!

– Оксанка пока пусть очередь у мангала держит, – по-хозяйски распорядился парень, уваливаясь рядом, – а мы с тобой зарядим чисто по-мужски.

Он протянул мне стакан и карамельку в пёстрой обёртке, а Ксюша, с пучком выданных мной десятирублёвок, затерялась в толпе.

– Знакомая, что ли? – спросил я, намекая на его презентабельную партнёршу по уличному танго.

– Да какая там на хер знакомая, – открестился Димон, разливая по стаканам чекушку, – просто приятная на ощупь, а меня такие, знаешь, как вставляют! Вот, прихватил на память, Оксанке хочу подарить в честь её новой жизни.

Он раскрыл узкую ладонь, и на ней тускло блеснула золотом дорогая браслетка в виде ящерицы с топазовыми глазками.

– Зацени!

– Отдай, у кого взял, – отвёл я его руку, – новую жизнь с воровства не начинают.

– Ты чё, Егор! – искренне возмутился вор. – Она ж, наверно, из настоящего советского золота, и потом, я ведь не для себя… От всей души… В натуре, как лучше хотел… Давай, короче, за нас!

Радостная и счастливая, подошла Оксана с тремя шкворчащими порциями шашлыка на деревянных палочках и целлофановым мешочком, из которого Димон тут же извлёк нарезанный квадратиками свежий хлеб и аппетитные сиреневые кольца репчатого лука. Я плеснул водку в третий стаканчик и подал его девушке.

– Мы за нас решили пропустить, присоединяйся.

– Кто самые лучшие друзья девушек? – спросил Димон у Ксюши, хитро прищуриваясь на неё снизу вверх. Та, выпив залпом полстакана, не задумываясь, выдохнула:

– Презервативы!

Я заботливо протянул ей кусочек хлеба с мясом и луком, а Димон угловато, но галантно взял её за руку и застегнул на запястье браслетку, уточнив при этом:

– Лучшие друзья девушек – это золото и бриллианты. Дарю как любимой супруге Егора на вечную память о нашем миллениуме.

Девушка удивлённо посмотрела сначала на него, потом на меня, вольготно сидящих под сверкающей ёлочной мишурой.

– Ворованная, – прокомментировал я, активно пережёвывая горячее сочное мясо, – только что у какой-то пьяной размазни спёр. Сначала ангажировал, а потом – бац! И… Он у всех ворует, призвание такое. Анахронизм. Типичный жулик.

– Талант не пропьёшь, это вам не онанизм, – осклабился парень, приняв моё замечание за похвалу. – Никого я не шантажировал, на ней этих цацек понавешано, как игрушек на ёлке, а Оксанке носить нечего. Где, хочу знать, справедливость?

– Демагог! – парировал я. – Демагоги когда-то и царя хлопнули. Сегодня тёлку обул, а завтра под меня подкоп рыть начнёшь.

– Фильтруй базар, – возмутился Димон, – я тебя уважаю по всем понятиям, ещё никого по жизни так не уважал.

– Мальчики! – позвала нас Оксана. – Хватит ссориться из-за пустяков, шашлык стынет.

На самом пике празднования уже вступившего в свои законные права двухтысячного года к Оксане подкатил какой-то тип.

– Ты чё, шалава, на мыло села! Я тут хожу, пустой, как барабан, а ты развлекаешь непонятно кого на халяву. Прикинулась шлангой, сука, на мои бабки без спросу в меха вырядилась…