Рябиновая невеста

Неужели никто не видит этого? Что кольцо высасывает из них жизнь?

Эта мысль мелькнула у Олинн в голове внезапно, словно пришла она откуда-то издалека. Будто и не ей принадлежала. И показалось странным, что никто не замечает всех этих очевидных вещей: камней, худобы, этой жажды в глазах? Неужели найты со всей Балейры смогли добровольно пойти вслед за таким правителем и принять Бога, который отнимает их дочерей? Почему?

Риган подошла к королю и мило улыбнулась, а он радостно поприветствовал и галантно поцеловал ей руку. Гомон вокруг сразу же утих, все гости поклонились так учтиво, как не кланялись даже королю. И никто из них старался не смотреть аловласой в глаза.

Риган кивнула всем в ответ, а затем, отбросив с плеч волосы, проворковала:

— Так ты выбрал себе невесту?

— Да. Это Олинн из Олруда. Дочь поверженного Белого Волка. Теперь мы соединим Север и Юг, и вся эта земля до самых Солёных островов будет называться Балейрой, — ответил король воодушевлённо.

— Я очень рада за тебя, брат. А что же Совет? — Риган сладко улыбнулась, и взгляд её прекрасных глаз встретился с взглядом Олинн.

Они смотрели друг на друга какое-то долгое мгновенье. А потом мир стал меняться.

Ушли звуки, запахи, краски, всё медленно померкло, словно догорающая свеча. А последним угас бирюзовый свет в глазах аловласой Риган. Остались только темнота и запах мокрого камня… А из красок лишь куцее пятно костра, у которого сидела женщина, качая на руках ребёнка. Капли срывались с каменных сосулек, и со спины потянуло холодом…

Потом угас и костёр, а над головой женщины стало светлеть, и вскоре в прозрачном голубом сиянии закружились редкие снежинки. Свет нарастал, и вот уже всё вокруг обрело очертания — это пещера, а прямо перед женщиной стоит тот, кого увидеть в своей жизни дано мало кому. Сам Бог Араун на огромном белом коне, в гриве которого играет метель. На его голове — хрустальная корона, и из ноздрей коня валит пар, а рядом его госпожа — Луноликая Моор-Бар, в соболиной накидке и с серебряной луной в тиаре вместо короны.

Её тонкая, почти прозрачная рука поднимается вверх, и видно, как по ладони вьётся алмазной нитью сложный искристый китавр*. Сначала это великое древо, чьи ветви раскинуты в стороны, а потом они сплетаются в кроне, а внизу сплетаются корни, и оно начинает кружиться на ладони, постепенно превращаясь в звезду. Взмах руки… Звезда срывается в воздух, вспыхивает тысячей искр и падает вниз, словно огромная снежинка, прямо на ладонь женщины, и там растворяется без следа.

Гаснет голубое сияние, исчезает пещера и женщина, и вот уже Олинн ощущает, как её ноги касаются мягких мшистых кочек. Они проминаются под её шагами. На зелёном бархате алая россыпь клюквы… Но это не клюква — это с её пальцев капает кровь. Её кровь… Мох начинает жухнуть, чахнет трава, вода уходит из-под ног, а земля высыхает и начинает трескаться. И так душно, так жарко, что, кажется, воздух тоже весь высох. Она больше не может дышать. Её совсем покинули силы…

Откуда-то издалека доносится странный гул. И она не сразу понимает, что это гул пожара. Земля горит, и едкий дым заволакивает горизонт…

Олинн вздрогнула и отшатнулась. Видение вмиг исчезло, и перед ней вновь появилось лицо аловласой Риган. И в глазах королевской сестры полыхало пламя ярости, как будто и она видела всё то же, что и Олинн. Или… что-то своё? Риган схватилась за горло, словно это она не могла дышать, а потом дотронулась пальцами до ожерелья, и только сейчас Олинн заметила, как ярко сияют красные камни.

— Совет? — переспросил король и, обернувшись к гостям, обвёл всех внимательным взглядом и произнёс громко и чётко: — Янтарный совет её только что одобрил. Так что завтра я хочу совершить обряд. А потом мы отправимся домой.

Никто из гостей не возразил, все постарались не встречаться взглядом с аловласой колдуньей.

— Одобрил Янтарный совет? — Риган судорожно сглотнула, и бирюза её глаз потемнела, — Что же… я рада за тебя, мой дорогой брат. Осталось дело за малым — узнать, одобрит ли твою избранницу Истинный Бог.

Она снова сладко улыбнулась и, переведя взгляд на короля, добавила:

— Твоя невеста должна принять Истинного Бога и стать одной из нас.

— Да будет так! — произнёс король, словно всё уже было решено.

Наступила тишина. Все гости старались смотреть куда угодно, только не на Олинн и аловласую Риган с королём. И Олинн подумала, что им всем известно куда больше о том, что означает «принять Истинного Бога». Но она не сомневалась только в одном — в этом нет для неё ничего хорошего. Всё, что она уже слышала об аловласой сестре короля, лишь подтверждало — ей не жить. И только мысль о побеге согревала сердце, но увы, недолго.

Риган повернулась брату и произнесла участливо:

— Если ты хочешь провести обряд завтра, то эту ночь твоей невесте надо провести в молитве. Её надо подготовить к обряду, и я об этом позабочусь. А верная Бренна станет её наставницей, будет молиться с ней всю ночь и расскажет о том, как милостив Истинный Бог к своим верным слугам, — Риган поманила пальцами тощую женщину в чёрном, что сидела за столом с гостями. — Она поможет твоей невесте очиститься помыслами.

Бренна с готовностью вскочила и подошла к Риган. А Олинн даже глазом моргнуть не успела, как король распорядился, чтобы невесту отвели в её покои, вместе с новой наставницей. Гидеон сразу соглашался со всем, что говорила его сестра, как будто его собственной воли и не было вовсе.

— Ах, да! Я выделю вам свою охрану, чтобы никто вас не побеспокоил, — Риган снова заботливо улыбнулась и дала знак своим людям следовать за Олинн и её наставницей. — А нам надо подготовиться к завтрашнему дню.

Напоследок она коснулась рукава Олинн пальцами и, чуть склонившись к её уху, прошептала:

— Буду с нетерпением ждать завтрашнего дня.

И с этими словами она, как ни в чём не бывало направилась к столу, увлекая за собой брата.

Всё произошло так стремительно, что Олинн опомнилась лишь тогда, когда Бренна взяла её под локоть, и не то, что повела, а почти потащила за собой прочь из зала. Олинн лишь успела бросить один взгляд на гостей, поймав бледное, растерянное лицо Гленна Нье'Лири и мрачное, застывшее Игвара, и поняла, что всё очень плохо. Да и дурное предчувствие не заставило себя ждать. Олинн ощутила, будто её плечо сжимают костяные пальцы мертвеца и, посмотрев на руку Бренны, увидела такую же худую, будто высушенную кисть, больше похожую на воронью лапу.

Пятеро воинов в чёрном одеянии проследовали за ними неотступно по всем коридорам замка. Бренна успела перехватить ключи у кого-то из слуг и вела Олинн так, будто знала в Бодваре каждый уголок. В другой руке она держала чётки из чёрных камней и всю дорогу суетливо их перебирала. Со стороны Бренна очень напоминала большую старую ворону, в этом одеянии, наглухо застёгнутом под горло, и с чёрным клобуком на голове, поверх которого была наброшена такая же мрачная накидка. Её одежда не скрывала только лицо и кисти рук.

Когда они вошли в покои, Олинн услышала, как стражи заняли своё место у дверей с обратной стороны, а Бренна позвала служанку и велела разжечь камин.

— Огонь — это главная сила! — прошептала она, и её тёмные глаза блеснули. — Она преображает всё вокруг! Превращает дерево в пепел, камень в песок, а плоть человеческую очищает от жажды плотских удовольствий.

Дрова в камине запылали, и Бренна, подтащив Олинн поближе, усадила её у огня, а сама опустилась прямо на холодный каменный пол. Достала откуда-то из складок своего чёрного одеяния красный камень и положила его в камин. Олинн видела, как она не боится подносить руку к пламени, словно оно не могло причинить ей вреда.