Рюрикович 3
Шрифт:
— Я всё помню! — с нажимом повторил царь.
— Это хорошо, а то Великая Нерожденная может не дождаться и начать действовать уже без упреждения! А то и вовсе поможет кому-нибудь другому пройти сегодняшнюю церемонию.
— Ты мне угрожаешь? — нахмурился Владимир Васильевич.
— Да вы что, вы что! — замахала руками рыжевласка. — Я даже и не думала про это! Всего лишь пытаюсь предугадать шаги Великой Нерожденной, а это сделать невероятно трудно!
— Также трудно, как победить моего младшего брата? — не смог удержаться от укола царь.
— Туше, Ваше Величество! — улыбнулась собеседница. — Вы умеете
— И что же? Ты сама не сможешь справиться?
— Смогу! Смогу, Ваше Величество! Единственно, что сейчас появились новые дела, которые тоже требуют времени…
— Ты сдалась?
— Я никогда не сдаюсь, Ваше Величество! И всегда добиваюсь своих целей!
— Пока что я слышу всего лишь сотрясение воздуха!
— Я выполню ваш приказ, Ваше Величество! — прошипела рыжевласка.
— Ну да, ну да, как бы мне в это поверить… Ладно! Что у вас за зелье такое странное появилось? Я впервые вижу такую ловкость и сноровку. И ведь на вид тот червяк не такой уж сильный, а поди же ты, проскочил сквозь строй стрельцов…
— О, Ваше Величество, это очень интересное зелье… — улыбнулась рыжевласка и снова отпила из бокала.
Глава 2
Белоозеро. Поместье Бесстужевой и Карамзиной.
На дворе царила глухая ночь. Так уж получилось, что мы с Борисом Годуновым задержались у наших однокурсниц. Вернее, задержался Годунов, а мне пришлось его ждать, чтобы потом снова не бегать по всему городу и спасать тощую задницу. Ну да, порой он меня спасал и даже вытаскивал с того света, но если брать общий счёт, то что пока я веду!
Годунов сидел в комнате Карамзиной и, судя по доносившейся оттуда музыке, что-то бренчал на гитаре. Скорее всего забабахал какую-нибудь серенаду в надежде на покорение сердца неприступной красавицы. Впрочем, неприступной она была лишь для него. Мне же уже пару раз приходили приглашения где-нибудь уединиться для прослушивания соловьиного пения.
И эти послания были именно от княжны Карамзиной! Вовсе не от Бесстужевой, которая сейчас лежала рядом на кровати и поглаживала мою грудь.
Но я, как верный друг и товарищ, игнорировал ухищрения коварной княжны! Поэтому сейчас нас в кровати было всего лишь двое…
Ну да, неподалёку витал Тычимба, но его незримое присутствие нельзя было ощутить даже если бы он лежал рядом. Верный слуга бдил и охранял наш покой. Мы договорились, что в случае опасности он подаст сигнал даже в самое неудобное время. Однако, пока что было спокойно и поэтому я мог позволить себе немного расслабиться.
— А вы сегодня особенно страстны, Иван Васильевич, — проговорила Екатерина Семёновна. — Неужели это из-за нашего «последнего раза»?
— Возможно, — пожал я плечами. — Хочется оставить о себе приятное впечатление…
— Вы уже оставили это впечатление в нашу первую встречу. Помните, как вы неожиданно вошли в меня сзади? — пальцы княжны шаловливо простучали «Турецкий марш» по моей груди.
— Ну, судя по тому, как вы приветливо меня встретили — это не было полной неожиданностью, — улыбнулся я в ответ. — Вы явно меня ждали «в гости». И
вряд ли нам было тогда плохо…— Так если нам так хорошо вместе, то почему мы должны расстаться? — княжна посмотрела на меня сквозь спутанную чёлку.
Пришлось отвести волосы в сторону, чтобы заглянуть ей в глаза:
— Потому что нахождение рядом со мной слишком опасно для вас, княжна!
— Слишком опасно? — хмыкнула княжна. — Жить слишком опасно — от этого умирают!
— Согласен с вашим утверждением, но не согласен с тем, чтобы ваша жизнь стала на пятую часть короче! Ведь это из-за меня вас с княжной Карамзиной похитили. Наши разногласия с местным преступным авторитетом стали причиной вашего похищения.
— Да? Вы и с преступниками успели поругаться? Вам одной Бездны мало? — улыбнулась княжна.
— У нас возникли некоторые несоответствия в философском взгляде на мир. Пришлось доказывать твердость своих убеждений делом. А что касательно второго… Бездны никогда мало не бывает, — вздохнул я с сожалением. — Особенно в последнее время.
— Да, я тоже слышала, что в Омутах начали находить людей, — кивнула княжна. — Что татары объединились с Бездной, чтобы победить Русь.
— И это самое плохое, — вздохнул я. — Когда люди заходят в Омуты, они должны их закрывать, чтобы не поддаться влиянию Бездны. Иначе же она их обманет, обольстит, подчинит и заставит служить себе. А служение Бездне всегда заканчивается смертью…
— Да ну, а на что же ведари? Вы же вон как с ними боретесь!
— Ведари не бесконечны. Мало кто из нас доживает до старости. Ещё меньше тех, кто уходит на пенсию.
— Но ведь хан думает, что сможет контролировать Бездну?
— Да, Бездна уже обманула его. Как и других, что вступили в сговор с ней. Что может быть лучше для темной сущности, чем тот факт, что её враги сами друг друга уничтожают? Бездне всё равно, кто убьёт человека — татарин ли, волокуша или электрическая медуза. Она всё равно получает человеческую душу. Питается ею…
Мне нравились поглаживания, чего уж там говорить. Я всё ещё пытался сохранить разум, но… В мягком свете лампы комната приобретала особую интимную атмосферу. Лёгкие блики играли на стенах, создавая тёплую и уютную обстановку. Наши тела встретились в объятиях, которые были одновременно нежными и страстными. Каждое прикосновение было как нежный штрих художника, аккуратно втирающего цвет в холст.
— Но если все это знают, то…
Становилось всё труднее удержать нить разговора.
— То всё равно рано или поздно, но некоторые примут сторону темноты. Вместо того, чтобы идти к свету, человеку больше нравится шуровать в темноту. Так проще, так не нужно думать — думать за тебя будет Бездна, правда недолго…
— Но они ведь так далеко. Всего лишь под Воронежем, — сказала княжна.
— Далеко? Это только так кажется. Завтра же они могут встать у границы Белоозера. Да что там завтра — сегодня же могут десантироваться с пролетающих ящеров или самолетов. А если при помощи Бездны начнут выходить из Омутов, то тут вообще никакое расстояние не поможет. Как только она войдёт в полную силу, то станут открываться тысячи, миллионы Омутов. Одно пока спасает — у Бездны не такие большие локации, чтобы в них можно было отправить множество людей. Так что нельзя говорить про то, что они далеко или рядом.