Рюрикович 3

Вот только шпион тоже оказался не лыком шит! Он перепрыгнул на другое дерево с помощью какого-то хитроумного устройства. Сначала в ночном воздухе блеснула металлическая звездочка, потом я разглядел тонкую нить, а следом эта нить выдернула за собой шпиона.

— Стой! Не убегай! — крикнул я ему в спину.

— Ага! Щас! Только шнурки поглажу! — бросил в ответ незнакомец и снова воспользовался своим устройством.

Перелетел на другое дерево, ближе к стене. Ещё немного и он уйдёт! А я этого не могу ему позволить сделать!

Оттолкнувшись от ветки, я прыгнул что есть силы и перелетел на то дерево, которое занимал прежде шпион. Едва не навернулся, но в последнюю секунду сумел перехватиться за ветку и бросить тело вперёд. Снова вспомнил про обезьян.

— Эх и ловок ты, царевич! — хмыкнул шпион. — Да только не взять тебе меня — кишка тонка!

После этих слов он прыгнул дальше. Перелетел на дерево у стены и прицелился на новый прыжок.

— Это мы ещё посмотрим, — буркнул я и продолжил гонку.

До стены оставалось совсем немного.

Глава 3

Вот с какого хрена мне приходится постоянно бегать? Потому что бег полезен для здоровья?

Да вот фигушки! Когда я догоню этого любителя подглядывать, то у него здоровья заметно поубавится. Вряд ли это будет ему полезно. Как и его зубам…

Может, потому что я постоянно выступаю в роли охотника, а убегающие являются моими жертвами?

Тоже не вариант! Я не нанимался за ними гоняться — они сами выбирают эту роль! И я не испытываю от этого невероятного удовольствия!

Так почему же мне приходится носиться, как коню?

Потому что меня никак не могут оставить в покое! Постоянно чем-то хотят ущемить, унизить, ужалить. И поэтому приходится постоянно пребывать в погоне за состоянием покоя.

Как белка в колесе, которая надеется увидеть конец бегущей дорожки…

И сейчас эта здоровенная белка несётся по ночным улицам за не менее здоровенной крысой! Как метафора, а? У меня ещё много подобного бреда возникло в мыслях, когда я бежал и прыгал за ловкачом.

А он реально был хорош! Я не знаю, что за приспособления этот урюк использовал, но его крючки с леской помогали не только перелетать с дерева на дерево, но также взбираться по отвесным стенам и мчаться по скользким от дождя крышам!

Я со своей ведарской выучкой едва поспевал за мерзавцем. Он взлетал в воздух встревоженным голубем, падал быстрым ястребом, взмывал кузнечиком и нырял рыбкой. В общем, редкий козел!

Нет бы остановиться и дать сломать себе руку… Нет! Он легких путей не искал!

Если бы не мой удачно брошенный огненный шар, то и вовсе мог бы смыться! Мерзавец такой! Как будто не понимает, что мне после бурных занятий сексом так влом бежать сломя голову сквозь ночь!

Шар влепился в щиколотку шпиона. Его нога соскользнула с края забора и… Я не без удовлетворения увидел, как радостно колыхнулись заросли крапивы. Стремящиеся вверх зеленые заросли быстро разошлись в стороны, а потом сомкнулись. Послышалось глухое урчание, а потом из крапивы выскочил беглец.

К этому времени на моей руке вновь возник огненный шар. Он потрескивал, крутясь в воздухе.

— Только дёрнитесь и я не больше не буду добрым! Шаг влево, шаг вправо считается побегом! Прыжок на месте — провокация! Попёрдывать можно, но через раз! — отчеканил я.

— Да хорош, царевич! — пробурчал беглец. — Чего я тебе сдался-то?

Беглецом оказался мужчина лет двадцати пяти. Крепкий, широкоплечий, русоволосый. Короткая бородка накидывала ему ещё лет пять-семь, но молодые глаза выдавали истинный возраст. Одет в коричневую водолазку, чья ткань обрисовывала крутые мышцы, свободного кроя штаны и удобные кеды. На руках широкие браслеты, похожие нацеплены на икры.

— Чего сдался? Вообще-то вы подглядывали за мной! — возмутился я в ответ. — Вас кто подослал?

— А это тебе знать не положено! — выплюнул беглец и сделал попытку дернуться влево.

Тут же асфальт рядом с его ногой вспыхнул алым пламенем, осветив бородку и заставив беглеца отшатнуться. Я снова создал огненный шар:

— Вы меня заставляете нервничать! А когда я нервный, то могу совершить ошибку…

— Я наслышан, царевич, наслышан… — кивнул беглец, глядя на меня исподлобья. — А также наслышан, что зря не убиваешь… Когда Февраля ликвидировал, то почти никто из пацанов не пострадал.

— Не понимаю — о чем это вы, — хмыкнул я в ответ.

— Другого я и не ожидал! Скромен и велик. Так это… Может устроим махач? Если победишь, то я всё расскажу, а если я побежу… то есть, победю… В общем, ты понял!

— А давайте! Только быстро, чтобы не привлекать внимание полиции, — посмотрел я вдоль пустынной ночной улицы. — А то я всё-таки немного не одет — не хочется сверкать задницей посреди города.

— Во как? Ещё и о чувствах горожан беспокоишься? Ну ты и тип…

Одновременно с этими словами беглец выбросил вперёд руку. Из его браслетов выскочили пять или шесть крючков на леске. Они серебристыми рыбками блеснули под лучами фонарей, стремясь ко мне.

Я крутанулся, уходя с линии атаки, а потом выброшенным огненным лезвием рубанул по леске. Крючки тоненько зазвенели по бордюрному камню за спиной.

— Неплохо! Реакция на высоте, — поджал губы шпион.

— Так может не будем больше её испытывать? Чего зря нервные окончания теребить?

— Ну ещё разочек, а?

Я слышал, как крючки тихонько царапали бордюр. Зрение Тычимбы показало, что крючки разворачиваются за спиной. Они как будто бы наводились на мою пятую точку.

— Я больше не буду давать шанс! Магниты? Интересно, — покачал я головой. — Если ты…

Зрение показало, что крючки взлетели в воздух. Я упал плашмя на тротуар. «Серебристые рыбки» просвистели над головой. Перекатился и метнул огненное лезвие следом…

Росчерк меча всполохом пронзил ночь. Он вонзился в асфальт между ног беглеца, в считанных миллиметрах от левой стопы. Асфальтная крошка застучала по штанинам.

— В следующий раз я швырну чуть дальше. Но думаю, что вы ещё намерены сделать детей в будущем, — хмыкнул я, вскакивая на ноги. — И достаточно разумны, чтобы больше не испытывать судьбу.