С другой стороны

– Артур - наш товарищ!
– Девушка обернулась к Герману, с надеждой посмотрев на него.

– С ним мы не успеем к машине за три дня. У нас закончатся пайки, и мы все умрём. Да и потом, ты забыла, что среди нас всё ещё может быть шпион? Что, если это он? Уронил самолёт и устранил Пола.

Кристофер холодно посмотрел на лежащего у костра человека, будто сквозь перекрестие прицела.

– Мы его понесём.
– Решил всё же вступиться Герман.
– А самолёт упал сам. Сильно сомневаюсь, что шпион бы стал так рисковать жизнью.

– Ваш выбор.
– Пожал плечами Кристофер, ещё раз зыркнув на сжавшего кулаки Артура. Австриец отвернулся, давая понять, что сам он даже пальцем о палец не ударит.

“Ну ничего, только подверни у меня ногу” - Читалось в глазах Мартины, буквально сверлившей спину солдата взглядом.

– Я могу принести ветки. Вы покажете, какие нужны.
– Подала голос Мириам, прятавшаяся от конфликта за спинами товарищей.

– Две прямые палки, вот такой длины.
– Объяснил Артур.
– Принесите, я дальше сам сделаю.

– Мы с Фёдором будем тебя нести, чтобы быстрее было. Уверен, святой отец тоже поможет.
– Сказал Герман.
– Я сделаю носилки из деревьев и парашюта.

Артур благодарно кивнул.

– Вот, смотрите.
– Через какое-то время Федор гордо представил на всеобщее обозрение свои поделки. Герман рассмотрел получившуюся посуду: неказистый квадратный котелок с кривыми швами и выпирающим оттуда кусками металла. И такие же квадратно-гнездовые маленькие кружки.

– А почему квадратное?

– А чем ты металл сгибать будешь? Скажи спасибо, что хоть так получилось.
– Ворчливо заметил Фёдор.

Он был горд своей работой, которую провернул сам, безо всяких проектов и чертежей.

– Вот ручки бы им явно не помешали… - Подчеркнула Мартина, осматривая получившуюся посуду.

Фёдор набрал было воздуха, чтобы высказать, всё, что он думает о таких критиках, но потом передумал.

– И так сойдёт. В костёр будем ставить и вокруг углями обкладывать.
– Махнул рукой он.

– Слушай, ну давай хотя бы полосу приварим как дужку, оно же нагреется в костре, а так хоть палкой какой подцепим или на треногу подвесим.
– Предложил Герман.

– Мы готовы. Потерпишь?

– Да, всё нормально, болит не сильно.

Фёдор с Германом, аккуратно взяв Артура за плечи и ноги, приподняли и перенесли на самодельные носилки. Два более-менее ровных деревца, достаточно толстые, чтобы выдержать вес взрослого мужчины, и ткань парашюта, примотанная к ним лентами этого самого парашюта.

– Ну что, проверяем?

Положив Артура парни взялись за ручки с двух сторон и аккуратно подняли раненого. На удивление всё прошло как надо, видать, чёрная полоса спасателя закончилась при приземлении.

– Мириам, понесёшь котелки. Мартина, берет винтовку.

Вспомнив, как стреляет каждая из девушек, Герман решил распределить груз именно так.

– Святой отец? Эм, Двенадцатый, вы готовы?
– Позвал он священника.

Тот, казалось, задался целью перетащить весь металлический хлам из кратера в, уже ставшие к тому времени большими, кучи. Приглядевшись, Герман не увидел ничего ценного - покорёженный металлический хлам, куски каких-то деталей. Из одной кучи даже торчала часть корня дерева.

– Двенадцатый? Мы собираемся идти. Что вы делаете?
– Крикнул он ещё раз.

Носилки, посуда и оружие были уже распределены. Припасы понесёт Кристофер. На священника, по молчаливому согласию, они не сильно рассчитывали.

– Нам… нам нужно всё это взять… - Начал он бормотать.

– Они говорят… Они сказали, что это понадобится, на нашем пути. Это позволит нам преодолеть трудности.

Группа переглянулась. Взгляд Мартины был красноречив. Остальные варьировались от недоумённого до настороженного.

– Зачем нам это брать?
– Неожиданно спросила Мириам.
– Пойдёмте уже, нам нужно возвращаться к машине.

Девушка помахала в воздухе планшетом. Хоть до спутников и было не достучаться, но приблизительное направление, с учётом траектории падения самолёта, всё же построили.

– Возвращаться? Нет!

Священник мигом забыл о куче мусора, повернувшись к остальным. Его глаза поблёскивали, а выражение лица было очень решительным. Будто он только что получил откровение.

– Нам нужно идти только вперёд. Разве Господь завещал нам легкий путь? Он… Я говорю с вами, Я послал нам это испытание, и теперь вы все должны пройти его до конца.
– С каждым новым словом его речь становилась всё уверенней, а голос звучал все громче.
– Разве спасение и просветление можно обрести, идя назад? Следуйте за мной, и мы пройдем этот путь вместе, рука об руку, сердце к сердцу. Вместе мы преодолеем все преграды, и никакие падения не остановят нас.

– Самое время оставить его здесь.
– Тихо, так, чтобы не услышал сам священник, проговорила Мартина.

Мириам, наоборот, поглядывала то на Германа, то на Двенадцатого, явно нервничая. Фёдор всё ещё пытался осмыслить, что он только что услышал. А Кристофер… будто невзначай направив ствол винтовки на святого отца, сказал ему:

– Иногда, чтобы пройти вперёд, нужно вернуться. Вы с нами?

Глава 17.4

– Привал!
– Скомандовала шедшая впереди Мартина.

Группа людей, следующая друг за другом шаг в шаг, остановилась. Аккуратно опустили носилки с Артуром, который постоянно, к месту и не к месту благодарил своих носильщиков. Бывший спасатель явно не привык сам быть в роли спасаемого.

– Все получают по одному пайку.
– Раздался голос Кристофера.

Эти несколько дней пешего путешествия по непролазным джунглям пошли австрийцу на пользу. Во взгляде появилась прежняя твёрдость, а в голос вернулись стальные нотки.

Постепенно, в виду сложного состояния Двенадцатого, бремя лидерства и принятия решений вновь перешло на плечи Кристофера - ни у Германа, ни у остальных не было опыта многодневного марша по лесу, с раненым и ограниченным количеством еды, которая, к тому же, вот-вот должна закончиться.

– Это последняя порция. Дальше охота и собирательство.
– Подтвердил австриец.

Двенадцатый окончательно перестал быть той мягкой силой, которая обволакивала каждого из отряда, направляя, поддерживая и давая надежду. Он шёл по лесу, изредка бормоча что-то себе под нос. Мириам вначале пыталась разговорить священника, чтобы понять, падение ли так сильно на него повлияло, или что-то иное, но быстро бросила эту затею.

В минуты просветления, обычно с утра, он вёл себя, как нормальный человек, и с ним даже можно было поговорить. К вечеру же он начинал сильно чудить. Пытался читать проповеди, путал себя и Господа, временами нёс откровенную ересь.