С любовью, Лондон

— Ничего подобного, — пробубнила я, с трудом оторвавшись от созерцания его тела, и скомандовала, — отвернись!

Лондон усмехнулся, но подчинился моему приказу. Я быстро натянула футболку и, отбросив полотенце, забралась в кровать под хрустящее одеяло, прикидывая, каким за прошедшие несколько часов по счету был этот неловкий момент. И, сбившись в числах, решила поступить самым примитивным, но действенным образом – немедленно притворилась спящей.

— Кейт? — спросил парень, продолжая стоять спиной ко мне. — Ты переоделась?

— Угу, — ответила я, подглядывая за ним одним глазом.

Погасив свет, Лондон без приглашения шмякнулся на кровать и подполз ко мне.

— Кейт, ты самая скромная девушка из всех, с кем я общался, — произнес он, сгребая меня в охапку вместе с одеялом и поворачивая лицом к себе. — Только не говори никому, насколько безотказно это действует.

Я уже передумала прикидываться спящей, спросив:

— Действует? На кого? — и ощутила, как его губы коснулись сначала моих волос, потом виска.

Тяжело и прерывисто выдохнув, Лондон провёл носом вдоль моей щеки и поцеловал в краешек губ.

— На меня, конечно, — ответил он прежде, чем его язык ворвался в мой рот, пресекая остальные вопросы.

Как ни досадно было это признавать, но чекист из меня вышел совсем никудышный. От бдительности не осталось и следа, стоило только Лондону начать целовать меня, лишая возможности нормально дышать. Но я совсем не возражала против этого акта несанкционированного вмешательства в работу моей дыхательной системы. Не возражала я и в тот момент, когда Лондон стянул с меня одеяло и продолжил наступление, скользнув ладонью под свою футболку.

— Только скажи, Кейт, и… я остановлюсь. Я ни на чем не настаиваю, — отрывисто произнес он, оторвавшись от моих губ и подняв голову.

Ладонь замерла на груди и медленно поползла вниз, демонстрируя готовность парня начать отступление. Я накрыла руку Лондона своей сквозь футболку, предупреждая его попытку дезертировать, и спросила:

— У тебя есть?..

Блин, это тупое слово на английском так и не поддалось мне, а играть в синонимы было не время и не место. Сжимая пальцами кожу на шее парня, я очень надеялась, что он поймет, о чем я так неумело намекала ему.

— Да, — ответил Лондон. — Только не подумай, что я это … планировал.

— Если хочешь, можем это запланировать, — нервно хихикнула, чувствуя, как его ладонь возвращается на исходную позицию. — Как насчёт следующей недели?

— Нет, извини, на следующей неделе у меня очень плотный график… Сейчас, — произнес он и снова заткнул мой рот поцелуем, не давая и малейшего шанса на то, чтобы передумать.

А я и не собиралась его останавливать даже в тот момент, когда он избавился от одежды, перед этим стянув с меня футболку и белье. Любопытство сменилось волнением, сердце стучало, как ненормальное, то ли от страха, то ли от предвкушения, но Лондон не был бы собой, если бы не сморозил какую-нибудь хрень в самый ответственный момент, прошептав:

— Дыши, повторяй за мной… вдох – выдох. Ты думаешь, мне не страшно? Смотри, у меня у самого коленки дрожат.

Я засмеялась, понимая, что нихрена у него ничего не дрожало, и Лондон сказал это нарочно, чтобы снять напряжение. Но самыми действенными оказались совсем другие слова, сказанные им после долгого и невозможно чувственного поцелуя.

— Доверься мне… пожалуйста. Я так хочу тебя, что мне просто башню сносит.

Я снова улыбнулась, сраженная его трогательностью, нежной настойчивостью и изысканными манерами одновременно. И ему не стоило просить меня об этом по той причине, что я действительно безгранично ему доверяла.

Да простит меня Клара Цеткин, но то, что сейчас между нами происходило, я бы назвала самым правильным завершением этого вечера и логичным шагом наших отношений. Долой бдительность, гордость, предубеждение и прочие девчачьи закидоны. Я была по уши влюблена в этого парня, и, желая его с не меньшей силой, чем он хотел меня, не имела ровным счётом ничего против его умелой, но очень осторожной и нежной интервенции…

Уже потом, устроившись на плече Лондона, я вспомнила свое недавнее замечание на тему спонтанного секса в чужом доме и пришла к мысли, что это не такое уж и беспонтовое занятие. Скорее, очень понтовое… невероятно понтовое… чрезвычайно понтовое.

Мы лежали в обнимку по центру танкового полигона, а я все никак не могла отойти от пережитого.

— Скажи уже хоть что-нибудь, — тихо произнёс Лондон, проводя кончиками пальцев вдоль позвоночника, — мне как-то стрёмно от того, что ты молчишь. Тебе совсем не понравилось? — осторожно спросил он.

Я приподнялась на локте и с возмущением ответила:

— Не говори ерунды! Как мне могло не понравиться? Я… типа рефлексирую.

Лондон заправил мне за ухо прядь волос и запустил в них пальцы.

— Знаешь, я действительно ничего не планировал сегодня, и ты меня приятно удивила своей… решительностью. Но мне важно понимать, Кейт, что ты ни о чем не жалеешь.

— Я не жалею. Абсолютно.

Различив в темноте улыбку Лондона, я прижалась к теплым губам парня в долгом и мягком поцелуе, отгоняя любые его сомнения.

— Значит мне не о чем переживать, — произнёс он с самодовольной интонацией, когда я отлипла от его губ.

— Тебе-то о чем переживать? — удивилась я. — Что-то ты совсем не смахивал на девственника.

— Девственника? — хмыкнул парень. — Нет, извини, Китти. Так уж вышло, но я тебя не дождался. Я же не знал, что ты приедешь в Ньюпорт, — проговорил он, в очередной раз придуриваясь.

Я протянула руку к лицу Лондона, обхватив пальцами его нос, и с силой потянула. Парень наигранно застонал, а я включила самый извинительный тон и проговорила:

— Это ты извини, мне, наверное, следовало послать тебе письмо.

— Да? — он снова начал покрывать мою спину невидимыми росчерками. — И что бы ты мне написала?

— Эмм, что-нибудь угрожающее и горячее одновременно.

Я заерзала от щекотки, когда Лондон провел кончиками пальцев вдоль бока.

— Напиши сейчас, сделаем вид, что оно затерялось в пути, — предложил он, повторяя движение.

Я поймала пальцы Лондона и переплела со своими, чтобы обезопасить себя от его провокаций.

— А ты мне ответишь?

— Обязательно. Я отправлю тебе телеграмму, чтобы не заставлять долго ждать.

— Интересно, и что в ней будет?

Он высвободил пальцы и, обхватив мою руку, поднес к губам, коснувшись ими внутренней стороны запястья.