с любовью, Смерть

Достаточно было просто оказаться не в том месте не в то время. Как я сейчас.

Дейл сделал полшага назад, пытаясь сдвинуть меня в сторону. И я терялась, соображая, спасать пса или себя, бежать или уже не убегу?

Ротвейлер вывернул голову, сверкнув пылающими огнем глазами, и так грозно рявкнул на меня, что я отчетливо поняла: бежать.

Визг, скулеж и лай слились воедино, разбавленные топотом моих шагов по пустой улице. Торопливая поступь тяжелых лап мерещилась мне за спиной, но я, озираясь, по-прежнему видела там лишь черный силуэт в оборванном балахоне, бесшумно плывущий над землей. Сложно было сказать, насколько быстро тот перемещался — он держал расстояние, которое ни сам не сокращал, ни я не могла увеличить.

Очередной поворот завел меня в тупик. Я стукнула кулаком в каменную кладку, зашипев от досады, и, со вздохом стянув перчатку, развернулась лицом к своей смерти. Не уходить же молча? Отбиваться — так до последнего.

Жнец, осознав, что мне некуда деться, замедлил ход. По позвоночнику неприятно пробежал мороз, а в ноздри ударил запах серы.

Бедро пронзило жгучей болью, точно кожу вместе с мясом проткнули раскаленным прутом. От неожиданности я не смогла даже вскрикнуть, лишь брызнувшие из глаз слезы на миг размыли и без того невнятный пейзаж, да вдох застрял где-то в горле на полпути. Чертовы канцерберы.

Адский пес с силой повалил меня на асфальт, больно приложив плечом о металлические баки. Я наугад выбросила левую руку вперед и услышала пугающее шипение, точно капля воды попала в раскаленное масло. Блаженное затишье длилось несколько секунд.

Но когда на моем плече захлопнулся капкан из стальных клыков, я, не сдержавшись, заорала. Просто издала какой-то непонятный звук, лишь бы как можно громче и протяжнее, насколько хватит легких… которым, судя по протянутым ко мне ладоням жнеца, работать осталось недолго.

Я с трудом перевалилась на бок, пытаясь "ловко" вывернуться из объятий смерти, но даже хваленая регенерация собирателя душ сейчас отказывалась справляться.

Хотя кому я вру? Если бы не "хваленая регенерация", я бы не пыталась мужественно уползти и не острила бы мысленно — я бы уже спокойно не дышала вообще.

Дейл… Ран меня не простит. Сначала за то, что я угробила его пса, потом за то, что сама тоже угробилась.

Здоровенная лапа наступила мне на спину с железобетонной тяжестью. Всем телом я ощутила, как стальные когти вспарывают кожу, разрывают мышцы…

Рассудок медленно таял, но бегущего ко мне со всех ног ротвейлера я разглядела вполне отчетливо.

— Хороший мальчик… — прошептала я, ловя остатками сознания блеснувший в темноте ошейник.

Ошейник… На Дейле ведь не было ошейника.

Вцепившийся в меня канцербер взвыл и отлетел в сторону. Грохот падающих контейнеров, звон металла и рык окончательно разрушили и без того шаткую ночную тишину.

Темный силуэт приземлился в нескольких шагах от меня. Застыл на пару секунд, выругался и рывком выхватил из-за спины какую-то палку. Еще один жнец или я окончательно умом тронулась?

С трудом развернувшись, я увидела приближающуюся ко мне ладонь. Со свечением, так похожим на мое.

— Ты не тронешь ее, тварь. Ты больше никого не тронешь.

Что-то лязгнуло, воздух рассек показавшийся отдаленно знакомым свист. Все мои попытки рассмотреть спасателя накрылись мраком, пейзаж перед глазами пошел волнами, точно картинка с помехами на старом телевизоре.

Но то, как отнесло в сторону нависшего надо мной жнеца, я все же увидела.

Судя по звуку, второй удар вышел еще сильнее. Третий, четвертый, пятый…

От запаха серы и крови, который, казалось, оседал на гортани, было тошно. Хотя, тошно сейчас мне могло стать и не только из-за этого.

Спасительная темнота поглощала меня медленно, выбрасывая в какую-то смешанную реальность, в которой перед моими глазами разлетались по переулку клочья ткани балахона, а по стенам — вязкие черные брызги. В которой Ран рукавом размазал по щеке капли чужой крови, и уже отвел было косу… но, не сдержавшись, еще одним резким движением опустил ее в месиво, оставшееся от жнеца.

И пугающе зеленые отсветы глаз напарника, совершенно дикую улыбку-оскал видела тоже. И пса с пламенным взглядом рядом с ним.

Спаситель склонился надо мной.

Мне хотелось сказать, как я испугалась, но вышел лишь слабый и не особо внятный звук. Слипались губы, язык не слушался. Ощущения от присыхающей к ранам одежды посылали запоздалые сигналы боли, которую я даже не могла понять — чувствую ли я ее на самом деле или просто знаю, что она должна быть?

Чьи-то руки осторожно подцепили меня и прижали к себе, словно безвольную тряпичную куклу.

Голос Рана в подсознании сообщил, что собирается оплакивать мой труп и попросил не мешать. Да, если бы это был напарник, он бы наверняка так и сказал. Я дернулась, силясь разглядеть того, кто сидел рядом, и незаданный вопрос застрял в горле, когда новая волна боли обожгла плечо и опрокинула меня в самую бездну спасительного мрака.

Это потом, через три дня, мне расскажут, как Ран, примчавшийся в сектор Хранителей по первому же звонку, кричал, срывая голос, и обещал снести головы всем, если на мне останется хотя бы шрам. Как отказывался покидать палату, в которой меня держали, как ночами полудремал в кресле у самой моей кровати, не выпуская из рук косу, и вздрагивая при малейшем скрипе, точно боясь, что по мою душу вновь заявится жнец. Как выгнал несчастного стажера, желавшего меня проведать. И как молча стоял, уткнувшись лбом в холодное оконное стекло, когда приходили Хранители и что-то шаманили над моим телом.

Только Ран, конечно, все это будет отрицать.

Только я, конечно, ему поверю.

— Как Дейл? — спросила я чуть ли не первым же делом, когда пришла в себя.

— Чип его вовремя нашел. Вообще удивлен, что именно это сейчас тебя волнует больше всего, — заметил напарник. — За твое состояние я беспокоился чуть больше.

— Жить буду, — прокряхтела я, пытаясь сесть и не отводя взгляда от лица приятеля. — А ты на Фестиваль Ужасов, что ли, собрался? Синяки под глазами, сам бледный, как смерть, осунулся как-то даже…

— Надо же, а остальные сказали, что мне идет, — "огорчился" Ран. — Мол, я так выгляжу очень канонично для собирателя.

— Прости, не разделю общего восторга. Так как там пес? Он мне все-таки жизнь спас.

— У него нет такой регенерации, как у нас, но думаю, через недельку-другую мы поставим его на лапы.

— А ты… ничего не хочешь мне о них рассказать? — Я потянулась к графину, стоящему на прикроватной тумбе.

— А что рассказывать? — хмыкнул Ран. — Чип и Дейл — асты.

Я едва не выплюнула первый же глоток воды.