С ними по-хорошему нельзя

– Ну да. Кошка. Или кот.

Кэффри усмехнулся:

– А девчонка небось дергает его за кончик... хвоста. Бедное животное. Пойду посмотрю.

Он вышел из комнаты. Раздалась целая серия учащенных пронзительных стонов; воцарилась тишина, настороженная и поражающая. В эту минуту Кэффри подходил к двери. Винтовка Кэллинена одиноко стояла на посту. Кэффри вошел. Все уже закончилось. Кэллинен застегивал дрожащими пальцами штаны. Герти уже встала; она чуть ли не сияла от удовольствия. Пленница вызывающе посмотрела на Кэффри. Кэффри нашел ее красивой.

Но не нашел, что сказать.

Через несколько секунд - после приведения себя в порядок - Кэллинен спросил у него без малейшего намека на приветливость:

– Ну?

Кэффри ответил:

– Ну?

Герти с интересом следила за разговором. Кэллинен возобновил его довольно уместной репликой:

– Ну?

Кэффри по-прежнему не находил слов.

– Ну?

Кэллинен, чувствуя себя менее уверенно, сказал:

– Ты ничего не видел.

– Но было слышно.

– Я обесчещен, - подавленно прошептал Кэллинен.

– Они думают, что это кошка. Ты скажешь, что это была кошка.

– А ты подтвердишь?

Кэффри очень внимательно оглядел Герти. Она еще не успела отдышаться.

– Конечно же это была кошка.

Кэллинен вынул из кармана свой красивый зеленый платок, украшенный золотыми арфами, и вытер лицо.

– Смотри, - сказал Кэффри, - а у тебя из носа кровь идет.

XXXVIII

– А вот и они, - сказал Гэллегер.

ОТРурки не обернулся. В комнату в сопровождении Кэллинена и Кэффри вошла Герти.

– Это была действительно кошка, - сказал Кэффри.

– Черт возьми!
– воскликнул Гэллегер.
– Вот они! Вот они!

Маккормик подбежал к одной из бойниц.

– Мадемуазель, - сказал утихомирившийся ОТРурки, - мы вам объясняли, что ваше присутствие здесь подозрительно.

– Они струячат по мосту, - крикнул Гэллегер.

– Гады! Откуда их столько?!
– отозвался Маккормик.

– Мы приняли решение держать вас под постоянным коллективным наблюдением, - продолжал ОТРурки.

– Стрелять будем?
– спросил Гэллегер.

Пулеметы, установленные британцами на деревянных штабелях, затрещали. Свинцовые струи ударили по фасаду почты. На первом этаже застрочил в ответ Кэллехер. Кэффри и Кэллинен побежали и встали рядом с Маккормиком и Гэллегером, стреляющими из бойниц.

– Спрячьтесь под столом, - приказал ОТРурки, - и не шевелитесь.

Герти послушно спряталась.

ОТРурки запер дверь и сунул ключ в карман. Затем присоединился к товарищам.

Похоже, британцы решили покончить с почтой. Они валили со всех сторон. Они, судя по всему, держали в своих руках ОТКоннел-стрит. Мятежникам с набережной Эден было видно, как по улице в сторону моста Митэл вели колонну пленников с поднятыми вверх руками.

– Плохо дело, - сказал Кэффри.

– Это наши товарищи из Центрального комитета, - заметил Маккормик.
– Я вижу Тэдди Лэнарка и Шона Дромгура.

– Телефон, - подсказал ему ОТРурки.

Покинув свое место, Маккормик направился к столу директора сэра Теодора Дюрана, ныне покойника. Он увидел забившуюся под стол и зажмурившуюся от страха Герти. Стараясь не наступить на девушку, он сел в кресло, закрутил вертушку и снял трубку. Не опуская трубки, пользуясь затишьем между выстрелами - в эту минуту почему-то сильно запахло порохом, - он сказал:

– Никто не отвечает.

Его соратники продолжали щелкать британцев. Возможно, они даже не услышали вводную реплику командира.

Не заметили они и того, что сразу после реплики командир вздрогнул. Они все так же тщательно целились и щелкали; британцы начинали постанывать. Передвижение по мосту, а равно как и вдоль набережных было им по-прежнему заказано под угрозой потерь, превышающих сорок пять процентов личного состава (что по военным меркам еще могло сойти за отличные показатели, хоть и с натяжкой). Тем не менее они продолжали отчаянно атаковать.

– Кто это?
– произнес чей-то мужской голос на другом конце провода.

Маккормик опустил глаза. У него во рту внезапно пересохло.

– By Jove!
– произнес мужской голос.
– Отвечайте!

Легкий электрический разряд прошелся вдоль его позвоночника, пронизывая со все увеличивающейся частотой спинной мозг.

Запинаясь, Маккормик ответил:

– Это Маккормик.

– Готов поспорить, что это еще один сучий выродок из повстанческих негодяев, - произнес голос.

Маккормик не знал куда деться. Обескураживающее (по отношению к нему) поведение Герти, дополняющее это оскорбление, лишило его дара речи и пригвоздило к креслу заодно.

– Что вы, что вы, - пробормотал он.

– Вы еще не сдались, жалкие папские гунны?

Маккормик тяжело засопел в трубку.

– Что с вами такое?

– Fi... fifi... fifinnegans wake, - промямлил Маккормик.

– Чего? Чего? Что вы там несете?

Но Маккормик был уже не в состоянии отвечать. Чтобы заглушить непроизвольный стон, он изо всех сил кусал телефонную трубку.

– Вы издаете престранные звуки, - заметил голос на другом конце провода.

И добавил участливо:

– А вас случайно не ранили?

Маккормик не ответил. Эбонит треснул.

– Ой!
– вскрикнул его собеседник.
– Что с вами случилось?

У Маккормика из рук выпала трубка, а изо рта вырвался протяжный хрип. До него отчетливо доносился далекий голос, который, шипя и гнусавя, предложил:

– Мы предлагаем вам сдаться, немедленно сдаться.

Затем кому-то доложил:

– Не отвечает...

А после очередной серии выстрелов предположил:

– Может быть, его убили...

Прикрыв веки, командир различал ОТРурки, Гэллегера, Кэффри и Кэллинена, которые старательно отстреливались. На него они не обращали внимания. Еще сильнее запахло порохом.

Он опустил глаза и увидел Герти, которая, закончив дело и вытерев рот тыльной стороной ладони, снова забилась под стол.

Он повесил трубку, встал, ощутив при этом дрожь в коленях, и произнес:

– В той колонне были действительно наши товарищи из Центрального комитета.

– Мы не сдадимся, - объявил ОТРурки.