Сад искусителя

От всего этого бреда голова разболелась. Но стоило прикрыть ладонью глаза, как на обратной стороне век всплыло давешнее видение, которое Михаэль позабыл из-за делегаций с окраин. Сейчас же он снова увидел, будто Змей там в лаборатории склоняется над телами Адама и Евы, гладит их по головам и бормочет: «Бедные мои… Бедные… Ничего, я все исправлю. У меня еще есть время, чтобы все исправить».

— Обещал же не мстить! — оборачиваясь к Люциферу, второй раз за день припомнил Михаэль, но ничего больше сказать не успел, потому что у входа открылась арка портала, в которую вышел Рафаэль.

— Что? — хмыкнул он. — Не думаю, что после убийства здесь одного из нас, этой твари с окраин еще понадобится его дворец.

И ведь было здравое зерно в словах этого много о себе мнящего идиота. Ладно, в бездну его, станет следующим в списке, ну и пусть.

— Дай регалии, — Михаэль требовательно протянул руку в сторону Рафаэля.

— Еще чего! — возмутился тот. — Ты же не думаешь, что раз твой извечный противник в Совете низложен, то можешь командовать? И уж тем более не имеешь права лишать других регалий. Подумаешь, портал!

Бездна! И ведь не объяснишься сейчас, что собственные увел им же нанятый следователь! У Габриэля бы спросил, но тому они нужнее для созыва Совета и дальнейшей координации их решений. Делать только что?

— Держи, — произнес из-за спины Люцифер и положил свою горячую ладонь на плечо Михаэля. — Ты, конечно, ничего не сможешь, но будет обидно, если не попытаешься. К тому же мне они точно больше не понадобятся, — и вложил ему в руку свои регалии.

Сжав их в кулаке, Михаэль без лишних слов двинулся в сторону выхода.

— Куда это ты? — удивился Рафаэль и двинулся за ним следом.

— Надо кое-что проверить во дворце Императрицы, — отвечать пришлось уклончиво, жалея, что воспитание не позволяет открыть арку портала прямо здесь.

Нет, не воспитание — глупое сиюминутное желание сохранить место, как будто это могло спасти и хозяина тоже.

Щелчок пальцами призвал желанную арку.

— Ну и иди, — презрительно фыркнул Рафаэль, — раз уж ничего не можешь без Мамочки.

Михаэль сдержал рвущиеся наружу ругательства и шагнул в портал.

Дворец Императрицы был единственным во всей столице, где действовала автономная система безопасности, блокировавшая любую магию на его территории, делая исключение лишь для принцев, вернее, для созданных специально для них регалий. Талисманы разработала Она сама задолго до того, как решила уйти в собственное небытие. По Ее задумке, они упрощали работу с городскими системами, включая систему безопасности, ускоряли подтверждение личности и степень допуска. И только во дворце Императрицы достаточным условием сделали наличие самих регалий, без проверки их принадлежности. Она спешила, потому не продумала все до конца. А может, Ей просто в голову не могло прийти, что чьи-то регалии достанутся врагу. Она вообще помнила о Своем пленнике? Михаэль не удивился, если бы Мать и впрямь забыла о Змее. Змей вот ни забывать, ни прощать ничего не собирался, иначе зачем ему отбирать регалии Михаэля?

Теперь все упиралось в затею Змея и то, сколько тому требовалось времени для ее выполнения. И Михаэль осознавал, что, скорее всего, безнадежно опоздал, но ноги все равно несли вверх по лестнице, а сердце сжималось в глупой надежде, что пленник ограничился телами детишек, что он не станет причинять вред пленившей его. В арке, служившей входом в тронный зал, надежды разбились черным крошевом, опали на пол и были сметены ветром случившегося. Нет, Императрица искусной куклой все еще сидела на троне, пялясь невидящим взглядом на вошедшего. Но вокруг уже суетились знакомые андроиды из лаборатории-темницы со странным деревом: устанавливали приборы, о назначении которых несложно догадаться — скорее всего, они поглощали магию или разбирали заклинания по составляющим. В том, что иную систему уже снесли, можно было не сомневаться.

Сам Змей стоял спиной к входу и смотрел на бегущие и исчезающие где-то вверху цифры и символы незнакомого языка. Однако стоило Михаэлю сделать шаг в зал, как бывший пленник обернулся и, улыбнувшись самой ядовитой на все обжитые миры улыбкой, сказал:

— Так, значит, Люцифер тебя все-таки отпустил.

— Приказывал убить?

— Ну, я попытался объяснить, что твоя смерть станет благом в первую очередь для тебя самого, но слова не сказал, — Змей качнул головой и едва заметно пожал плечами, отчего-то напомнив Адама, постоянно так делавшего.

— А стоило бы. Потому что я собираюсь тебя остановить.

Прозвучавший в ответ смех Михаэля ничуть не смутил, он стремительно пошел на противника, доставая на ходу из ножен огненный меч, взмахнул им, зажигая лезвие… Оно было остановлено ладонью, сразу же погасившей пламя, затем она скользнула к запястью, сжав оное до хруста, заставив ослабить хватку и выпустить рукоять из пальцев.

— Ты не можешь!.. — сквозь зубы проскрипел Михаэль.

— Еще как могу, — отчего-то грустно усмехнулся Змей, отпустил его руку, хлопнул по плечу, заставляя упасть на колени от внезапно свалившейся на спину тяжести. — Ты не в состоянии представить, сколько всего я могу. Не скажу, что получить подобную мощь оказалось легко, просто жаждал ее не я один — все значимые маги моего мира желали того же, желали силы и бессмертия. Вот мы сдуру и объединились, собираясь призвать обитателей междумирья, чтобы они послужили батарейками в наших песочных часах. Сумасшествие? Сейчас я бы сказал, что да, но тогда… Тогда объявил сие наукой, сделал расчеты и провел первый эксперимент, к несчастию, ставшим успешным. Несколько последующих подтвердили правоту моих формул и расчетов. Притянутые искры силы увеличили мой магический потенциал, отчего с демонстрацией для широких масс проблем не возникло. Правительство и ученый совет одобрили проведение итогового ритуала, — он кивнул в сторону сидящей на троне Императрицы: — Вон она одобрила. Тогда Ашера была Министром Магии, это уже после проведенного ритуала стала моей женой. То есть за призыв в Цийон элементалей повинен не я один, но магической мощи мне досталось куда больше других. Настолько много, что чудеса случались просто по моему слову. Возгордился, конечно. Знать бы тогда, что никаких слов не хватит, чтоб повернуть время вспять, чтоб отменить смерть…

Змей замолчал, и пауза грозила затянуться надолго, только Михаэль все равно не мог освободиться от чужих чар: сколько бы ни пытался, а пошевелиться так и не получилось. К счастью, подошел андроид с докладом, что система с непроизносимым названием развернута и готова к запуску. Бывший пленник, что вскоре и сам собирался стать тюремщиком, очнулся и бросил короткое:

— Сейчас иду, — затем обернулся к Михаэлю и вздохнул, словно не мог решить, что же с ним делать, в итоге мотнул головой и убрал руку, но освободить не освободил.

Вскоре за спиной защелкало, зашипело, заискрило, судя по отблескам на окнах, жаль, обернуться и посмотреть своими глазами не получалось. И сколько бы он ни пытался — чужие чары не поддавались. Только все равно не сдавался, продолжая биться о клетку, в которую был заключен его разум, стараясь не думать о бессмысленности своего занятия. Отчаянье пришло быстро, ведь в этот день и так много всего произошло, и тогда он решился призвать силу, которую Она запретила использовать. Высвобожденная магия столкнулась с заклинанием Змея, и та наконец-то пошла трещинами! Жаль, что на это ушла вся энергия, и Михаэль свалился на пол, ударившись лицом о мрамор, и в который раз за день просипел:

— Ты обещал!..

Щелкать не перестало, значит, его, скорее всего, не услышали, поэтому он снова потянулся к запретному — уцепить не успел! Михаэля легко, словно он был ребенком, в одно движение перевернули на спину и двумя пальцами припечатали по лбу исцеляющим заклинанием, прошлись по рукам слева направо, остановились на солнечном сплетении, прерывая на корню все предыдущие попытки.

— Ты обещал… — упрямо прошептал он, борясь с накатившей вдруг сонливостью. — Обещал…

— Не мстить, — подтвердил Змей и усмехнулся. — Не волнуйся, не буду. Хотя бы потому, что месть должна была бы быть долгой и тщательной, а там тела осталось всего на один разговор. Но и говорить стану лишь тогда, когда найду мальчика и буду уверен, что дальше с ним все будет в порядке. А я все силы приложу, чтобы так и случилось. С тобой вот только что делать? За словом вон потянулся…