Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

– Давай танцуй, – подбодрил его Арлинг. – Или я просто засуну скорпиона тебе за пазуху. Пляшем, пока я не скажу «стоп». После можете отправляться спать дальше.

– У всякого, конечно, своя дурь в голове, но ты, кажется, садист, – протянул Сейфуллах, останавливаясь за спиной Арлинга. Регарди слышал его шаги, но был уверен, что Аджухам пройдет мимо. В последнее время капитан каравана только и делал, что его игнорировал.

В руках Сейфуллах держал пакетик с конфетами, но к ним еще не притрагивался. Он только собирался приступать к десерту, когда его внимание привлек Регарди с учениками. Арлинг предпочел бы заниматься «лечением» молодых кучеяров наедине, но раз уж Сейфуллах присоединился, самое время побыть честным – хоть с кем-нибудь. Регарди так сильно устал от лжи, что искренне обрадовался возможности сказать кому-нибудь правду. Пусть и зная, что ему все равно не поверят.

– Я пытаюсь вылечить их безумие, – сказал он, прислушиваясь к топоту ног и шелесту хитина по песку. Ученики старались и честно выполняли приказанное – взбивали пятками бархан, вспугивая всех тварей, что не успели с него спуститься.

– Нужна опасность, которая протрезвит их ум и сознание, – пояснил Арлинг, понимая, что сам не до конца верил в то, о чем рассказывал Сейфуллаху. Впрочем, многое в его жизни сегодня строилось не на логике и понимании, а на интуиции и доверии.

– Это ты сам придумал? – подозрительно покосился на него Аджухам. Он вытащил один леденец, но почему-то передумал его есть и бросил в песок, где уже валялась лепешка с сыром.

– Странно, совсем перестало тянуть на сладкое, – протянул он и повернулся к Регарди, ожидая ответа.

– Свыше подсказали, – хмуро произнес Арлинг. – Решил помолиться. Иногда можно услышать мудрые советы.

– И кому ты молился? Амирону?

– Почему же? Местному. Вы его Нехебкаем зовете.

Сейфуллах настороженно оглянулся.

– Тише! – шикнул он. – Ты бы это имя вообще не произносил. Тебя и так половина каравана с трудом терпит. Не знаю, чем ты насолил иману, но слухи о том, что ты убил Нехебкая, он пустил по всей Сикелии. Что между вами произошло?

– Учитель поступает, как считает нужным, – уклончиво ответил Арлинг.

– Ты поэтому переломал пальцы моим людям, убил наемников и прогнал старую? Можешь не отпираться, мы нашли два трупа. Подозреваю, что и остальные были где-то недалеко закопаны.

– Почему, если труп, то сразу я виноват? Но согласись, что порядка стало больше? Если бы ты не подсыпал мне и моим людям снотворного, я бы не сумел так разозлиться. Пальцы твоих людей остались бы целыми, и да, стражи у тебя было бы больше, однако напрашивается сразу два неприятных вывода. Первый – каждый день меня кто-нибудь пытался бы убить. А так – боятся, и у нас все тихо, спокойно. И второй. Твоя женщина получила больше людей, а значит, находится в большей безопасности. Там, куда ее отправила Видящая, каждый человек с оружием будет на счету. А пальцы заживут. Кстати, ты понимаешь, что можешь Тарджу больше не увидеть? Если она правда пошла к Гургарану, то шансы на выживание у нее невелики. Понимаешь, ты можешь в гремеров не верить и называть их пумами, но факт в том, что я, Аллен, Хамна и еще несколько етобаров убивали одного гремера очень долго. Я не знаю, какую игру ты ведешь, но если Видящая права, а я ей верю, то с Гургарана спустилось очень много гремеров. И есть вероятность, что они столкнутся с отрядом Тарджи. Я не знаю, откуда взялись эти твари, но Фадуна считает, что гремеры преследуют твой караван. Как думаешь, нет ли здесь связи с тем грузом, что ты везешь?

Как же легко было говорить правду. Пусть Нехебкай шипел и плевался ядом в его голове. Индиговому не нравилось, когда Арлинг бывал слишком откровенным.

Конечно, Сейфуллах выставил вперед все шипы, какие имелись. Он знал только одно слабое место Арлинга, в него и нацелился:

– А про свою женщину сказать ничего не хочешь? Ты уверен, что она ни на кого напасть не может? По мне, так ты притащил целую ораву психопатов в мой лагерь, а теперь рассуждаешь о безопасности. Да я с вами постоянно на раскаленных углях топчусь. Сегодня она вырывает глаз себе, а завтра жене купца, которая на нее косо взглянула. Я хочу, чтобы до конца путешествия Магда Фадуна не приближалась ни к одному моему человеку. На глаза не появлялась и из шатра не высовывалась. Сказал бы то же самое про тебя, но я не хочу приехать в Самрию с переломанными конечностями.

Первой реакцией было отвесить Аджухаму за Магду оплеуху немедленно, но из-за Фадуны же Регарди и остановился. Было зерно разума в том, чтобы на Фадуну – по крайней мере, до того, как он ее вылечит, – смотрело как можно меньше людей.

– Да, я тебя понял. Магду в караване больше не увидят.

И раз у них был такой правдивый разговор, Арлинг не удержался и добавил.

– Кстати, насчет той старухи, которая исчезла. А ты знал, что она из рода отравительниц? В ее зубе была капсула с ядом, которую она открывала в твоем присутствии. Я понятия не имею, куда та шибанка делась, но вот вспомнил. Давно хотел тебе рассказать.

– А ты, наверное, благодарности моей ждешь? – неожиданно сердито ответил Сейфуллах. – Да, знал. И заметь, это мое дело. Как и груз, который я везу, и наемники, которых я нанял, и которых ты убил. Мы больше не в одной команде. Своим вмешательством ты доставил мне массу хлопот и проблем, которые я до сих пор не знаю, как устранить.

– Извинений от меня тоже не жди, – обиделся в ответ Арлинг, с трудом скрыв удивление. Аджухам всегда был непрост, а стал прямо-таки ходячей загадкой. Конечно, он, Регарди, был неправ, что так открыто полез к Сейфуллаху и со своей помощью, и со своими неприятностями, но досада жгла душу. Что-то потерялось между ними и, наверное, найтись уже не могло. Как бы они оба ни старались.

– Достаточно! Стоп! – спохватился Арлинг, вспомнив, что ученики еще искушают ночных насекомых на холодном песке бархана.

Но прежде чем он успел крикнуть, раздался вопль. Блай упал и схватился за ступню. Регарди оказался рядом быстрее, чем ученик успел поднять ногу, пытаясь разглядеть место укуса. Силой он удержал ступню кучеяра на песке.

– Я умру? Это был скорпион! – вполне осмысленно произнес Блай. Другие ученики, запыхавшись, столпились рядом. Арлинг отметил, что никто не пускал слюни, не размахивал бессмысленно руками и не произносил нелепых фраз по обыкновению. Но думать о последствиях ночных танцев он будет позже.

– Да, это был скорпион, – подтвердил он, – но ты не умрешь. На всякий случай держи ступню ниже уровня сердца, не поднимай ногу. Подожди меня здесь.

Чтобы поймать тварь, которая улепетывала с бархана во всю силу своих скорпионьих конечностей, Регарди потребовалась пара секунд.

– Вот, – сказал он, держа насекомое так, как его учил иман. – Он белый, верно? Я чувствую, что у него слишком гладкий хитин, такой бывает только у светлых насекомых. Мы уже почти в Восточном Такыре, здесь не водится смертельно ядовитых скорпионов. Сейфуллах, подтверди.

Аджухам молча сопел, сердито разглядывая происходящее.

– Откуда ты родом, Блай? Кто твои родители, и как ты попал в Школу Белого Петуха? – спросил Арлинг ученика, все еще в ужасе разглядывающего свою пятку.

– Я из Муссавората, – ответил, не задумываясь, Блай. – Мой отец врач, и я знаю, что такое укус скорпиона. Мой брат от него умер. А в Школу меня отдали за долги. Моя семья была должна иману большую сумму, и учитель предложил забрать меня в уплату долга. Я должен был работать на кухне, но иману понравилось, как я…Та… Турла… Фуки…

Блай успел произнести несколько осмысленных предложений, прежде чем его накрыло безумие. Плечи опустились, руки принялись хаотично двигаться, а губы стали произносить привычный лепет. Другие ученики, на миг принявшие осмысленные позы, тоже вернулись к прежнему состоянию.

Арлинг поднялся и кивнул Аджухаму.

– Кажется, работает. Не быстро, но результат есть. До Самрии еще далеко, будем пробовать.

– Я не позволю, чтобы в моем лагере…

– Йон и Дардан, – перебил его Регарди, поворачиваясь к ученикам. – Отнесите Блая к лекарю, пусть посмотрит его рану.