Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Вспомнились чудовищные гремеры и события, последующие за их пробуждением. Хотелось найти виноватого и одним ударом вспороть ему живот, чтобы потом слушать, как жизнь медленно покидает тело, впитывая каждый последний вдох, наслаждаясь местью. Но стоило уцепиться за один камень, как за ним падали следующие, пока не обрушивалась целая гора. А на самом дне открывшейся бездны лежала его Магда. Он всегда мог к ней прыгнуть, но пока продолжал упорно верить, что сможет ее вытащить. За свое будущее Регарди был намерен бороться, прежде всего, с самим собой.

Техника «Потерянного следа» была тем, чему иман обучал своих учеников с первого года. То, чего противник не видит, для него не существует. Главным в технике было умение четко определять направление взгляда противника. Зрячие ученики имана выбирали точку в основании черепа врага и по движению этой точки контролировали перемещение головы и глаз. Быстрые движения замечаются уголком глаза, периферическим зрением, тогда как медленные на краю поля видимости сознанием не фиксируются. Человек, крадущийся за противником и использующий технику «Потерянного следа», остается невидимым.

Арлинг смог стать «невидимкой», когда открыл для себя солукрай. «Потерянный след» много раз выручал его в Сикелии, не подвел и сейчас. Используя скрещенный шаг, иногда касаясь кончиками пальцев скользкой стены, он крался за охранником, к которому прицепился еще на побережье и прошел за его спиной все тоннели. Как только стражник повернет, чтобы начать обратный путь, Арлинг собирался отправить его спать, хотя куда больше хотелось свернуть охраннику шею.

А причина заключалась в головке сырого лука, которую стражник достал из кармана, когда зашел в подземелье. Луковица была здоровой, человек откусывал понемногу, сок брызгал в стороны, распространяя вокруг едкое зловоние. Арлинг был уверен, что до этой луковицы человек разжевал не один зубчик чеснока. Он даже с трудом чувствовал запах его доспех. Казалось, что луково-чесночный смрад отправляет весь мир вокруг.

Тоннели не кончались, стражник не останавливался, продолжая идти вперед, редкие встречные патрули проходили мимо, особо друг на друга не глазея – прятаться от них было куда легче, чем справляться с луковым зловонием. У Регарди чесались глаза и нос, приходилось дышать ртом, прилагая усилий больше, чем обычно требовалось для «Потерянного следа». Несколько раз стражник обернулся назад, но застать Арлинга врасплох ему не удалось. Луковый дурман уже порядком взбесил Регарди, но если бы он думал не только о том, когда же начнется чертов подъем наверх, в город, то заметил в стражнике куда больше странностей, и в первую очередь, обратил бы внимания на его шаги. А ведь когда-то казалось, что он выучил все движения имана наизусть.

Они дошли до конца коридора, когда стражник вдруг отступил и резко развернувшись, подпрыгнул, атакуя Арлинга коленом в голову. Атака была неожиданной, но Регарди учили всегда быть готовым к нападению. Он уклонился, правда, именно это от него и ждали. Заставив Арлинга уйти в нужную ему сторону, иман встретил его болевым приемом на плечевой сустав, в результате которого Регарди, спасая руку, оказался на земле, откуда попытался нанести удар ногой снизу. Иман предугадал его и, блокировав атаку своего ученика локтем, ответил ударом пальцев по верхней губе Арлинга, продолжая при этом перегибать локтевой сустав Регарди. Прямое воздействие на болевую точку заставило Арлинга на миг погрузиться в прошлое, настоящее и будущее одновременно. Чтобы вынырнуть, пришлось постараться, но время было упущено. Прижав Регарди грудью к полу, иман его связал, после чего втащил за ноги в дверь, которую Арлинг ошибочно принял за лестничный проем.

Нет, пути наверх, в город, за дверью не оказалось. В небольшую комнату без окон набилось слишком много людей, и друзей Арлинга в ней не было. Керка он узнал сразу – тот перехватил Регарди у имана и помог водрузить его на стол, к ножкам которого привязали руки и ноги Арлинга.

– А ведь мог обойтись и без всего этого, – неопределенно помахал иман перед носом у Регарди, и голос у него звучал недовольно. Получался парадокс. Если бы Арлинг убежал, как собирался, когда понял, что крался не за простым смертным, был бы учитель этому рад? Зачем сейчас было изображать недовольство?

Перебирая в голове все последние минуты, Арлинг отчаянно пытался отыскать момент, когда сделал ошибку, но пришел лишь к одному выводу – их встреча была спланирована. Вряд ли Жулем, но агодийцев списывать со счетов тоже не стоило. Скорее всего, иман знал, что быстро проникнуть в крепость можно только через подземную улицу, и специально поджидал его. Вот только зачем он взял с собой столь большую компанию? Раньше им удавалось разговаривать вдвоем. Или иман всерьез опасался, что Арлинг отомстит за руку? То, как Регарди сейчас проиграл, в очередной раз доказывало, что они друг другу не ровня. До сих пор и, наверное, к счастью – для Арлинга. Соперничать с иманом он не хотел. И даже после всего, что случилось, и того, что он узнал про Тигра, его отношение не изменилось. Арлинг по-прежнему звал его учителем. А вот от удовольствия почувствовать кровь Керка на своих руках, Регарди точно бы не отказался.

– Ты сам виноват, что так вышло, – сказал иман и кивнул двум, которые тут же вышли из комнаты. Раз выставил охрану, значит, разговаривать собирался долго. Учеников у Тигра Санагора всегда было много – преданных, не привыкших сомневаться в учителе и его приказах. Прямо как Арлинг.

– Привязал, потому что не хочу отрубить тебе что-нибудь еще, – произнес иман, наклоняясь и внимательно изучая новую руку Арлинга. – Хотя, наверное, следовало. Долго же ты шел, мы столько времени потеряли, пока ты собирал ракушки на побережье. Я даже подумал, что ты все-таки решил утопить Сейфуллаха.

Кто бы сомневался, что иман знаком с планами арваксов. И нет, не собирал Арлинг ракушек, просто допустил момент слабости, вспомнив тот раз, когда впервые показал Магде море. Справиться с нахлынувшей злостью не удалось, и он выплеснул ее на Керка, который с мрачным видом стоял по другую сторону стола:

– Тебе уже рассказали о твоей почетной роли? Смотри, береги себя и не вздумай порезаться, чтобы не расстраивать императора. Ему ведь нужно идеальное тело. Ты вот зрячий, наверное, видел, как линяют насекомые? Тебе вскоре тоже предстоит линька, готовься.

А сам внутренне сжался, потому что уже почувствовал, как клинок учителя отсекает его странную новую руку, которая, по словам Жуля, была черной и женской. Сам Регарди разницы рук не чувствовал, но привык ничему не удивляться, когда дело касалось сагуро. И нет – привыкнуть к этой боле невозможно. Потеряв часть себя один раз, второй раз будешь страдать еще больше.

– Кажется, это не я, а ты частенько общаешься с насекомыми, вот и расскажи нам про линьку, – парировал Керк. – Мы как раз хотели задать тебе пару вопросов о шкуре гигантской сколопендры, набитой козлиными тушами.

– Неужели сам нырял? – фыркнул Регарди. – Ну, ты мужик.

– Зато я сам сжег твою знакомую сучку, – не замедлил с ответом Керк, и Арлинг понял, что сегодня потерпел поражение дважды. Хамна! Оказывается, узнать о ее смерти было куда больнее, чем отсечение конечности. К счастью, Керк оказался туп и не смог разгадать выражения лица Арлинга. Иначе бы не продолжал:

– Она возила с собой огромную коллекцию ящиков с мертвыми пауками и бабочками. Вместе с ними мы ее и подожгли. А коробку с пауками отослали Даррену – в память о сестричке.