Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Какую-то долю секунды он был уверен, что Тигр отвесит ему пощечину, но рука имана лишь погладила его по щеке.

– Вещи в мире не то, чем кажутся. И не что-либо иное. Не задавай вопросы, если не хочешь слышать на них ответы. Согласись – осознавать, что твой Махди еще жив, было бы мучительно.

– А он жив?

Сердце перестало стучать, а потом загрохотало так, будто внутри него обрушился град.

– Если бы у нас было то самое время, я отрубил бы тебе все конечности и отправил твое тело-обрубок за Гургаран в окружении слуг и нянек на почетную старость. В моем мире, мире древних, которого больше нет, тебя назвали бы судьбоносным. Или дьяволом. Богов много, а вот дьявол пока только один. Поэтому я больше не трону тебя ни пальцем, более того, сделаю все, чтобы ты находился в здравии и в своей самой лучшей форме. Знаешь, что это?

Иман подцепил ногтем медальон и поднес к носу Арлинга. Регарди не понравилось, как пахла вещица. Ему никогда не нравился запах крови, что бы про него ни говорили.

– Ты слишком долго смотрел на свою любовь через увеличительное стекло, Лин, – сказал иман, Арлинг же напрягся. Тема Магды была запретной. Даже для учителя. – Ты знал, кто такие сагуро? Уверен, Змей в твоей голове тебя уже просветил. А ты знал, что твоя Фадуна одна из них? И что другие сагуро собираются ее убить? Мне было бы спокойнее, если бы вы с Магдой были просто любовниками. Как известно, любовников в мире больше, чем влюбленных. Любовь и солукрай – несовместимы. Рано или поздно тебе придется делать выбор.

В этом был весь иман. Он выливал на голову ведро воды, не заботясь о том, были ли в нем камни.

– В этом медальоне – глаз Видящей, – пояснил иман, снова беря в руки украшение. – Так называют этот камень. Хотел бы я знать историю его происхождения, но вещица обладает поистине чудесными свойствами. Мы забрали этот медальон у Тарджи, и я лично видел, как камень усыпил гремера. Почему мне вспоминается Магда, когда я держу его в руках? Кстати, восстание Тарджи подавлено. Шибан оказывает «Крепто Репоа» всестороннюю поддержку, и мы намерены выполнить нашу договоренность. Сикта-Иат и все южные поселения Сикелии отойдут шибанцам. Но кое-что случилось, и передел мира может случиться без нашего участия. Я бы оставил это чудесное украшение себе, но в свете новых событий тебе оно нужнее.

Вздохнуло лезвие, вынимаемое из чехла, и Арлинг почувствовал холод клинка у правого глаза. Он уже почти освободил одну руку, но не был уверен, что сможет быть достаточно быстрым, чтобы опередить учителя.

– Махди писал, что Глаз Видящей позволяет усмирить низшие формы, какими являются гремеры и сагуро, новые боги, рожденные после гибели древнего мира. Нелогично только одно. Есть сведения, что наша Магда – тоже сагуро. В то же время Тарджа утверждала, что этот камень – глаз Фадуны, который она отдала ей лично и который со временем окаменел. На наших пытках не врут. Сагуро против сагуро, ложь или вымысел? Тарджа показала нам, как работает Глаз Видящей. Ему нужна кровь. Она даже хотела вживить себе этот чудесный камушек как татуировку, что навело меня на мысль.

Кончик лезвия вжался в кожу на щеке Арлинга, к уху скатилась капелька крови.

– Если бы у меня было то самое время, я вынул бы твой бесполезный глаз и вставил эту чудесную штуку, но, увы, эксперименты придется отложить на потом. Приживаться будет слишком долго. Поэтому будешь использовать медальон, как Тарджа. Что-нибудь себе резать.

Арлинг выдохнул, услышав, как лезвие возвращается в чехол.

– Это будет твое последнее задание, – продолжил иман, и Регарди почувствовал, что его тон изменился. Лирично-шутливые нотки исчезли, сухая, деловая интонация напоминала о прошлом, к которому Арлинг не хотел возвращаться.

– Я свое слово сдержал, Дэйре помогут. Однако сейчас у нас нарисовалась проблема серьезнее, чем взрыв древнего вулкана. Опусти свою бровь, ирония здесь неуместна. Пока мы готовились к изменению ландшафта и климата и вывозили народы с континентов, которые наверняка исчезнут, то не заметили, что подхватили заразу, против которой у нас пока нет лекарства. Да такое и не лечится. Как говорится, на пути селя только безумец встанет. Примерно такой мне и нужен. Сагуро против сагуро, одно безумие против другого.

Арлинг и не заметил, что иронично поднял бровь, когда услышал про угрозу страшнее вулкана. Он и в вулкан-то особо не верил. Но иман слишком часто упоминал имя Магды, и от этого Регарди чувствовал, как у него по коже ползут мурашки.

– Сагуро родились вместе с людьми, – продолжил учитель и, перехватив почти освободившуюся руку Арлинга, привязал ее обратно. – Это был предсказуемый процесс, люди всегда создают себе богов. Но когда все случилось, сагуро были еще слабы, как младенцы. Нам удалось с ними справиться почти безболезненно. Пространство, которое осталось после исчезновения сагуро, мы заполнили Амироном, Семерицей и другими придуманными нами богами. Сильно портил все Нехебкай, но это уже другая история. У меня нет твердого понимания того, что представляет собой Магда Фадуна, но на данный момент легче согласиться с мнением большинства из «Крепто Репоа». Она – сагуро, которая встала на твою сторону. Ты же сейчас Нехебкай, пусть и фиктивно. Индиговый Змей, как и все остальные древние, враг сагуро. Ведь, когда вытесняли новых богов из человеческого мира, мы с ним объединились. Почему я все это тебе рассказываю? Мне легче воспринимать твою любовь как болезнь, однако у этой заразы симптомы всегда проявляются по-разному. Одно ясно – если я начну с опасности, которая грозит Фадуне, где бы она сейчас ни была, ты меня послушаешь и даже услышишь.

Возразить было нечего. Иман знал его слишком хорошо.

– Так вот, дверь в мир сагуро сама бы не открылась. Кто-то им помог, в результате выбрались четыре сагуро – Богиня Тысячи Рук, Нетленная, Северный Ветер и Богиня Грез.

– Арваксы поклонялись Тысячерукой испокон веков, – не удержался Арлинг. – Она не вчера появилась.

– Да, – согласился иман. – Полностью искоренить веру в сагуро нам не удалось, но она всегда оставалась на уровне суеверий и слухов. Одно дело принести человеческую жертву перед боем, веря, что кровь убитого принесет победу, другое – встретить Тысячерукую, отрубить у нее конечность и забрать себе. У тебя никогда не получилось бы подобное, если наша богиня оставалась бы только суеверием. Магда могла быть той единственной сагуро, которую мы пропустили, когда устраняли всех остальных. Только в этом я вижу объяснение чудесных свойств этого медальона. Уверен, ты их потом оценишь. Как бы там ни было, для всех остальных сагуро Магда чужая, перебежчица. Думаю, на нее уже сейчас ведется охота.

– Мне кажется, что вы намекаете на богоубийство, – протянул Регарди с сомнением.

– Никаких намеков, это приказ, в исполнении которого ты должен быть заинтересован.

– Не верю, что вас волнует Магда.

– Меня волнует император, – вздохнул иман и принялся отвязывать ноги Арлинга. – Пока я поднимал оболочку Салуаддин, набитую вонючими козлами, со дна Аслимского залива, эти четыре сагуро захватили разум Седрика Гедеона и теперь охотятся за мной. Никто не ожидал от них такого могущества. Думаю, это твой Нехебкай приложил лапу к их появлению в нашем мире. Как уверен, что он сейчас сидит тихо-тихо, ведь эти новые сагуро объявили охоту на каждого древнего, и Нехебкай в их списке точно имеется.

– Какая разница, кто занимает тело того старика с короной на голове – древние боги или новые? – фыркнул Арлинг. – Почему мне должно быть до этого дело? Ваши попытки манипулировать моими чувствами к Магде слишком примитивны.

И тут же прикусил губу, потому что это был новый уровень дерзости, который он еще не допускал к иману. Впрочем, учитель тоже многое что применял к нему впервые. Граница истончалась, терпение вытекало по капле, и дно уже виднелось.

– Сейчас ты похож на молочного щенка, кидающегося на тигра, – парировал иман. – Хоть щенок и обладает боевым духом, но в этом противостоянии погибнет. Мне не нужен щенок, мне нужен вассхан, у которого хватило дурости обучиться черному солукраю. Глаз Видящий, твой солукрай и твое безрассудство – три слабых надежды, кроме которых у меня больше ничего нет. В чем разница, спрашиваешь? А в том, что древние живут с людьми и зависят от них, сагуро же плевать на человечество. Поддавшись безумию, Седрик уже успел потопить три корабля, которые должны были доставить беженцев из Сангассии. Да, мы, древние, снова делим мир, но люди в этом мире выживут, сагуро же не оставят человечеству ни шанса. Им нужно освободить место для своих. Подозреваю, что твой Нехебкай, выпустив этих четырех – случайно или намеренно, все же одумался и закрыл дверь, но теперь у сагуро есть куда более могущественный «союзник» – Седрик Гедеон, самый сильный колдун древних, какого я знал. Император еще сопротивляется, но времени осталось немного. Два-три дня. Тот момент, когда он сдастся сагуро, мы сразу узнаем. Хотя бы потому, что все наши страхи и суеверия обретут плоть. Эта четверка сагуро, которая сейчас осаждает разум Седрика, плоти не имеет, Нехебкай не обладает таким могуществом. Зато оно есть у императора. И когда разум Гедеона будет побежден, он откроет дверь в мир кошмаров, которые обретут плоть и кровь. Тогда извержение вулкана, гибель континентов и изменение климата станут нашей меньшей проблемой. Думаю, Магда тоже мешает сагуро, ведь она, кажется, на твоей стороне. Однако недаром же говорят, что в любви есть горечь, которая хранит в себе зерна ненависти. Как только император будет повержен, время той Магды, которую ты любишь, будет сочтено. Вы станете врагами.

В историю про Фадуну не вписывалась Салуаддин, древняя богиня, с которой сейчас Магда сражалась. И которой, увы, проигрывала. Наверное, хорошо, что иман еще ничего не знал про это. Или делал вид, что не знал.

– Тебя может не интересовать человечество, но, кажется, Фадуна все еще имеет для тебя значение.

Иман окончательно развязал Арлинга и подал ему руку.

– У тебя два дня. Пожалуй, это самое сложное задание, что я давал тебе, хотя бы потому, что плоти, в которую можно вонзить клинок, твои враги пока не имеют.