Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Регарди кивнул, поднимаясь. Ему не нужны были смерти этих сагуро, а вот разум императора, который он собирался использовать для возвращения Магды, требовался ясный и в сохранности. Желательно, с сохранением всех древних знаний и тайн. Арлинг не собирался делить его с какими-то там сагуро. Ему император был нужен самому. Что же до человечества, тут иман, пожалуй, был прав. Человеколюбием Регарди не отличался, однако и от гибели человеческого мира в восторг бы не пришел. Ведь именно в нем он собирался поселиться со своей Магдой. Арлинг все еще в это верил.

Спасти врага, чтобы потом враг спас его самого – такого задания у него еще не было.

Он накрыл ладонью амулет на груди, чувствуя, как металл нагревается от тепла его руки. Кровь Тарджи въелась в медальон намертво. Что-то подсказывало – амулет напьется жизнью еще не одного человека.

– Помни, ты должен убить сагуро до того, как Седрик сломается. Легче всего будет с Тысячерукой – война повсюду. Клеймо на руке защитит тебя от нее. Сложнее с грезами. С ними всегда сложно.

– Уверен, что главный совет вы приберегли напоследок.

– Черную септорию сможет исполнить лишь тот, кто подарил свой разум черному солукраю. Глаз Видящей поможет вызвать сагуро, но все остальное ты должен сделать сам.

– Где я их найду?

– А вот это самое трудное. Вероятно, Тысячерукую – там, где сражаются люди, Нетленную – среди мертвых, Сторма – в небесах, Богиню Грез – там, где мы обманываем, строим иллюзии и верим в несбыточное. Было бы легко, я отправил бы Керка. Но мой лучший вассхан – это ты. Как и моя последняя надежда. Помни: ты всегда можешь угадать сокрытое, основываясь на увиденном, и заглянуть в будущее, основываясь на минувшем.

Иман притянул к себе Регарди и крепко его обнял. Потом кивнул на предмет в углу комнаты, который давно притягивал внимание Арлинга.

– Возьми его, это меч Махди. Тигру Санагору он больше не нужен. Кроме того, я дам тебе Золотое письмо – вексель императора, передающий тебе неограниченные полномочия. Ты сможешь действовать от его имени, требовать любую помощь от любого должностного лица и подчиненного. Жаль, что я не могу дать тебе время.

А потом иман ушел, забрав с собой свои «тени», оставив Арлинга с клеймом на руке и чувством горечи в сердце.

Глава 8. Наследник трона

По крыше Красной Башни Бараката гулял свирепый ветер, а черепицы покрывал иней, выпавший утром. Осень еще сражалась, но с каждым днем уступала приближающимся холодам. Воздух пах невыпавшим снегом, солнце с трудом отрывалось от горизонта, низко прокатываясь над землей и скупо одаривая северян тусклыми золотыми лучами. Крыши Балидета и других сикелийских городов, по которым любил гулять Арлинг, дарили долгожданную прохладу и чувство полета, на высотках Бараката ветер норовил содрать кожу с костей, убеждая, что ходить по земле лучше. И все же собрать нужную информацию – то, ради чего Регарди сюда и залез, удалось.

Внизу на стене мерзли солдаты, которые курили и жались к жаровням, в тщетных попытках согреться. Из их скупых фраз опытный слушатель мог узнать многое. Разбудив Нехебкая, который после разговора с иманом делал вид, что впал в кому, Арлинг дополнил картину происходящего важными штрихами, полученными от замерзшего Змея.

Баракат раскинулся в долине у побережья бухты Кривой Рог, терзаемый всеми ветрами, но играющий роль последнего фарпоста империи в диких восточных землях Согдарии. Здесь заканчивался Большой императорский тракт, но начиналась совсем иная жизнь. Времена Великого завоевания драганов присоединили к империи не только южные земли, покрытые песками и редкими оазисами, но и восточные территории на собственном континенте, некогда населяемые арваксами.

Фомас Гедеон начал, а его сын Седрик закончил первую военную кампанию против Арвакского царства, вытеснив арвакские племена с континента на северные острова. Седрик Гедеон прожил почти сто лет, и периодические стычки с арваксами, мечтающими вернуть свои земли на востоке Согдарии, были не самыми большими его проблемами. Древний, захвативший тело императора, правил тихо, тайно, хитро. Сегодняшняя война с арваксами могла как закрыть историю драганского завоевания мира, так и открыть новую главу. Молодой Арлинг думал о чем угодно, только не о восточных землях и не о проблемах народов, их населяющих. Нынешний Регарди многим отличался от прежнего, но и его мысли были далеки от этого места и людей, проливающих здесь кровь. Сердце Арлинга осталось в песках, оно жаждало палящего зноя и сухого ветра, высоких барханов и воздуха, пахнущего перцем, времен, когда казалось, что он родился заново.

Живописные холмы начинались в часе пути от Бараката, уступая место горной цепи, в ущельях которой текла, многократно извиваясь, величественная река Дикая, которую арвакские инженеры сейчас пытались пустить по новому руслу, чтобы затопить город. Могучие кедры, населявшие горные кручи, должны были застать времена, когда арваксов прогнали с этих земель.

И хотя иман несколько раз повторил, что времени у Арлинга нет, Регарди не торопился. Он слушал ветер, который рассказывал ему о Баракате, напоминающий другой город из его прошлого – Балидет. Не торопились и арваксы. Плотники знали, что никто не станет стрелять из их баллист, потому стучали молотками размеренно, с перерывами на перекус и отдых. Также неспеша арвакские землекопы – наверняка пленные и рабы, прикрываясь щитами, засыпали ров вокруг города, а защитники лениво в них постреливали. Первые знали, что вечером город все равно затопят, и их работа бесполезна, вторые верили, что вот-вот подойдут императорские войска, которые не допустят осады.

Впрочем, сам Баракат был неплохо укреплен и не мог стать легкой добычей. Ворота уже заложили кирпичами; внутри стен установили камнеметы для уничтожения осадных машин; толщина четырех укреплений, окружающих город, составляла по три саля, а угол самой внешней стены крепости имел наклон, что снижало эффективность артиллерийской атаки. От солдат Арлинг узнал о двадцати стрелковых башнях, каждая из которых называлась по цветам и оттенкам. Он сидел на крыше Красной, у которой имелись двадцать бойниц и пять ярусов, позволяющих вести круговую оборону.

Лучники обстреляли очередную партию арвакских землекопов, но их интересовали не они, а минеры, заметить которых было сложно. Защитники слышали про излюбленную тактику Даррена, который взял не один сикелийский город с помощью подкопов. Солдаты тайно рыли подземные тоннели, по которым пускали минеров, выбивающих нижние камни стены. Именно такие подкопные работы делали основные бреши в стенах. Но насколько Арлинг помнил, города чаще всего брались измором, а не требушетами и баллистами. Вспомнились слова Даррена, который говорил, что больше любит, когда люди запираются в городах, чем когда сражаются с ним в поле. «Это мои поросята, запертые в хлеву». Иногда память подбрасывала то, что давно следовало предать забвению.

– Слыхал, Адэра с Рональдом выбрали, – говорил сиплый солдат с простуженным голосом. – Жаль, пацанов, не вернутся.

– По мне, так кого угодно, лишь бы не меня, – отозвался второй. – Как прибыли эти братья из столицы, так хоть в дезертиры либо к арваксам беги.

– Тише ты, – шикнул на него простуженный. – Я думаю, что графы Бутальонские слишком тупы, это не они про Святой бой придумали, а южанин тот, ну, который принц.

– Лучше бы этот принц людей с собой привел, а то обещает только. Как там его? Сейфуладин или Сейфах, не имя, а харчок какой-то. Сам бы с арваксами один на один и сражался.