Сага о Кае Лютом

Рагнвальд сидел и едва заметно улыбался, будто ждал этой неразберихи. Когда народ чуток угомонился, конунг повернулся и что-то сказал стоящему за ним воину. Вскоре раздался гулкий стук бодрана. К костру вышел Однорукий. Он выглядел чуднее, чем наш Фродр, но не так пугающе, как Живодер.

— Люди жалки! — закричал жрец, вскинув голову к небу. — Когда их закрома полны, жены рожают сыновей, а на воинов льется благодать, они забывают о богах. Но если случается недород, дети умирают от голода, а отцы вместо рун получают лишь раны, они хулят богов! Они думают, что боги должны днем и ночью приглядывать за ними, класть в их голодные рты кашу, отгонять тварей от их земель. Чтобы Фольси сам засеивал их поля! Чтобы Орса приходила к каждой рожающей бабе! Чтобы Фомрир охранял их дома! Чтобы Нарл строил им корабли, а Корлех ковал мечи! Чтобы Миринн сгонял рыбу к их берегам, а Хунор приводил толстых оленей! Чтобы сам Свальди пел им на пирах и Мамир предсказывал судьбу! Люди хотят, чтобы боги служили им, как рабы!

Однорукий еще раз ударил в бодран, провел по воинам пронзительным взглядом и продолжил:

— Почему мы часто отдаем своих сыновей на воспитание в чужие семьи? Чтобы матери их не заласкали, чтобы из них не вырастали жеватели угля! Кем мы станем, если боги будут делать всё за нас? Толстыми, слабыми и безрунными! Жалкими трэлями! Нас поработят первые же иноземцы с тремя рунами на десяток!

— Мы готовы биться с тварями! — сказал тот же ярл. — Мы немало их били прежде и будем бить впредь. Но это же Бездна! Сами боги не сладили с ней. Если волк набросится на моего сына, что прожил пять зим, разве я не должен защитить его?

— Мальчишке, что прожил пять зим, любая брехливая шавка покажется огромным и злым волком. Если сызмальства отгонять от него собак, как он сможет биться с тварями?

— Значит, ты говоришь, что та Бездна, что поселилась на острове Гейра, — всего лишь брехливая шавка? — разозлился ярл.

Однорукий легко пожал плечами:

— Боги уже уберегли нас. Бездна пробудилась не в Хандельсби, а на краю Северных островов. У нас было две зимы, чтобы подготовиться. Все воины изрядно выросли в рунах за это время.

— Но этого мало! Иначе бы треть моей дружины не полегла всего за месяц! И мой сын тоже!

Тут поднялся Рагнвальд, выждал, пока все замолкнут:

— Вы, верно, забыли, что Бездна прорвалась не только у нас! Живичи стонут под напором коняков, что бегут от своей Бездны! В Бриттланде зреет беда! Сарапы и те сражаются с тварями на юге. Где спрятаться? Как укрыться от напасти, если она всюду?

Видать, и впрямь забыли. Или не хотели вспоминать после яростных сражений с тварями.

— Боги не оставили нас. Они дали нам не только время, но и еще кое-что! На Северных островах появился воин, одаренный не Фомриром, а Скириром.

Я так и знал. Знал, что добром это не кончится.

— Как нам поможет один воин? — спросил хельт со шрамом. — Если это, конечно, не воин с двадцатью рунами!

— Нет, у него нет двадцати рун. Но его дар способен на многое. Первое — его хирдманы умеют слышать друг друга так, как будто сражались плечом к плечу с десяток зим. Второе — он может через дар велеть им отступить или нападать.

— Значит, они вроде его рабов? Как у сарапов?

Однорукий вспылил:

— Скирир не делает из воинов рабов!

— Третье, — спокойно продолжил Рагнвальд, — дары в его хирде делятся на всех.

— Как это? У одного был дар в силу, и теперь все сильны? Как сильны? Как тот первый, или это как миску каши разделить меж десятью едоками — каждому по ложке?

Пока Рагнвальд отвечал на вопросы, я задумался, откуда же конунг так хорошо знает мой дар? Я никогда не говорил ему, в чем суть стаи. Простодушный толкнул меня в бок локтем и качнул головой в сторону Гейра.

Вот в чем я ошибся! Я забыл, что Гейр изначально не вольный хирдман, а ярл! Ярл, который служил верой и правдой конунгу. Его верность уже была отдана! Когда Гейр рассказал всё Рагнвальду? После того, как уговорил принять его в хирд, или после, когда я лежал с переломанными ногами?

Выкинуть его из стаи, и дело с концом! Но мои хирдманы сейчас сражаются с тварями! Одни, без меня и без Гейра. Если я уберу его силу, им придется еще хуже! Я заскрипел зубами от злости и бессилия. Безднов Гейр!

— И много ли выгоды от Скирирова дара?

Конунг посмотрел на Флиппи и спросил:

— Дельфин, сколько людей за этот месяц потерял ты?

— Восьмерых, — ответил тот.

— Лютый, а ты?

— Пятерых, — хрипло сказал я.

— Хирды Кая и Флиппи нынче стоят на самых дальних островах! — пояснил Рагнвальд. — Ближе них к землям Гейра только воины Стюрбьёрна Сильного с моими сторхельтами. Через них идут самые сильные твари! И их гораздо больше, чем у вас. А сколько людей потеряли вы? Вот что такое — Скириров дар!

— Так к чему ты ведешь? Отдать своих воинов под руку Флиппи или юнца Эрлингссона? — спросил всё тот же неугомонный ярл.

А вот это уже и мне было интересно.

— Я предлагаю собрать херлид из пяти сотен воинов. Только сильнейшие и лучшие! Все сторхельты! Хельты с хорошими дарами! Дар Скирира свяжет их вместе и укрепит. Этот херлид и отправится к землям Гейра. Остальные воины продолжат стоять против тварей, а если херлид не справится, они помогут увести людей с Северных островов.

Конунг помолчал, а потом тихо сказал:

— Я тоже пойду с херлидом. Пусть мой дар и не боевой, но он может пригодиться. Пойдут все ярлы и все хёвдинги, что выше хускарла. Старшим останется мой сын Магнус.

Рагнвальд уже не спрашивал. Он оповещал собравшихся о своей воле. И ярлов он забирал не из-за их людей, а чтобы облегчить жизнь Магнусу. Чтобы никому и в голову не пришло захватить власть на Северных островах, пока все самые сильные воины будут сражаться далеко от Хандельсби. Конунг всё равно не заберет всю свою дружину, с десяток-другой сильных воинов оставит Магнусу.

— Пощупать бы этот Скириров дар… — прозвенел голосок Вагна Акессона. — Я не прочь сразиться с самой Бездной, но даже к новой руне надо привыкнуть, прежде чем идти в бой.

Воины вокруг согласно зашумели. Замысел Рагнвальда не всем пришелся по душе, не все хотели идти умирать вслепую.

Конунг махнул мне рукой, подзывая к себе. Я нехотя подошел. Он обнял меня за плечи и тихо шепнул на ухо:

— Видят боги, я хотел дать тебе время! Чтобы зимой воины подросли в рунах, а по весне мы бы на кораблях отправились к Гейрову острову. Но мы не доживем до весны! Останется слишком мало людей. Потому прошу — убеди их всех! Заставь прочувствовать на собственной шкуре, что такое стая!

Безднов конунг! Хитрозадый ублюдок! Не предупредил меня! Не поговорил! За такое я и выкинул того живича, когда мы были у вингсвейтаров. Не хотел, чтобы я отвертелся? Сразиться с самой Бездной? Да я не прочь! Но не когда мне силой гнут шею и суют в ярмо. Если я сейчас отступлюсь, что тогда будет? Норды сбегут с родных островов, поджав хвосты? Неужто и впрямь Скирир оделил меня таким даром лишь для этой битвы?

Мысли скакали туда-сюда, мешая принять хоть какое-то решение. Тогда я взял и втянул в стаю самого конунга. Поглядим, такой ли уж он Беспечный!