Сам себе Тарантина (сборник)

Ненавижу!

Поэтому последнее время я стал запираться на три замка, отключать телефоны и комп, чтобы никто не помешал нырять в самую бездну кайфа. Но оказывается, это не панацея…

– Слышь, мудило, – голос выполз откуда-то из тёмных уголков слуха, – с тобой разговариваю! Я уже задолбался ждать! Мик! Ау!

В моей руке появился огромный гламурно-розовый пистолет, и я стал стрелять в голос, но безуспешно, так как из ствола вместо пуль вылетали мухи и сразу же рассаживались на потолке. А голос становился всё громче, ближе и реалистичнее. Я испугался, что если сейчас не увижу говорящего, то потом будет поздно, и не хватит смелости заглянуть ему в глаза, в оранжевые глаза Сатаны. Только не это!

Я с трудом разомкнул веки. Комната ещё несколько мгновений приводила себя в порядок: стены становились на места, мебель приобретала первоначальную форму и размеры, воздух возвращал себе прозрачность. Всё вокруг застывало в статичной картинке.

Всё, да не всё. У двери стоял черножопый урод в наряде уличного хип-хоппера: спортивный костюм на три размера больше чем нужно, красная бейсболка NY и не зашнурованные поношенные кроссовки.

– Йо! Чувак, ты снова с нами! Наконец-то! – радостно заулыбался ниггер. – Хреново выглядишь.

– Да уж, – согласился я, вытер рукавом пот со лба. – Да и ты не очень.

Доза ещё не до конца отпустила. Я понимал, что с этим ублюдком что-то не так. Но вот что? Какой-то он был стрёмный и не настоящий. Взгляд остекленевший, цвет кожи нездоровый, синие губы, струйка крови стекала из-под козырька, огибала нос и, добравшись до подбородка, стекала на видавший виды «Адидас».

– У тебя тут… это… – я провёл пальцем по своему лицу. – Ковёр не заляпай, ладно?

Он улыбнулся и посмотрел под ноги.

– У тебя нет ковра, – сказал парень и размазал ладонью кровь по щеке.

– Не важно. Ты вообще кто? – поинтересовался я. – Как ты сюда попал?

Я судорожно пытался вспомнить, запирал ли дверь перед тем, как ширнуться.

– Ты меня не узнаёшь?

– А что, должен тебя узнавать? Проваливай, пока я не оторвал свою жопу от дивана и не перегрыз тебе горло.

При всём желании я бы не смог этого сделать. Тело ещё не слушалось, но я сунул руку под подушку, надеясь найти там ствол и вынести мозги этому кайфолому.

– Ты действительно меня не помнишь?

Хотелось поскорее избавиться от этого мудилы, чтобы успеть предаться остаткам рассыпающегося кайфа и забыться в вялой неге. Пушку я не нашёл, зато откопал полпачки «Кэмела».

Ниггер молча ждал, пока я прикурю и выдохну дым первой затяжки. Он переступал с ноги на ногу, как долбанный Фифти Цент на сцене. Казалось, что он сейчас начнёт читать рэп, размахивая руками и тыча в мою сторону пальцами. Неиссякаемый кровавый ручеёк уже залил всю грудь, но это его словно и не волновало.

– Говори, что надо и вали, – проворчал я.

– Ладно, напомню тебе, – сказал гость. – Где ты был два дня назад? В двадцать три тридцать семь?

– Нашёл время мемуары писать. Я сейчас с трудом вспоминаю своё имя.

– Я напомню, окей? Ты был со своим приятелем Джонни Бруксом, по кличке Бобёр. Под Старым Мостом. Помнишь? И ты убил одного чернокожего парня, чтобы наскрести себе несколько монет на дозу.

– Чёрт! – мрачные тени заскользили по стенам и потолку, готовясь наброситься на меня и растерзать в клочья. Я поджал колени, пот полил с новой силой. Страх обволакивал и так слабое тело, чтобы высосать последние силы. Но я таки совладал с собой.

– Ты что, коп? – спросил я. – Ты похож на копа, как я на Бритни Спирс. Я никого не убивал! Всё, пошёл вон. Интервью закончено.

– Нет, убивал. Ты выстрелил ему прямо в лоб…

– Нет!

– Да! – что-то в его лице менялось. Рот становился шире, обнажая жёлтые кривые острые зубы. Нет, мать его, настоящие клыки. Он хищно облизнул губы синим языком. Взгляд буравил меня насквозь.

И тут я всё понял! Всё дело в наркоте. То, что сейчас происходит – всего лишь причуды инъекции, это всё не по-настоящему, это результат химической реакции, происходящей в мозгу и вызывающей из небытия таких монстров, как этот придурок. Он всего лишь плод расщепления диацетилморфина. Не более того.

Это правда, про того парня под мостом. Это было, но я был под кайфом и смутно помню, что произошло. Помню выстрел, помню, как кричал и ругался Бобёр, как он тащил меня, путая следы, по грязным подворотням. Походу, с этим парнем тоже не чисто, потому что при нём было две сотни наличкой. Откуда у ниггера из-под моста столько кэша? Возможно, он был сутенёром или дилером, или тоже кого-то грохнул, а деньги забрал себе. Я не был уверен, что убил его. Бобёр обшарил карманы и отдал мне половину – мятую сотенную купюру. По любому, за сегодняшний кайф я ещё расплачивался баблом из карманов жмурика.

Нас никто не видел. Джонни нет никакого резона болтать о случившемся, так что, откуда этому уроду знать об убийстве? Вывод один – это я создал его в своей фантазии, сам рассказал ему и сам теперь боюсь.

Подняв взгляд на парня, я успокоился. Кроме бледной кожи (ха, побледневший негр: хорошая шутка, нужно не забыть) и мутных глаз ничего угрожающего. Он даже слегка улыбался.

– Йо! – я попытался разрядить обстановку.

– Йо, чувак! – он улыбнулся ещё шире. – Вспомнил?

– Это не важно, что я вспомнил. Важно, к чему весь этот базар?

Это же надо – я веду вполне внятный диалог с глюком. Говорить было трудно. Слова выходили из меня вязким липким гудроном.

– Может, это просвежит память? – и он снял бейсболку. Во лбу красовалось входное отверстие от пули девятого калибра, с запёкшимися краями, и из него лениво продолжала вытекать кровь.

– Круто! Ты похож на индуса. Знаешь, они рисуют на лбу такие хреновины. Тебе даже идёт. Но я тебя не знаю.

– А так? – он повернулся спиной, представив моему взору развороченный затылок. В слипшихся волосах застряли окровавленные осколки черепушки. При желании в его голову можно было засунуть кулак. Не самое аппетитное зрелище.

– Так узнаёшь? – он развернулся обратно и показал на меня пальцем. – Это ты меня убил.

– Прости, брат. Мне действительно жаль. Значит, на это была причина. Я не помню. Клянусь здоровьем покойной мамаши. Всё как в тумане. Прими мои соболезнования. – Я развёл руками. – И извинения. Если бы я знал…

Меня забавляла игра разума. Такого прихода у меня ещё не было. Настолько всё реалистично и логично. Скорее всего, во всём виноваты жалкие остатки совести, вызвавшие этот фантом.

– Но всё равно, меня не очень впечатлило, – продолжал я, – я не беременная старшеклассница, чтобы блевать и падать в обморок от вида твоего затылка. Во-первых, я почти полгода проработал в морге. И не таких привозили. А во-вторых, пару месяцев назад явился дорогой мой папаша, могилу которого ещё лет пять назад перерыли бульдозерами, когда строили новый квартал на Южных Холмах. Он был в своей любимой залитой кетчупом майке, с начатой бутылкой виски в руке и с косяком в зубах. Он орал на меня так, что я чуть не обмочился. Он даже пытался снять ремень с брюк, чтобы выпороть меня за то, что нашёл у меня под матрасом пару номеров «Хастлера». А когда-то заходил сам Джимми Хэндрикс и обещал отмудохать меня своим легендарным «Фендер Стратокастером», если я немедленно не выброшусь в окно. Я уже молчу о самом президенте Рузвельте. Так что, ты не первый глюк с того света. А теперь исчезни на хрен!