Самая темная мука

Когда она подняла руку, он схватил ее запястье и вновь положил ладонь на свою грудь.

От требования никогда не прикасаться к нему они перешли к просьбе никогда не отпускать его. Ох, как же изменились обстоятельства!

– В следующий раз, - начал Баден, - я собираюсь целовать тебя, пока беру.

Катарина ему улыбнулась.

– Так уверен, что будет следующий раз, да?

– С этим лицом?
– Он похлопал себя по щекам.
– Да.

Она хихикнула, когда он снял презерватив, завязал и выбросил в мусорное ведро.

– Ты немного красив... я так думаю.

– "Всегда заканчивай на позитивной ноте".
– Но у тебя прекрасные руки. И рот.

Он вытянулся рядом с ней, словно так же отчаянно ощущал потребность в контакте.

– Ты забыла упомянуть мой член.

Катарина нагнулась и провела зубами по мочке его уха.

– Я не забыла. Я приберегла лучшее напоследок.

– Что сейчас?

– Ммм.
– Он встала на трясущиеся ноги и протянула руку.
– Ты доказал свои навыки в постели. Теперь пришло время продемонстрировать их на кухне. Я голодна.

Они должны сохранять это хорошее отношение в различных ситуациях.

– Ничто нельзя получить просто так.
– Баден взял ее руку, но не позволил поднять с кровати, а дернул обратно в постель... или скорее на него.
– Я сделаю тебе сэндвич... на плату.

* * *

Баден сновал по кухне с улыбкой на лице. С улыбкой! Его голова была ясной, как никогда, зверь спокоен, напряженность покинула его тело, и красивая женщина спала в его постели. О такой жизни он всегда мечтал. О жизни, которую он даже не рассчитывал получить.

– Ты выглядишь счастливым.

Фокс. Его улыбка увяла. Он ненавидел то, как незаметно она подошла... "Это не должно случиться снова".

Вспомнив о своем обещании Катарине, он кивнул ей в знак приветствия.

– Человек хорошо на тебя влияет, - сказала она.

– Да.- Баден закончил готовить сэндвич с яйцом и сыром и вернул оставшиеся продукты в холодильник.
– Скажи. Кому ты больше всего не доверяешь сегодня?

Наступила тишина. Затем Фокс ответила.

– Человеку.

Он напрягся.

– Почему?

– Она делает тебя счастливым... но, сколько это продлится? У нее есть обязательства. А если ее поймают и начнут пытать твои враги? Он сдастся быстрее, чем ты успеешь сказать: "Вот дерьмо". А если она шпионка? Я работала с ловцами, так знаю их подход. Хорошие-хорошие, но только снаружи. А если ловцы выжили, и стали работать в тени? Она может быть приманкой, чтобы привести тебя к твоей второй смерти.

Именно так он говорил столетия назад?

Баден знал, что последует дальше: нападение на того, кому она доверяла.

Фокс должна бояться Бадена. Если она причинит вред Катарине, то он ответит тем же. И сделает в тысячу раз больнее.

– Сядь на стул, - приказал он.
– Сейчас же.

Она забыла о лавине подозрений настолько долго, что пробормотала:

– Ого. Ты всегда такой дружелюбный?

– Да. Ты хочешь моей помощи или нет?

Она с пыхтением села.

Баден разбил яйцо в миску, приговаривая:

– Когда демон вываливает поток мыслей о чей-то возможной измене, составь список обо всем хорошем, что помнишь об этом человеке. Хорошие слова, которые он говорил. Хорошие дела, которые делал. Как он улыбается. Затем мысленно повторяй список снова и снова, пока демон не закроет свой паскудный, лживый рот.

В течение многих лет только эти списки могли остановить его от нападения на собственных друзей.

Она настороженно на него посмотрела.

– Если списки - золотой билет к спокойствию, тогда почему ты позволил себя убить?

Фокс знала правду? Катарина не рассказала бы ей.

Почувствовав направление его мыслей, Фокс добавила:

– Недоверие поделился со мной воспоминаниями.

Ну конечно. Ублюдок.

– Я выбросил свои списки. Слушать демона было просто... легче. Я боролся так долго и устал от всего.

Он позволил свету... надежде, сердцу, защитной части его натуры... погаснуть.

Свету, который Катарина зажгла вновь.

"Буду защищать ее любой ценой".

Возможно, ему нужно переименовать зверя в Строительство, подумал Баден с внутренней усмешкой. Его другая половина больше не разрушалась, теперь застраивалась.

"Только с помощью моего человека".

Мой человек. Баден заканчивал сэндвич.

Гален вошел в кухню. Блондин остановился, когда заметил их и выгнул бровь.

– Я прервал беседу, девочки?

– Да, - сказала Фокс в то же время, что и Баден бросил: - Нет.

Яйцо готово, он положил сверху поджаренный хлеб.

– Я закончил.

– Это его невежливый способ сказать, что он не может провести вдали от своей драгоценной больше ни секунды, - вставил Гален.
– О! Сэндвич на завтрак!

– Только прикоснись и лишишься руки.

Кончики его пальцев вспыхнули, когти угрожали выйти... ой, они появились. И звякнули о фарфор.

Гален закатил глаза.

– Кстати. Может, ты и маленькая подружка будете потише в следующий раз, но начнете сношаться как кролики? Некоторым из нас, и я не называю имен...
– он указал пальцем на Фокс...
– нужно быть красивыми.

– Некоторым из нас, и я не называю имен...
– Баден указал пальцем на Галена...
– нужно воткнуть кинжал себе в сердце.

– Разве ты не слышал? В настоящее время у меня нет сердца.
– Привкус горечи просочился в его слова.
– Ходят слухи, что у меня его никогда и не было.

– Вот тебе совет. Не закладывай своих друзей, после того как помог им с планом взлома и проникновения, обеспечивая их поимку. Не посылай людей убийц, после того как они прокляли тебя за предательство, и не жалуйся, когда один из них получает кое-что, пока ты довольствуешься старым верным другом.

И он кивнул на правую руку Галена.

Воин его удивил, засмеявшись, а не нападая.

– Тебе пятнадцать? Кое-что? Серьезно? Разве так мы называет это сейчас?

Баден пожал плечами. Он слышал, как его друзья называют это многими забавными словами.