Самая яркая звезда на небе

А теперь ей нужно разобраться со званым вечером Слагхорна, ведь Гасси настояла, чтобы она пошла. Разум Гермионы бешено искал оправдания, чтобы избежать мероприятия. Она раздумывала о том, чтобы установить навозные бомбы, чтобы схлопотать наказание. Она взвешивала возможность удалить кости из своей руки, чтобы остаться в больничном крыле. Вот настолько сильно она хотела пропустить этот вечер: она бы с большей готовностью провела вечер с «Костеростом».

Чтобы ей не казалось мало, её проклятье начало всё чаще подавать признаки жизни. Несмотря на употребление зелья через день, её продолжали мучить кошмары. Боль в боку не проходила. Она написала целителю Сплину и ждала ответа. За эти дни она выпила зелье слишком быстро. Скоро оно закончится.

— Гермиона, ты пойдёшь! — повторяла Гасси как заезженная магловская пластинка.

— Я не хочу его видеть, — Гермионе потребовались все силы, чтобы не сморщиться. Она выпила прошлую дозу зелья только вчера. Симптомы вернулись слишком быстро.

— Поэтому ты и должна пойти! Ты должна выглядеть сногсшибательно и показать Тому, что плевать на него хотела. Всю неделю ты ходила с таким видом, будто кто-то пнул твоего щенка. Это жалко, — Гасси наклонилась к Гермионе через стол в гостиной. Аластор и Арчи сидели возле них, игнорируя разговор.

— Это завтра, Гасси, а у меня нет платья.

— Ты сама знаешь, что у меня есть, — фыркнула Гасси.

— К тому же мне нужно уложить волосы.

— Разумеется, я займусь твоей причёской и макияжем. Я не доверяю тебе в этом, и как твоя лучшая подруга, думаю, я заслужила это право.

— Ты не оставляешь мне выбора…

Гасси просияла:

— Не-а! Мы превратим тебя в богиню, Гермиона, вот увидишь!

Гермиона покорилась Гасси. Она знала, как произвести впечатление. Она настояла, чтобы Гермиона надела изумрудно-зелёное платье. Именно то, что Гермиона отказалась надевать на Зимний бал. У неё не было сил спорить с Гасси.

Она использовала магию, поправляя ткань так, чтобы платье приукрашивало фигуру Гермионы. Гасси добавила разрез, чтобы открыть ноги. От Гермионы не укрылось, что вырез стал глубже, а спина более открытой после работы Гасси, чем, скорее всего, подразумевал модельер. Гермиона чувствовала себя одновременно и утончённой, и соблазнительной в этом вечернем платье. Идеальный баланс.

Главной проблемой стали туфли. На Зимний бал Гермиона выбрала плоскую подошву и наотрез отклонила каблуки. Однако в этот раз Гасси отказывалась предоставлять ей что-то удобное. Она спорила, что каблуки выгоднее всего покажут её ноги.

— Я не умею ходить на каблуках, Гасси! Я упаду себе на лицо и испорчу весь элегантный образ, над которым мы работаем.

— Об этом ты переживаешь? — рассмеялась Гасси. Гермиона нахмурилась и скрестила руки. — Ладно, позволь мне открыть тебе маленький секрет, который вообще-то и не секрет вовсе, если честно. Его знает буквально каждая ведьма, но, видимо, кроме тебя. Ни одна ведьма не ходит на каблуках просто так.

— Ты о чём?

— Мы зачаровываем туфли для устойчивости и накладываем смягчающие заклинания, Гермиона! Мы скользим в них, будто они были сделаны специально для нас! У нас есть магия. Можно ей и воспользоваться!

Серебряные туфли на каблуках, которые выбрала для неё Гасси, были полной противоположностью удобным. Эти туфли высотой в пять дюймов{?}[~13 см] были явно созданы со зловещей целью уничтожить любую бедную, ничего не подозревающую ведьму, которая осмелится их надеть.

Она нехотя согласилась. Она застегнула изящную пряжку вокруг лодыжки. Прежде чем попытаться встать, Гасси достала свою палочку и пробормотала пару заклинаний в сторону ног Гермионы. Это всё изменило. Пальцы стали лёгкими, как воздух. Лодыжки не болтались, и Гермионе не хотелось это признавать, но она скользила в туфлях — как и говорила Гасси.

Гасси закончила образ с каким-то зельем для волос и собрала пучок на распущенных волосах, отчего её кудри казались аккуратными и изящными, а не дикими. Она нанесла макияж на лицо Гермионы и накрасила губы тёмно-красной помадой, что, настаивала Гасси, делало её эффектной.

Решено.

То, что нужно.

— Мерлин, как я хороша! — улыбнулась Гасси, любуясь своей работой. — Сама Венера будет завидовать тебе сегодня.

Гермиона закатила глаза, но должна была признать, что её подруга отлично потрудилась.

Отдать Гермионе должное, она не убежала, и её не стошнило, пока она шла на званый вечер, несмотря на то, что именно это она предпочла бы сделать. Она подумывала провести вечер в пустом классе.

Вместо этого она надела своё самое храброе лицо и зашла на вечеринку.

Я смогу.

Она чувствовала на себе взгляд Тома, ступая через проход. Гадала, что у него на уме. Но Гасси наказала ей выглядеть сногсшибательно и показать ему, что она продолжает жить дальше. Это она и сделает.

— Гермиона! — она обернулась, когда по её спине проскользнула рука, вынудившая её подпрыгнуть. Она оказалась лицом к лицу перед Рудольфом Брэндом.

— Р-Рудольф, как дела? — она его плохо знала. Они лишь обменялись парой слов, но все знали, кто он. Капитан команды по квиддичу Рейвенкло, такой красивый с его волосами цвета красного дерева и синими глазами. Его кожа приобрела карамельный оттенок от бесчисленных часов тренировок под палящим солнцем. Неудивительно, что у девушек от него текли слюни. До Гермионы дошли слухи, что его приняли в профессиональную команду, значит, он ещё и способный.

— Ты сегодня очаровательна, — сказал Рудольф. Его взгляд задержался, проскальзывая вниз по её телу, вбирая в себя платье и то, как оно обхватывало её тело. От его мерцающего взгляда она почувствовала себя голой.

Обычно она скрывалась от подобного прямого внимания, но в её мыслях пронеслось напоминание Гасси.

Мне нужно двигаться дальше.

Глаза Гермионы засияли, и она ему улыбнулась:

— Спасибо, Рудольф! Я слышала, ты подписал контракт с командой…

— С Гейдельбергскими гончими, — гордо улыбнулся он, обнажив зубы.

— Значит, ты будешь играть профессионально? — она надеялась, что звучит игриво, а не просто проговаривает очевидное. Что она на самом деле делала.

— Я буду вратарём основного состава в следующем сезоне.

— Ого, основной вратарь — ты, должно быть, очень талантлив, — сказала она. По-видимому, её посредственные замечания сработали. Рудольф сиял от её внимания.

— Разве ты не любовалась моим мастерством на матчах в этом году? — спросил он с играющей на губах ухмылкой, и это Гермиона нашла объективно привлекательным. Рудольф был красив, но в его глазах не было тёмной тайны. Он не скрывал секреты в глубине своей улыбки. В его выражении лица не было интеллекта, никакого расчёта и знаний, что привлекало Гермиону.