Самая яркая звезда на небе

— Ты — ты делаешь мне больно!

— Чёрт! — он выпустил её. Он правда причинил ей боль? Она потрясла рукой и сбросила свои книги в магически расширенную сумку-почтальонку.

Гермиона нахмурилась, задрав рукав мантии, и заметила лёгкие синяки от кончиков его пальцев. Со временем они потемнеют. Станут заметнее. Она будет вспоминать его, каждый раз глядя на них. Думать о нём. Он снова оставил на ней метку. Он делал это и раньше, но они уже выцвели. Эти были новыми. Она его. Она всегда будет его.

Он вытянул руку и провёл пальцами по отметинам на её предплечье. Он обещал, что никогда не причинит ей боль. Что он делает? Она отпрыгнула, будто её обжигало его прикосновение.

Снова глядя на неё в тусклом освещении, проглядывающем из-за гобелена, он хотел её. Он хотел каждую её часть. Каждый дюйм кожи и каждый локон кудрявых волос. Это вообще было несложно. У неё было не просто что-то, чего он хотел, — она была всем, чего он хотел.

Взгляд её ясных карамельных глаз встретился с его, и весь мир остановился. Он не мог вспомнить, когда в последний раз смотрел ей в глаза, теряясь в их глубине.

Он бессознательно подошёл к ней ближе, вытащил палочку и заглушил всё вокруг них. Уединение. Они одни.

Он сделал шаг ближе.

Когда он в последний раз держал её так близко?

Ещё один шаг.

Когда он в последний раз всасывал её кожу между своими зубами, пробовал её на вкус, прижимался к ней? Две недели назад, если не больше.

Она отступила на шаг.

— Не убегай, — сказал он. Он хотел, чтобы она осталась. Она должна остаться. Он преградил ей выход. Им нужно во всём разобраться. Ему нужна правда.

Она оставила своё отступление. Он наблюдал, как её грудь вздымается и опадает от глубокого вздоха.

— Скажи мне, как всё исправить! — слова сорвались с его языка. — Что мне нужно сделать, Гермиона?!

Она нахмурилась и отвернулась:

— Это нельзя исправить.

— Я отказываюсь в это верить!

— Не кричи на меня!

— Чего ты от меня хочешь? — ему нужна правда. Ему нужно, чтобы она перестала таить столько секретов от него.

Её глаза вновь метнулись к нему, будто ища собственные ответы. Она вздохнула, заправив волосы за ухо и облизнув губы.

Эта губа.

Она пытается отвлечь его?

— Всё, что захочешь, Гермиона. Всё, что угодно.

····?·* ?? ?*·?····

Гермиона наблюдала за Томом в ожидании подвоха. Разборки с Томом Риддлом всегда были запутанным действом. Она скучала по простоте. Однако, если подумать, её жизнь никогда не была простой и с Гарри и Роном.

— Я хочу многого, Риддл, — сказала она, осторожно выбирая слова. — Я мечтаю, чтобы мои родители были в живых. Я мечтаю снова увидеться со своими друзьями. Я мечтаю, чтобы ты никогда не открывал Тайную комнату, а Альфред Хенсли не окаменел. Я мечтаю, чтобы ты не был так одержим своей извращённой идеей о власти, — она наблюдала, как Том нахмурился от её последнего заявления.

— Ты знала, что Альфред замешал пунш на Зимнем балу? — спросил он наглым тоном.

Её глаза расширились от удивления. Этого она не ожидала. Ей потребовалось время, чтобы вернуть своё самообладание:

— Ты пытаешься оправдать свои действия, будто какой-то поборник справедливости?

— А ты хочешь сказать, что он этого не заслужил?

— Конечно! Никто этого не заслуживает! Не в твоём праве решать! — кричала она на него. Чем больше она злилась, тем спокойнее становился Том. Будто пряча от неё свои эмоции.

— Я не могу изменить содеянного, Гермиона, — он ничуть не выглядел сожалеющим.

— Я знаю, что не можешь, и не уверена, что стал бы, если бы мог, потому что тебя это не заботит. И никогда не будет.

— Заботит что? Альфред Хенсли? Потому что ты права, мне на него похуй.

Она нахмурилась:

— Не только Альфред, тебя вообще хоть что-то заботит?

— Ты не думаешь, что ты мне небезразлична? — он сузил глаза.

— Я думаю, что ты даже не знаешь, что значит «забота». Ты на это неспособен.

— Ты всерьёз в это веришь?! — его спокойствие испарилось. Он сделал шаг навстречу ей, захватив её в клетку своих рук у каменной стены. — Ты единственная, что меня вообще теперь заботит! Я схожу от тебя с ума!

Нахмурившись, Гермиона отвела взгляд в пол. Ей было трудно собраться с мыслями, когда он на неё так смотрел. Так пронзительно — будто видел всю её душу. У неё было тайное желание, которым она никогда с ним не поделится. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ей было на него всё равно.

Она глубоко вздохнула и собрала всю свою смелость. Он сказал, что сделает всё…

— Я хочу, чтобы ты показал мне Тайную комнату, — сказала она.

Он резко закрыл от неё все эмоции, будто её по лицу ударила дверь:

— Зачем? — спросил он отрывистым тоном.

— А это важно? Ты спросил меня, чего я хочу, а я хочу этого.

— Я знаю, что я сказал. Я спрашиваю, зачем, — произнёс он низким, угрожающим голосом, нависнув над ней.

Гермионе нужно найти вход. Она навсегда с этим покончит. Зависеть от Тома не самое умное решение, но ей в голову пришло только это. Она следовала за ним несколько дней, в надежде, что он оступится и отведёт её туда. Но Том никогда не делал безрассудных ошибок. Это был её следующий лучший вариант.

— Я хочу увидеть Тайную комнату. У меня свои на то причины, — ясно, что ему не понравился ответ. Он выглядел разъярённым. Он смотрел на неё так, будто сможет сломить её своим взглядом. Но она не поддалась.

Ей нужно соображать быстро. Придумать что-то, что могло бы привлечь внимание Тома. Чем-то притянуть его, пока она не потеряла свой единственный шанс.

Ответ на желания Тома был безошибочным. Стоя перед ним, она чувствовала жар, исходящий от его тела. Он дышал короткими, неглубокими вздохами, словно пытаясь сдержать свою жажду. Она не сомневалась, что он хочет её. Его глаза смотрели на неё с вожделением, пронизывающим до костей.

Она осмотрела его. Его гнев утих, но взгляд оставался прикованным к ней с неоспоримым голодом. Он застыл на месте, не сводя с неё глаз. Ответ очевиден. Она знала, чего Том хочет больше всего. Он никогда не пытался это скрыть.

Он хотел её. Ради неё он готов на всё. По какой-то причине она притягивала его. Сила, о которой она и не подозревала.

— Ладно, если ты не покажешь её мне, думаю, мы закончили, — сказала она, пытаясь прозвучать заносчивой. Она дёрнулась, чтобы обогнуть его, собираясь выйти из алькова.