Самайнтаун

– Довезли один из наших старых заказов? – уточнила Тита у Линды, найдя ее за пышными копнами, роящуюся в бумагах. Очевидно, она подумала точно так же и бросилась проверять, но спустя минуту покачала головой.

– Мы не заказывали подснежники ни в этом, ни в прошлых месяцах.

– Тогда кто же их привез? Видела машину?

Линда покачала головой опять.

Титания стала еще довольнее.

После этого она решила не дожидаться конца дня, и, едва над дверью лавки звякнул колокольчик, приветствуя Херна, она отложила ножницы и подозвала его к себе. Для этого хватило взгляда – Херн понимал Титанию так же хорошо, как эти расставленные цветы вокруг, что льнули к ней из горшков и ласково оплетали пальцы.

– Это ты тогда заставил ведьм пустить меня в больницу, когда я пришла испробовать лекарство?

Херн пожал плечами. Сегодня на улице заметно потеплело, будто зачинался март, а не заканчивался октябрь, – еще один тревожный знак, и Херн явился без пальто, в одной клетчатой рубашке, обтягивающей крепко сложенное тело. Когда он позавчера придерживал для нее стремянку, Тита заметила мозоли на его руках, какие обычно остаются от рукоятки топора. Мужчин с такими руками Титания всегда любила. Она берегла их, а первыми всегда съедала изнеженных и избалованных. С их гибелью мир ничего не терял, а вот смерть трудолюбивых, воинственных, преданных делу оставляла ее опустошенной.

Но, как назло, они были самыми вкусными.

– Разве твой господин не будет в ярости? – продолжила она, проходясь по лавке, заботливо все осматривая и зная, что Херн снова вышагивает за ней.

– У меня нет господина. Есть только госпожа, – ответил он, и в его словах отчетливо звучала улыбка. – Ламмас мой партнер. Плевать хотел я на его ярость.

– Хорошо. Раз так, то я согласна.

Эти слова повисли в воздухе, как облако цветочной пыльцы, которую Титания стряхнула со своих рук на керамические вазы, прежде чем повернуться к Херну и обнаружить, что застигла его врасплох, как того и хотела. Словно кошка, зависшая над прудом с карпами, она смотрела, как под поверхностью его самоконтроля лихорадочно мечутся чувства и мысли. Ей хотелось насадить их все на когти, и, чтобы сделать это, она добавила:

– Там, при встрече у Лавандового Дома, ты приглашал меня на свидание…

– Ты не пожалеешь.

Это все, что он сказал. Отвел одну руку за спину и поклонился ей так, будто они и вправду стояли у трона в ее замке, а затем развернулся и ушел. Ведьмин камень, который все это время лежал в блюдце на стойке с растительным сором, мигал голубым, но Титания не увидела этого, потому что не моргая смотрела Херну вслед.

Ее охота наконец-то подошла к концу.

По крайней мере, так она считала, пока Херн вдруг не изъявил желание поохотиться вместе с ней. Буквально. Он так и сказал: «Что насчет королевской охоты?» Это не только перечеркнуло все планы Титы, но и едва не заставило бежать с позором, потому что привез ее Херн прямо на кромку вязового леса неподалеку от Старого кладбища, куда она клялась себе, Джеку и луне никогда не заходить.

«Вернись, вернись, вернись к нам. Мы скучаем по тебе!»

В этот раз она не слышала зов своих детей, но знала – они по-прежнему зовут. Сейчас преддверие Самайна, а значит, тонкое время, когда миры пересекаются настолько, что начинают рваться. В воздухе трещало электричество – верный признак чар. Золотистая пыльца бесконтрольно осыпалась с ее пальцев, внутренняя природа откликалась на темное время года. Титания смотрела в чащу и видела раскрытую пасть своего прошлого, такую же зубастую, как у нее. Несмотря на то что солнце еще не зашло и небо кровоточило, вязовый лес истекал чернотой. Переплетенный и дремучий, он стал еще выше с тех пор, как Тита вышла из него. Молодые саженцы окрепли, древние деревья стали еще древнее, шире и могучее. Титания была готова поклясться, что даже узнала те, по которым скакала тогда у Джека над головой. Бронзовые листья шептались, и Тите мерещилось, что шепот то о ней – предостерегающий.

Такси, на котором они приехали, все еще стояло на обочине дороги, как ее последний шанс. Однако вот Херн вытащил из багажника увесистый лук с колчаном стрел в черном оперении, похожем на платье Титы, – она думала, что они поедут в какой-нибудь банальный ресторан, – и постучал по капоту. Водитель тут же ударил по газам и скрылся. Остались лишь они: Королева фей, предводитель Дикой охоты и чащоба, от которой ждать только беды.

Херн шагнул в лес первым.

– Я знаю, – сказал он мягко, обернувшись, когда Титания осталась стоять на месте. Она скрипнула в ответ зубами, очень сомневаясь в его словах. Если б правда знал, то не привел бы ее сюда! Да и откуда ему знать? О маленьких мерцающих крыльях, урчащих животах, укусах на бедрах и груди, стоптанных в кровь ногах, клубах пара изо рта и беге… Однако Херн повторил уверенно, настолько, что она почти ему поверила: – Я знаю, Тита. Со мной тебе нечего бояться.

– Но здесь… – Титания осеклась. Не сдержалась, поежилась, попятилась. Взгляд волчий, оскал – тоже. Ей больше не было стыдно – пусть пристыдит, коль захочет, лишь бы позволил спрятаться.

Но вместо этого Херн, мягкий с ней, чуткий и смиренный, как ни один мужчина до него, произнес:

– Одно твое слово, Королева, – и мы уйдем. Я просто хотел тебя развлечь. Хотел увидеть тебя настоящую, свободную, и чтобы ты увидела настоящего и свободного меня.

Конечно, она тоже этого хотела. Она понимала, что Херн привел ее сюда, не просто чтобы похвастаться оружием и умением из него стрелять, а чтобы доказать: они из одного теста, горького, травяного. Потому что оба охотники и в то же время звери. Потому что не чувствуют они себя нигде живее, чем в ночном лесу, ведь из сырой землицы и опады соткана их плоть, а кровь набрана из растаявшего снега и крови чужой. Да и в конце концов, не в ресторан же им на свидание идти? Свинина в кисло-сладком соусе хороша, но мясо, свежее, сырое, добытое и разделанное собственноручно, куда лучше.

Титания жуть как по нему соскучилась! Во рту собралась вязкая слюна. Херн соблазнял ее, но не собой, не обещанной любовью или нежностью, а ее же естеством. Вернуться бы и впрямь к истокам, хотя бы на день снять с себя эту маску из пудры и человеческих одежек да надеть шкуру… Вязовый лес звал Титанию, но уже не голосами ее детей. Прошло слишком много лет, когда она слышала их в последний раз. Услышит ли снова, если и впрямь последует за Херном доверчиво и слепо? Сможет ли он защитить ее? Ждет ли ее в вязовом лесу расплата?

Она даже не подозревала, что так отчаянно тоскует по нему, пока не подошла настолько близко. Мятный холод, сырая свежесть, терпкий мускус хмелили. И Титания подумала: а может, прошлое давно осталось в прошлом и лишь страх по-прежнему при ней? Лишает ее куда большего, чем дает, и себя терять заставляет. Джек помогал ей бежать, но что, если Херн поможет ей вернуться?

– Это просто лес, – сказал он, опустил лук, который удерживал на плече, и протянул ей раскрытую ладонь в тех самых мозолях, которые на самом деле были от тетивы, а не от топора.

– Это просто лес, – вторила Титания, принимая ее.

И вместе они пошли среди вязов.

Присутствие Херна ощущалось как тяжелый шерстяной плащ. Оно легло на лес и задушило в нем все звуки. Даже птицы умолкли, а трава пригнулась. Титания ступала рядом медленно, разувшись и оставив туфли у дороги, и ореол той силы, которую Херн источал, скрадывал их дыхание и шаги. Впервые она не вела, а была ведомой – шла на один шаг позади, вертела головой и дергала ушами, вглядываясь круглыми широко распахнутыми глазами в сумрак. Лей-линии, которые обычно набухали в преддверии Самайна и прожигали дыры в мироздании, сейчас были едва заметны, как бледные вены, зарытые где-то глубоко под землей. Титания гадала, кроется ли причина в том зимнем холоде, который Херн источал и который даже лей-линии словно погружал в спячку. Ведь существуй где-нибудь другие города, подобные Самайну, Херн бы однозначно выбрал Йоль. Нет, не так… Он бы ему причитался. Ибо Дикая Охота – вестник смерти Солнечного бога, рычаг для нового поворота Колеса. Титании никто об этом не рассказывал, но она читала. В той самой книге, обтянутой зеленой бархатной обложкой, которую оставила в сумке на краю дороги, как и свои туфли. Там же она наконец-то оставила страх.

– Это место… – произнесла вдруг Тита, оглянувшись, когда они зашли достаточно далеко, чтобы между деревьев почти не осталось просветов. – Точно. Это оно! Вон там, чуть дальше, тот самый вяз… Здесь я повстречала Джека.

– Что ж, значит, отсюда и начнем. Утром я приманивал дичь, – сообщил Херн, спуская с плеча лук. Титания задрала голову вверх, выглядывая сквозь крону огненно-рыжие лучи заката, и прислушалась. Лес все еще молчал, зато с ней громко говорила ее природа. – Желаешь взять на себя кабана или волка?