Самый опасный человек Японии

Во время этой сцены Кимитакэ в очередной раз подумал, что россказни Юкио о том, что он рос в Наре, могут быть и правдой. И дело тут не только в кансайском диалекте. Где ещё, кроме окрестностей Киото, можно было наловчиться так виртуозно оскорблять собеседника, при этом не нарушая грамматики, не добавляя оскорбительных слов? И попутно не давать ни одного законного повода для рукоприкладства?..

Только в Старой Столице это и возможно — и ещё в её ближайших окрестностях.

— Ты же и сам, наверное, успел узнать, чем заканчивается такое самовольное самурайство? — Заместитель директора грозно сверкнул стёклышком пенсне. — Усердие в учёбе проявлять следует. Для остального у нашей империи есть крейсера и стратегическая авиация.

— Представляете, господин заместитель директора, ещё не успел, — всё так же невозмутимо отвечал Юкио. — Наверное, меня просто недостаточно сильно били.

— А между прочим, одна из историй, где самурайство оказалось неуместным, началась приблизительно лет двадцать назад примерно на том месте, где ты сейчас стоишь.

— Надо же, — произнёс Юкио и посмотрел себе под ноги. Но там не было заметно ничего кроме его ботинок, начищенных как всегда безукоризненно.

— Я скажу даже больше. В этой истории изрядно замешан ваш будущий учитель Окава Сюмэй. Он тогда ещё не был профессором. Но это случилось задолго до вашего рождения. Сами вы это не видели, и родители вам постесняются рассказать, пусть в этом деле и замешаны ваши славные предки. Вот скажи, будущий барон Асада, ты знал, что твой дедушка оплачивал издания очень радикального издания «Острие Меча Сакуры»?

— Слышу об этом первый раз в жизни, — отозвался низенький и всегда немного печальный Икуми Асада. — Но думаю, это может быть полезным для меня во время учёбы.

— Пожалуйста, расскажите нам эту поучительную историю! — вступил Кимитакэ.

— Уговорили. Теперь и я думаю, что она будет вам полезна. Потому что в ней как раз участвуют дипломаты. Это — будущие вы. Хотя в вашем возрасте в такое, понятное дело, ещё не веришь.

И старик начал рассказывать.

Похоже, старый заместитель директора решил взять на себя ещё и обычай покойного директора поучать учеников. Тем не менее история, которую он рассказал, оказалась на удивление занимательной.

* * *

В мае 1922 года бывший министр иностранных дел и действующий мэр Токио Симпэй Гото (вы, ребята, скорее всего, уже и не помните этого человека) подал прошение на высочайшее имя с просьбой принять во внимание его борьбу с коррупцией и назначить его наконец-то на должность премьер-министра.

Император уже был готов подписать положенный указ, но один советник из числа гэнро (в канцелярии шептались, что это был всесильный князь Сайондзи) высказал резонное мнение:

— Столичный губернатор — и одновременно борец с коррупцией? Да кто в такое поверит!

Вместо поста премьер-министра Симпэй Гото стал виконтом. А вместо высокого, но унылого поста в государстве — возможность свободно говорить всё, что думает, и репутацию «независимого и объективного человека».

Гото был деятель ловкий и дальновидный. Свой стиль он позаимствовал у модного тогда австрийского доктора Фрейда. Светло-серый сюртук с жилеткой, аккуратно подстриженная седая борода и общий аромат респектабельности. Не занимая никаких официальных постов, он регулярно выступал, писал много статей, часто навещал влиятельных друзей и сохранял колоссальный вес в имперской политике.

Уже через год он явился на заседание правительства. Министры, задавленные внезапно наступившим кризисом, и сам премьер, медленно угасавший от рака толстой кишки, покорно его слушали.

Веселье от того, что успешно отсиделись во время мировой войны, сменилось тоскливым кризисом. Обескровленные державы, проржавевшие флоты, куча тлеющих конфликтов и территорий с непонятным статусом — это всё угнетало. Кроме полезного немецкого пивного завода в Шанхае удалось в послереволюционной неразберихе захватить северный Сахалин, но было неясно, стоило ли его удерживать.

А за окнами стучал традиционный четырёхчасовой токийский дождь.

— Я призываю вас, господа, взглянуть на карту страны, которой мы управляем, — начал виконт. — Дальний Восток, особенно его прибрежные воды, критически важен для Японии. Не важно, как называется государство, которое их контролирует, — мы должны с ним договориться. Запасы леса, нефти, угля и рыбы в тех местах колоссальны. Но все экономические связи с этими местами крайне непросты, потому что, — Гото сделал многозначительную паузу, словно сомневался — говорить ли общеизвестное, — мы пока так и не признали коммунистическое правительство России.

— Было бы проще всего, если бы эти территории контролировали мы, а не государственные ублюдки вроде фантомной Дальневосточной республики, — заявил Утида, ставленник армии на посту министра иностранных дел и ярый противник мира с Россией. — Сколько бы мы ни вели переговоров с читинскими министрами, этими «никтошками», которыми явно управляют из-за кулис, мы не добьёмся определённости. Аннексия — вот лучшее решение. Лига Наций это утвердит, мы же сами её и основали. Для большевиков эти территории не имеют большого значения, а для нас — ценнейший, сравнительно недалеко расположенный источник угля. Уголь для нас критически важен.

— Однако эти территории совершенно не освоены, — напомнил виконт. — Они потребуют огромных капиталовложений, и частных инвесторов будет недостаточно, нам потребуется срочно укреплять северную часть острова. К тому же для частных капиталовложений у нас есть и более тёплые колонии в тропиках.

За виконтом тоже стояла большая сила. Неспроста он настолько запросто приходил на заседания правительства. Его негласно поддерживали флот, рыбопромышленники. А ещё газетчики, которые жаждали новостей из России и постоянно величали виконта то японским Теодором Рузвельтом, то Ллойд Джорджем Восточной Азии. Суммарный ежедневный тираж газет, с которыми он поддерживал отношения, достигал 1 300 000 экземпляров.

— Пока эти большевики над нами просто издеваются, — продолжал Утида. — Похоже, они уверены, что у нас тут что-то вроде революционной ситуации. Безвизовый въезд на территорию Союза рыбопромышленникам и торговцам уже запрещён. Вчера наш консул во Владивостоке получил предупреждение, что, если в течение трёх месяцев он не получит официальной аккредитации в СССР, ему придётся покинуть страну. Получить аккредитацию в непризнанном государстве — недурная шарада, не правда ли?

— Их функции могут исполнить коммерческие агенты с аналогичными полномочиями, — парировал виконт.

— А шифрованную переписку и дипломатическую почту как они будут передавать?

— Это небольшая проблема.

— Небольшая — потому что не вам её решать?

— Я уверен, Советский Союз пойдёт на уступки во многих незначительных для них вопросах. Они не решатся на вторую безобразовскую аферу, потому что неплохо усвоили, к чему привела предыдущая. К тому же они должны крепко усвоить, насколько недействительна и бесполезна русская коммунистическая пропаганда. В свою очередь, наши публицисты должны рассеять страх перед красной опасностью.