Санта на замену: Тур извинений

По дороге домой я наблюдаю за светом фонарей и думаю о словах Николаса.

«Ты вырастешь и возненавидишь Рождество».

Нет, он точно не прав.

Рождество — лучший праздник.

ГЛАВА 1

2019 год, за пять дней до Рождества

Рождество — это кошмар, а путешествовать перед Рождеством — кошмар вдвойне. Особенно, когда собственные книги смотрят на тебя отовсюду, куда бы ты ни повернулся.

Кто-то однажды сказал мне, что видеть свои книги на полках магазинов никогда не надоест. Как бы не так. Первый раз — да, это было весело. На самом деле, большинство вещей интереснее в первый раз.

Первые свидания.

Первый поцелуй.

Первый вечер в честь выхода книги.

А всё, что после, уже разочаровывает.

Сейчас, глядя на стенд в книжной лавке аэропорта, где мои романы выстроились в круг, я чувствую себя не столько гордой, сколько уставшей от всех этих Санта-Клаусов, которых я нарисовала за последние годы.

Мои эротические романы о Санте — бестселлеры. В них всегда есть Санта с розовым носом, подрумяненными акварельными щёчками и фирменным белым локоном в стиле Бёрди Мэй, который делает его моложе и обаятельнее.

Этот локон — моя золотая жила.

Я пробегаю взглядом по названиям.

«Большой подарок Санты».

«Розовая карамельная трость Санты».

«Синие шарики Санты».

Как я вообще смогла уговорить издателя утвердить это название? Но редакция только посмеялась, сказав, что оно такое «милое».

Милое. С очень даже милым содержимым в его красных штанах.

Я закатываю глаза, глядя на эти бороды и приподнятые белые брови.

Честное слово, я люблю свою работу. Без неё я бы вообще не справилась с жизнью после проклятия 99-го.

После… него.

Но в этом году? Я просто выжата.

Обходя лавку, я лавирую между толпами людей, одетых в простенькие джинсы и футболки, тогда как я укутана в два пальто. Я южанка до мозга костей, но только на севере, окружённая холодом, могу действительно почувствовать дух Рождества. Правда, я ненавижу мороз.

Мой телефон вибрирует в кармане пальто. Надев огромные варежки, я пытаюсь достать его, но безуспешно. Ох уж этот север, тут вообще есть обогреватели? Наконец, я стаскиваю варежку зубами, вытаскиваю телефон и улыбаюсь, разблокировав экран.

— Удивительно, как ты всегда узнаёшь, что мой самолёт только приземлился, — говорю я.

— Бим, ты обещала позвонить сразу же! — раздражённо отвечает Энн.

По её тону можно подумать, что я заставила её звонить мне раз пять. Я отстраняю телефон, чтобы проверить… да, точно. Полное попадание в стереотипную старшую сестру.

— Ну, дай мне хоть выйти из самолёта, — фыркаю я. — Аэропорт — сущий ад.

Сказав это, я резко поворачиваюсь, чтобы увернуться от мальчишки, несущегося с рюкзаком, который хлопает его по спине в такт шагам.

— Вот что бывает, когда уезжаешь так поздно, — отчитывает Энн. — Полные рейсы.

— Я бы с радостью уехала раньше, — парирую я.

Хотя, если быть честной, это и моя вина, и не моя. Моя — потому что я слишком долго предавалась самоанализу после разрыва. Не моя — потому что сам разрыв был не в моей власти. Вот и пришлось отложить ежегодный творческий отпуск до последней минуты.

Повисает напряжённая пауза, и я тут же спешу заполнить её, прежде чем сестра начнёт расспрашивать:

— Но вообще-то, всё нормально, Энн! В самолёте показывали «Санта Клауса», это было мило. Ещё давали имбирное печенье. Очень празднично.

Эскалатор медленно спускает меня вниз. Впереди мальчик с машинкой в руках катает её по поручню.

— Бим, — произносит Энн, и я внутренне содрогаюсь: вот, сейчас начнётся.

— Энн, — укоризненно отвечаю я, — не надо паники. Всё хорошо. Со мной всё в порядке. Самолёт приземлился целым, видишь?

— А ты?

— Сейчас превращусь в сосульку. Подожди секунду.

Я выхожу на улицу, и ветер, острый, как нож, врезается мне в лицо.

Ах, зима.

Заказываю такси и снова подношу телефон к уху.

— Я снова тут.

— Значит, ты стала сосулькой? — продолжает она. — Это из-за погоды или из-за сердца?

— Очень плавный переход, но, знаешь, больновато слышать такое.

Я надеялась, что разговор свернёт в другую сторону, но, увы, с Энн такое не прокатывает. Более того, я уже заранее знаю, что она скажет дальше. Она ведёт себя так, будто мы впервые обсуждаем эту тему, хотя мы успели так её заездить, что даже Граф из «Улицы Сезам» был бы впечатлён.

— Просто… ну, ты же переживаешь расставание. — Пятьдесят раз! Ах-ха-ха! — И ещё это… время, понимаешь?

— В месячные? — спрашиваю с каменным лицом.

— Нет, — тянет она. — Рождественская неделя.

Я едва слышу её из-за пронизывающего ветра, гомона людей, заполняющих машины, их же сигналов и, как вишенка на торте, праздничной музыки, которая доносится из уличных колонок так громко, будто меня насильно заставляют ощутить дух праздника. Даже огромная ёлка на кольце перед аэропортом мерцает огнями так, что у меня в глазах рябит.

— Бим? — зовёт она.

Наверное, она что-то говорила, а я пропустила.

Я закатываю рукав свитера, чтобы взглянуть на часы. Старенький золотой «Омега» на моём запястье блестит, и я машинально протираю отпечаток пальца с циферблата. Папа наверняка бы рассердился, увидев, как я обращаюсь с его часами, но меня поражает, что они всё ещё работают, так что пусть мирится с небольшими пятнами.

— У вас там почти полночь, — говорю я. — Почему ты ещё не спишь?

Я готова поспорить, что Энн с Брайаном только что закончили смотреть праздничный фильм, а на плите остывают имбирные печенья — те самые, из готового теста с оленями сверху. Обычно я тоже участвую в этом ритуале, выступая в роли одинокой тёти. Но не в этом году. В этом году я застряла здесь, за два часовых пояса от них.

И тут до меня доносится знакомая до боли мелодия меню DVD.

— Стоп! Вы что, смотрите «Эльфа» без меня?

— Ты сама виновата, — без тени угрызений совести тянет Энн. — Уехала! Теперь приходится нарушать традиции.

Я должна была уехать на свою ежегодную зимнюю писательскую сессию ещё пару недель назад. Но тогда Стивен решил, что самое подходящее время для расставания — это канун Рождества.

В нормальный год, без разбитого сердца, я уезжаю сразу после Дня благодарения. Обычно это мой самый продуктивный период: я придумываю новые сюжеты, пишу, оформляю заметки на год вперёд. Весна уходит на иллюстрации, летом завершаются финальные правки. Это проверенная система, которую я отточила за шесть лет. Даже если сейчас всё идёт со скрипом из-за неудачного романа, план всё равно должен быть выполнен.