СБОРНИК ИНТЕРВЬЮ ФРЭНКА ЗАППЫ ДЛЯ ЮНЫХ ФАНАТИКОВ
Шрифт:
В других интервью Вы говорили, что Вас выводит из себя, когда Вашу музыку играют неправильно.
Ну да.
И похоже, что эта технология - ответ на проблему Фрэнка Заппы. Теперь всё звучит именно так, как Вам хочется.
Ну, даже при самом идеальном синклавирном исполнении не всё получается на 100%, потому что существуют некоторые нюансы, которых не будет в этом исполнении - просто потому, что музыка играется сэмплами, а это значит, что каждая нота всегда будет иметь один и тот же звук.
Этого нельзя изменить?
Можно добавить вибрато, поменять амплитуду и длительность, но всё-таки это цифровая запись некого события. Теряется вот что -например, у вас есть пачка нот кларнета, каждая нота безупречна, это милые кларнетные ноты, и вот вы приказываете синклавиру сыграть этот возмутительно быстрый кларнетный рифф, который человек сыграть не может. Очень хорошо. Вы бы никогда не получили этого иначе. Но с другой стороны, если у вас есть действительно хороший кларнетист, то каждая сыгранная им нота будет звучать по-своему, и ваше ухо определит это разнообразие.
Итак, современная поп-музыка Вам не особо много даёт.
Да, это так. Когда мы на Синклавире делаем повторяемые рисунки перкуссионными сэмплами, мы стараемся иметь много сэмплов малого барабана и бочки, чтобы при каждом новом вступлении ритма это была уже другая запись, и таким образом в пьесе было бы больше разнообразных структур.
Когда Вы говорите, что Синклавир - это исчезающий вид, что это значит для будущего музыки? Композиторы опять обратятся к гитарам, живым группам и маленьким синтезаторам?
Я не думаю, что в будущем будет много композиторов. Мне кажется, если в сегодняшнем мире человек решает стать композитором, то ему, наверное, нужно обратиться за медицинской помощью, потому что этим не заработаешь на жизнь. Не получится. Нужно иметь ещё какую-нибудь работу. Нельзя просто писать музыку.
Это как-то печально.
Не думаю, что когда-то ситуация была гораздо лучше, но сейчас всё особенно сложно, потому что нет бюджетов на исполнение, нет бюджетов на репетиции. Если камерный ансамбль или оркестр что-то исполняет, то наверное, это было написано сотню лет назад, и оркестр уже знает эту вещь - а это значит, что не надо тратить деньги на репетиции. Играются только хиты. А если какой-нибудь парень решит, что хочет писать музыку в Соединённых Штатах, то что ему делать? Он может её записать, но её никогда не сыграют. А ведь это занимает очень долгое время, и сама механика подготовки бумаг, которые можно вручить оркестру, очень недёшево стоит - так что это пустое занятие.
Но Вы занимаетесь именно этим.
Ну, мне не кажется, что сейчас у кого-то ещё есть такая возможность. Если бы мне сегодня пришлось искать контракта на запись в качестве нового артиста, мне бы это не удалось.
Похоже, культура настолько фрагментирована, что люди, которых интересует сочинение серьёзной оркестровой музыки, ничего не знают о поп-музыке. Вы - один из немногих, кто постоянно перескакивал из одной категории в другую. У кого ещё есть оркестровая музыка в рок-отделе торговой сети Tower?
Да, но по сути дела из этого ничего не вышло - ни там, ни тут. То, что мне удавалось этим заниматься, не означает, что я оказал какое-то влияние на суть проблемы. Если мы надеемся иметь в будущем историю музыки, кому-то нужно её написать, а этого нельзя сделать, если ты не можешь выжить, пока её пишешь. Вот что находится в опасности. То есть - пятнистые совы очень красивые, но на композиторов всем насрать. У них нет значимости, нет своего лобби, нет власти, чтобы управлять уплатой гонораров, положенных им за исполнение их материала. Промышленные субъекты, потребляющие композиции - коммерческий бизнес, кинобизнес - пишут контракты, специально составленные таким образом, чтобы лишить композитора всех его прав. Например, если вы сделаете саундтрек к фильму, то маловероятно, что вам удастся удержать в руках свой издательский гонорар. Кинокомпании заберут всё себе. Так что вам делать?
В Германии концерты щедро финансируются, и Вы упоминали о других региональных группах и территориях, где проводятся подобные фестивали. Почему там это действует, а здесь - нет?
Там это тоже трудно, потому что немецкая экономика несёт крупную ношу - ей нужно ввести Восток в XX век, и это съедает много денег, которые могли бы быть потрачены на культуру, но тем не менее они проводят культурные мероприятия. Дело в том, что в Соединённых Штатах существует предубеждение против культуры. Даже слова такого нельзя использовать. Есть два слова, которых не применяют в связи с американским правительством - слово на «к», то есть культура, и слово на «и», то есть «интеллект». Когда чешский президент, драматург Вацлав Гавел, произносил речь перед конгрессом, он сделал нечто поистине невероятное. Он заставил весь конгресс аплодировать интеллектуалам, применив обходной манёвр - он заявил, что Отцы-Основатели были интеллектуалами, и таким образом принудил американских законодателей приветствовать интеллектуалов. Но до этого это слово фактически никогда не использовалось в связи с какой-либо формой американского правительства. Более того, кандидатам очень легко говорить слова типа «Мы решим проблему дефицита бюджета, урезав ненужные расходы и прекратив мошенничества и бюджетные злоупотребления»; также очень легко нацелиться на Национальный Фонд Искусств или любой другой культурный фонд и создать у публики впечатление, что мир стал бы лучше, если бы мы никогда не тратили ни копейки на поддержание жизни художников и артистов, потому что кому это надо? Интересно, что подобная логика весьма успешно действует на американских избирателей. Они с готовностью соглашаются с теорией, что в любой поддержке художественной деятельности есть что-то нездоровое - тогда как на самом деле, если посмотреть на экономические показатели, оказывается, что инвестиции в художественные дела создают рабочие места для людей, не имеющих никакого отношения к искусству. Лучший пример -допустим, у вас есть находящийся в упадке городской район, типа нью-йоркского Сохо. До того, как туда стали переезжать художники, там были одни склады - вполне заброшенный район. Итак, туда переехали некоторые
художники, что-то нарисовали, а потом открыли галерею, потом кофейню - а затем, как Вы понимаете, это стал район художников, и там стали сдаваться квартиры от трёх до пяти тысяч долларов за неделю. Подобный сценарий повторился в других американских городах, но на это никто не смотрит. В результате траты нескольких долларов на облегчение жизни художников в конце концов появляются прибыли у людей, вовсе не связанных с искусством. Все эти аргументы против Национального Фонда Искусств выводят меня из себя. С одной стороны, мне нисколько не нравится идея, что правительство должно как-то вмешиваться в дела искусства, потому что это значит, что распределять деньги будет какой-нибудь правительственный чиновник, ничего не понимающий в искусстве. Но с другой стороны большая часть годового бюджета НФИ (а это всего 175 миллионов долларов, жалкие гроши в сравнении с другими правительственными проектами) идёт не на финансирование мероприятий типа выставки Мэпплторпа. Мэпплторп [фотограф, на выставке которого присутствовали изображения обнажённых мужчин] получил 45 тысяч. Большая часть идёт на поддержку региональных балетных трупп, региональных оркестров и прочих мероприятий с участием местных жителей. Именно для этого и создавался фонд, и именно так тратится большая часть денег. И если отбросить это, что останется? Вы действительно хотите, чтобы такая страна, как Штаты, превратилась в простую нацию трутней, которые встают, идут на свою жалкую маленькую работу, делают там странные товары, которые никто не хочет покупать, а потом приходят домой и смотрят телевизор? Это что?– то есть я хочу сказать, что в жизни должно быть что-то большее, чем работа и погрязание в том мусоре, который ты создал на работе.
Кроме того, кажется, что негативная реакция на искусство имеет в основе правильное представление - то есть что большинство людей, занятых творческим самовыражением, презирают более консервативные идеи или по крайней мере противостоят им. А люди не могут с этим согласиться.
Мне кажется, что вся идея стремления к консерватизму в Соединённых Штатах есть медиа-вымысел. Для того, чтобы понять жизнь в Штатах, надо представлять себе подоплёку двух важных медиа-вымыслов. Один из них - это постоянное жужжание всех этих ребят (обычно право настроенных ремесленников), приходящих на телевидение и жалующихся на либеральные склонности СМИ. Этого в действительности нет, потому что все СМИ принадлежат правым ребятам. В СМИ нет никаких либеральных наклонностей. Это специально созданное пугало. Когда оно создавалось, мысль была такая: «Если в СМИ существуют либеральные наклонности, мы должны уравновесить их более правым содержанием наших передач». Таким образом владельцам СМИ давалось разрешение извращать и переиначивать все показываемые вам новости. Я не думаю, что настроение населения на самом деле таково, как говорят по телевизору. Главная цель (особенно в новостных передачах) - убедить всех зрителей, что всё, связанное с Республиканской Партией - хорошо, а всё не связанное с Республиканской Партией - плохо. Это настоящий подтекст. Неважно, о чём идёт речь - если это не принадлежит к виду Республиканцев, это плохо.
Как на телевидение попадают такие вещи, как Симпсоны?
Хороший вопрос.
Сам удивляюсь - не знаю.
Я надеюсь, Вас не вырежут.
Мне кажется, что - Вы это знаете - если рассмешить людей, то иногда можно их провести.
Да, но Вы не провели ядерную промышленность и лесопромышленников.
Нет - они прицепились к тому, что на загривок Гомеру в каждой серии падает маленький радиоактивный стержень. По телевизору можно говорить всё, что угодно, но только однажды - если начинаешь повторять, к этому цепляются. Поэтому... Вы не можете вообразить, по каким поводам «разбирали» Симпсонов. За всё. За пропаганду гомосексуализма, за неуважение...
Юмор - это предпочтительный способ высказывания правды, или безопасный?
Прекрасный способ справляться с некоторыми вещами. Например, как сказать человеку, что от него пахнет? Или ещё какую-нибудь ужасную правду. Действительно - зачем осложнять жизнь человеку, у которого есть проблема?
Как Вы противостоите всем этим ребятам?
Хотите знать, чего они не любят больше всего на свете? Они не выносят, когда их не воспринимают всерьёз. Если хотя бы секунду над ними посмеяться, то... ну, допустим, в комнату заходит дьявол, да? И начинает: «Я Дьявол!», а вы берёте вилку и тыкаете ему в живот. Газ выходит, и он начинает крутиться, как выпущенный из рук воздушный шарик. Эти ребята именно такие. Над ними нельзя смеяться. Они терпеть этого не могут, потому что они настолько полны дерьма, настолько заполнены самими собой, что просто не могут поверить, что люди не ценят те возвышенные, высокоразвитые создания, которыми они себя воображают. Они не выносят, когда над ними смеются. Если бы они не были столь чертовски опасны, было бы забавно смеяться над ними постоянно, но иногда нужно принимать во внимание, сколько вреда они могут причинить.
Когда Вы были в Сенате в 85-м году, Вы были серьёзный или смешной? Мне кажется, смешной. А они?
Публика веселилась. Ей постоянно приказывали вести себя тише. Вообще атмосфера там была очень странная, потому что сами слушания были странным смешением разных элементов. Они проходили в Комитете по Науке, Коммерции и Транспорту -последнее место в американском правительстве, где бы вам взбрело в голову провести рассмотрение рок-текстов. Они проходили там потому, что жёны пятерых членов этого комитета подписали самое первое письмо РЦИМ, так что слушания использовались в качестве некого фотосеанса, и народу там было множество. 50 фотографов и что-то около 30 съёмочных групп. Это было большое медиа-событие. Один сенатор сказал: «Я был в комитетах, где разбирались ракеты MX, бюджет, то, это, но ничего подобного я в жизни не видел.» Это было горячее шоу 85-го года.