Счастье - обман

— Неужели никто не спасся? — вздохнула королева.

— Надо организовать поиски. Как спустимся в долину, сразу же отправим сюда людей.

— Долго спускаться?

Нуар оценивающе осмотрел фигуру королевы и покачал головой:

— Я бы к полудню мог, вместе, пожалуй, до ночи будем идти. Сложный спуск. — Он почесал затылок и, стараясь придать голосу бодрость, добавил: — Справимся! Главное, что ты жива.

 Время терять не стали. Нуар вернулся в дом, набрал во флягу воды, захватил котомку, где у него оказалась краюха хлеба и завёрнутый во влажную салфетку мягкий сыр, и предложил невестке посох, найденный в уголке за дверным косяком. Рина, уловив кисловатый запах сыра, чуть не захлебнулась слюной. Какая же она была голодная! Деверь уступил ей свой завтрак, заверив, что ему даже легче идти на голодный желудок. Королева не стала упорствовать, съела всё до крошки. Теперь можно будет только пить.

Шла она, постукивая посохом по камням. Нуар топал следом и подсказывал направление.

— Как же хорошо, что Щедрая Блага послала нам тебя! — говорила Рина, не видя лица собеседника. — Что бы я делала здесь одна, не представляю!

— Береги силы, не разговаривай.

Деверь был прав, нужно было рассчитать силы для долгого спуска, где-то он был достаточно пологим, где-то приходилось шагать с одного камня на другой как по гигантским ступеням, а кое-где Нуар сползал с большого валуна первым и принимал невестку на руки, страхуя, ведь из-за большого живота она могла спускаться только боком. Ребёнок, к счастью, угомонился и больше не толкал маму своими маленькими ножками.

Приходилось делать привалы — королева уставала так, что и шагу не могла ступить. Спутник вынужден был снимать рясу и расстилать её на камнях, чтобы Рина могла прилечь. Ещё и шутил, что ткань пропитается запахом женского тела, и он, надевая ее, не сможет противиться блудным помыслам. Королева лишь благодарно улыбалась в ответ.

В предгорья спустились поздним вечером, солнце готовилось нырнуть за горизонт, путники шли, обнявшись. Рина настолько ослабла, что повисла на Нуаре, совершенно не принимая в расчёт, что он мужчина, к тому же монах. Он сносил это стоически. Тут путникам в очередной раз повезло: последний участок пути они проделали в телеге — мальчишку посылали в район поисков, чтобы отвезти провизию, теперь он возвращался в деревню.

— Поиски уже организовали? — удивился Нуар. — Так быстро?

— Как вода в трубах перестала течь, так и поняли, что беда, — с серьёзным видом объяснял парнишка, сразу же побегли все… — он махнул рукой, показывая вдоль цепи гор, — тут недалеко в обход-то.

— До монастыря недалеко? — удивилась Рина.

— Не… монастырь наверху, в ущелье недалеко, куда всё ухнуло.

Королева уткнулась в ладони и заплакала. Всё в этих слезах было: и страх за ребёнка, и благодарность богам за спасение, и скорбь по погибшим. Нуар продолжал беседовать с возчиком, паренёк отвечал обстоятельно, гордясь тем, что помогает важным господам. Рина не прислушивалась, но успела уяснить, что в деревне остались только старые и малые, а все, кто твёрдо стоял на ногах, отправились искать выживших после схода селя.

14 (окончание рассказа о королеве)

Телега остановилась около крепкого двухэтажного здания под черепичной крышей. У ворот — магнолии, усыпанные крупными нежно-молочными цветами. Во дворе — недавно выкрашенные постройки. Хозяин состоятельный, как видно.

— Дом владельца чайной плантации, — пояснил Нуар, помогая королеве спуститься на землю.

Она молча кивнула и, цепляясь за локоть деверя, мелкими шагами поплелась по выметенной дорожке. В доме никого, кроме древней старухи, не оказалось. Она вышла навстречу и всплеснула руками:

— Сердечная, да ты рожаешь!

— Рано ещё! — ответил ей Нуар, вопросительно взглянув на невестку.

— Рано, не рано… а живот опустился совсем! — покачала головой бабуля.

— Повитуху бы, — простонала Рина.

Она прекрасно помнила, как стремительно протекали четвёртые роды, теперь всё могло произойти меньше чем за час. Хозяйка снова всплеснула руками и, подойдя ближе, подхватила королеву:

— Бери коня, дружочек, — обратилась она к Нуару, — и скачи в соседнюю деревню. Повитуха там — девка какая-то рожает. Да быстрее, не тяни!

Мужчина отпустил невестку и попятился. На лице мелькнул испуг:

— Начинается?

Королева кивнула, кусая губы.

— Скачи, тебе говорят! — прикрикнула бабка. — Я, чай, не впервой, помогу пока.

Рина зажмурилась, застонала, сильнее навалившись на плечо старухи. Опоясывающая боль в очередной раз сковала мышцы живота. Неужели действительно роды? Краем сознания услышала удалявшиеся шаги — Нуар убежал. Машинально исполняла приказания деятельной старухи — та завела королеву в помывочную, помогла раздеться и сесть на лавку. Вскоре рядом оказалась бадейка с тёплой водой, а в руках у Рины мочалка и влажная тряпка. Женщина благодарно кивнула — кожа зудела от едкого пота, очень хотелось смыть с себя пыльную корку.

— С водой беда нынче, — ворчала хозяйка, — но обмыться тебе хватит. Справишься? Я пока бельё приготовлю.

Королева принялась смачивать тряпку и обтираться. Хотя бы так! Прикрывая глаза, вдыхала аромат влажного дерева, земляничного мыла и прислушивалась к себе. Боли возвращались с пугающим постоянством.

Молиться не могла. Разом забыла о богах. В висках стучала единственная мысль: «Сынок… сынок… как мне уберечь тебя?»

Старуха вернулась довольно скоро, она на удивление шустро двигалась для своего возраста, только покряхтывала иногда. Принесла просторную льняную рубаху, помогла королеве влезть в неё и шумно порадовалась, что живот вошёл. Не так и велик он был, но и хозяйка, чью одежду пришлось примерить, не была толстой.

— Пойдём, сердечная, поешь чего-нито. Не артачься, силы нужны. Поешь и соснуть ещё успеешь, пока схватки не начались. — Королева о еде и думать не могла, но согласилась, прошла в сопровождении бабули в кухню, села за стол. Старушка говорила с ней как с маленькой: — Горячего нет, извини, всё нашим отдала в дорогу. Вот: картошка в мундирах, кефир свеженький, булочка… Я в своей каморке постелила тебе. Тюфяк давнишний — выбросить не жалко, так что не стесняйся.

Рина молча кивала, запивая картошку кефиром. Не могла припомнить, когда еда казалась ей настолько вкусной. Немного приободрилась: схватки прекратились, давая надежду, что всё обойдётся.

***

К тому моменту, когда всё началось по-настоящему, успела приехать повитуха. Королева лежала в тесном помещении с низким, обшитым досками потолком на узкой, жёсткой постели и ни о чём не могла думать. Масляный светильник лишь немного раздвигал черноту ночи. Время от времени нависавшее над роженицей лицо с крупным носом, увенчанным коричневой бородавкой, казалось явлением нечистой силы. Рина испуганно шептала одну и ту же всплывавшую в сознании фразу: «Сыночек, выживи, сыночек… выживи… Пусть умру я… лишь бы жил мой мальчик».

Она выжила. Вынырнув очередной раз из тьмы бессознательности, обнаружила, что болей нет. Живота тоже. Сама она лежала на чистом, в другой рубахе. Не чувствовала, как её переодевали и перекладывали. Напряглась, вспоминая: слышала она детский крик или ей пригрезилось? Попыталась подняться — не смогла.

— Кто-нибудь… — позвала слабым голосом: — Есть здесь кто-нибудь?

Скрипнула дверь, в каморку протиснулась дородная женщина со свертком на руках и пропела слащавым голосом:

— Вот и мамочка наша проснулась, больше суток проспала, бедная, так ты её измучила!