Счастливчик

– Прочитай последнюю страницу. Это от Павла.

Царевна с трепетом всматривалась в милый сердцу почерк, лаская взглядом строчки и поначалу даже не понимая смысла написанного.

«Дорогая моя Таша, если бы ты только знала, как я желал встречи с ней! Я не считаю нужным оправдывать себя перед кем бы то ни было, но именно Вере я хотел бы все объяснить, рассказать, увидеть отклик в ее глазах и услышать… наверное - что она меня понимает, как и было всегда, когда я называл ее сначала сестрой, а потом надеялся назвать невестой. Тяжело на сердце от мысли, что, возможно, я больше никогда ее не увижу. Уже сейчас, по дороге, становится жарко. Да это война, тебе неинтересно, милая сестрица. Повидай Веру, пока ты в России. И если вы остались подругами, если она будет расположена выслушать и если это будет удобным, то передай моей сероглазой кузине – я помню о своем обещании спасти ее из горящего дома. Может быть, косвенно я это уже сделал. В любом случае, поцелуй ее от меня. Тебе же – мои горячие братские лобзания.

С любовью, твой Павел».

Вера ладонью утирала слезы, не позволяя капать на драгоценную бумагу. Письмо было написало неделю назад, видимо, по пути великого князя к месту пребывания полка. Таша решительно вытянула из рук подруги бумаги, аккуратно отделила последний лист.

– Возьми, родная.

Вера всхлипнув, прижала автограф с дорогими строками к груди. Герцогиня крепко обняла подругу и расцеловала в обе щеки.

– Когда увидишь брата, - сквозь слезы прошептала Вера. – Скажи, что мое сердце принадлежит только ему.

Таша еще раз коснулась губами ее мокрой щеки. В дверь заглянула Кати, сделала испуганные глаза.

– Вера! Утри слезы. Нам пора возвращаться. Что же вы так неосторожно, - она покачала головой. – В гостиной заметят, что ты расстроилась.

– Я отвечу, что от зависти, - не аристократически шмыгнула носом великая княжна.
– Уж очень розовый жемчуг был хорош.

Разумеется, по возвращению во дворец государыне сразу доложили, что великая княжна была чем-то сильно взволнована. Во время ужина Софья Александровна пристально вглядывалась в спокойное лицо дочери.

– Кати сообщила что-то неприятное? – поинтересовалась государыня за десертом.

– Нет, mama, - Вера отодвинул тарелочку с яблочным пирогом. – Мы вспоминали юность и немножко расчувствовались о прошлом.

– Вы вспоминали юность в ваши юные года, - покачала головой государыня. – Много ли бед уже видели…

– В моей жизни тоже война, mama, - сдержанно отозвалась Вера.

Вечером сестры, тихо переговариваясь, собирались ко сну в общей спальне. Надежда и Любочка, с молчаливого согласия старшей, забрались в одну постель с нашумевшим «дамским» романом, потихоньку пронесенному во дворец одной из симпатизирующих царевнам фрейлин. Младшие углубились в «опасное» чтение, а Вера с любовью разгладила письмо Павла, прочитала еще раз, улыбнулась, сглатывая слезы. Аккуратно заложила дорогой лист в свой первый девичий дневник. Монотонный шепот сестер не мешал ей думать и вспоминать.

Легкий ветерок с моря разносил по парку и дворцу упоительный сладкий запах. Великосветские барышни варили варенье из поздних персиков на террасе второго этажа беломраморного ливадийского дворца. Это выглядело как милая забава и урок по домоводству – сама государыня сидела с вязанием у белой колонны и делала свои замечания. Ее фрейлина Маруся следила, чтобы указания Софьи Александровны исполнялись правильно. Великая княжна Натали, по праву старшей из девиц, стояла у жаровни и терпеливо выводила изящным половником круги в плотной янтарной субстанции. Младшая Любочка с любовью смотрела на варенье, едва заметно облизывалась на блюдечко с бежевыми пенками. Вера часто смеялась, игнорируя строго поджатые губы матери, обменивалась хитрыми взглядами с необычно оживленной Инной. И, так же, как и все присутствующие, наблюдала сверху за показательными маневрами красавцев-всадников, кузенов – великих князей, под предводительством самого государя, которые явно похваляясь удалью, гарцевали по широким песчаным дорожкам перед южным фасадом дворца. В вязком теплом воздухе четко слышались все команды и переговоры.

Государь отсалютовал сидящим на террасе дамам и обратился к приблизившемуся Павлу:

– А что, олимпиец, не перемахнешь ли?

– Федор Николаевич небрежно указал рукой на стол с прохладительными напитками, только что старательно установленный слугами.

– Что это они затеяли! – всплеснула руками государыня, но остановить мужчин не успела.

Великий князь Павел шепнул что-то на ухо своему вороному Хосе и перехватил в пальцах повод. Развернул жеребца, прикинул прищуренным взглядом расстояние до стола. Красивой рысью отдалился примерно на десять метров. Поднял Хосе в галоп, легко взмыл в воздух над столом. Дамы замерли на террасе. Вера непроизвольно вскрикнула, прижала ладошку ко рту. Ветер от резкого движения снес с вазочек с пирожными легкие салфетки, но ни один бокал не упал и не разбился. Со стороны казалось, будто взятие необычного барьера не стоило ни всаднику, ни лошади ни малейших усилий. Вороной развернулся и торжественным шагом вернулся к зрителям. Наблюдающие мужчины громко закричали, бурно выражая восторг удалью молодого великого князя. Сам государь, улыбаясь, одобрительно поглаживал усы.

Софья Алекасндровна схватилась за сердце. Маруся тут же поднесла ей стакан воды.

– Это не конь, а дьявол, - пробормотала она, обмахивая свою госпожу батистовым платочком. – Разве ж можно так пугать людей!

Натали засмеялась и уронила половник в таз с вареньем. Вера украдкой смотрела на героя. Принимающий поздравления Павел вдруг поднял голову и послал ей воздушный поцелуй. Царевна отвернулась. Сердце жарко стучалось в груди.

– Что-то ты красная, Верочка. Наверное, сомлела от жары, - ехидным тоном выговорила средняя сестра Надежда.

Спустя пять минут на террасе появился великий князь Павел с большим оцинкованным ведром в руке.

– Уполномочен самим государем!
– дурашливым армейским голосом гаркнул он, вытянувшись во фрунт перед дамами.

– Что это еще? – не поняла Софья Александровна.

Павел указал мизинцем на стоящего внизу, у стола с напитками государя, а сам смешно скосился на тазик с вареньем.

– Послан лично государем за вареньем, ваше величество, - браво отрапортовал он и с грохотом поставил неказистое ведро на изящный столик. – Было велено наполнить и принесть гвардейцам. А то нет сил нюхать эту вашу… амброзию. Ну, то есть, нектар.

Девицы захихикали. Даже государыня улыбнулась.

– Вот повеса, - ласково протянула она руку приемному сыну. Павел подскочил к государыне, встал на одно колено и со смаком чмокнул изящную кисть.

– А как же с вареньем? – поинтересовался Павел, вскочив на ноги и отходя на безопасное расстояние от держаной родственницы.

– Оно еще не готово. Так и скажи гвардейцам и дяде, - ворчливо отозвалась Натали, вылавливая половник. Павел горестно вздохнул, снимая со стола ведро.

– Вера, угости героя, - смилостивилась Софья Александровна.

Старшая царевна медленно набрала в чашечку севрского фарфора прозрачного ярко-желтого варенья, подошла к внимательно наблюдающему Павлу.

Натали с грохотом уронила ведро, пересела поближе к Инне, уступив место у жаровни желающей активных действий фрейлине.

– Давайте им целое ведро холодного квасу нацедим? – весело предложила Натали, отвлекая на себя внимание девиц и государыни.

Вера осторожно подула на ложечку с вареньем, поднесла ее к самым губам Павла. Молодой человек улыбнулся, медленно коснулся кончиком языка сладкой субстанции.

– Быстро остыло, - хитро объяснил выходку и облизал ложечку.
– Только mama не говорите о моих манерах.

Павел улыбнулся смотрящей на его губы Вере и поцеловал ее запястье, не скрытое вышитым мережками рукавом.

– У вас ручки сладкие и ароматные. Так бы и съел.

Вера выразительно округлила глаза. Верить в слова хотелось до безумия, но царевна боялась, что великий князь просто получил тепловой удар от маневров под южным солнцем.

– Вы считаете удаль лишь глупым бахвальством, кузина? – прищурив темные, цвета густого чая, глаза, тихо поинтересовался Павел.