Счастливчик
Шрифт:
– - Это плохо?
– - спрашивает Гай, следя за реакцией матери.
– - М-м, -- думаю как бы получше выразиться, -- это не очень хорошо.
Изабелла откладывает вилку, подается вперед.
– - Почему так долго? Их же десять человек. В чем проблема? Не умеют? Не слушаются? Поувольняем всех к чертовой матери, заменим, только скажи.
Ну, хоть не "поперестреляем", и на том спасибо.
– - Нет проблемы, -- заверяю.
– - Раскачиваемся. Скоро пойдет быстрее.
Изабелла внимательно вглядывается в мое лицо, пытаясь распознать ложь. Не вру, правда думаю, что со временем станет
– - Ладно, -- видя мое спокойствие, Изабелла сдает назад.
– - Ты же знаешь, я тебе доверяю. И если ты говоришь, что все хорошо, значит, так оно и есть.
"Я тебе доверяю" она повторяет так часто, что создается впечатление, что это аутотренинг.
– - Угу, -- подтверждаю, прячусь за кружкой с чаем.
У меня нет ни малейшего желания вести долгие разговоры. За сегодня я столько наговорился, что молчание -- то, что доктор прописал.
Но Изабелла очень любит беседовать за столом, так сказать, пользуется каждой минутой, проведенной вместе.
– - Кстати, сегодня звонила госпожа Корденец, -- сообщает она, помешивая ложечкой кофе.
Замечаю, как Гай морщится при этом имени. Значит, тоже имел счастье с ней познакомиться.
Приподнимаю брови, изображая интерес и поощряя Изабеллу продолжать.
– - Ты ей очень понравился, -- довольно улыбается и зачем-то повторяет: -- Очень, -- что-то подсказывает, что в данном случае речь не о моих талантах в технике.
– - Приглашала тебя в следующий раз составить мне компанию, когда поеду на встречу с руководством. Сказала, будет рада встретиться с тобой вновь.
Какая гостеприимная старушка.
– - Я могу отказаться?
– - спрашиваю прямо.
Изабелла смотрит сначала удивленно, затем закатывает глаза.
– - Господи, Алекс, не будь ребенком. Когда такие люди обращают на тебя внимание, нужно...
– - она замолкает, бросив взгляд на младшего сына.
Очень недальновидно.
– - Что нужно?
– - тут же заинтересовывается Гай, как рыба, заглотившая наживку, сверкает глазищами.
Изабелла поджимает губы, понимая, что сболтнула лишнего.
– - Нужно стараться им угодить, -- отвечает через некоторое время, тщательно взвешивая слова, -- тогда они будут благосклонны и не откажут, если ты обратишься к ним с просьбой.
– - Как именно угодить?
– - не сдается Гай, и у меня создается впечатление, что он понял из этого разговора куда больше, чем должен был.
– - По-разному, -- отчеканивает Изабелла, при этом смотря исключительно на меня. Ну, нет уж, пусть сама угождает этой старушенции, хоть по-разному, хоть как угодно.
– - Ладно, закрыли тему, -- сдается, понимая, что если продолжит, Гай снова забросает ее вопросами.
Когда она отводит взгляд, тайком подмигиваю брату, а он в ответ очень по-взрослому кивает. Спаситель мой.
***
Когда толкаю дверь, обнаруживаю, что в комнате горит свет -- странно, сегодня Ди вернулась раньше меня.
Вхожу, осматриваюсь, но в помещении никого нет, вещи лежат на тех же местах, где я их оставил, когда направлялся в столовую. В ванной льется вода, но дверь приоткрыта.
Еще странней.Колеблюсь пару секунд, не хочу напугать. Что если девушка просто забыла запереться и решила принять душ, а тут я? Но неприятное предчувствие не покидает.
Осторожно подхожу к двери, стучу костяшками пальцев по гладкой серой поверхности.
– - Ди, все нормально?
– - Да! Ничего страшного!
– - раздается в ответ.
Вообще-то, я не спрашивал, насколько все страшно. Мне совсем не нравится, что происходит.
– - Я могу войти?
Пауза, затем:
– - Можешь. Это твоя комната.
В переводе на нормальный язык это означает: не нужно, но если решишь зайти, я не смогу тебя остановить? Так, что ли?
Ну, раз уж мне разрешили...
Распахиваю дверь. Ди стоит у раковины, кран открыт, в слив уходит розовая вода.
– - Покажи, -- выходит резче, чем следовало, но вид крови не добавляет мне спокойствия.
Дилайла закрывает кран и протягивает мне свою левую руку ладонью вверх. На среднем пальце длинный глубокий порез, из раны продолжает выступать кровь, несколько капель срывается на пол.
– - Ничего страшного, -- уверяет девушка, -- порезалась на кухне.
Только кровь не останавливается, ага.
– - Надо остановить кровь, потом обработать и перевязать, -- говорю.
Ди морщится.
– - Сначала надо было промыть. Нож был грязный, а Мила выгнала меня из кухни, чтобы кровь не попала в еду.
Беру с сушилки чистое белое полотенце, вручаю ей.
– - На, зажми. А я схожу к Джорджу, возьму антисептик и материал для перевязки.
Ди берет полотенце, но говорит:
– - Погоди, -- едва я успеваю сделать шаг в сторону. Останавливаюсь, смотрю вопросительно.
– - Не нужно к Джорджу, -- поясняет, -- Нина уже ходила к нему. Он сказал, что, если мне что-то нужно, я должна прийти сама и попросить. Лично, -- и это "лично" звучит так, что сразу ясно, что речь не о простом: "Джордж, дай, пожалуйста". Сжимаю зубы.
– - А я не пойду, -- продолжает твердо, качает головой.
– - Так пройдет.
Ну, кровь она, допустим, остановит. А потом? Ничем не обработает и не закроет порез, а утром отправится обратно на кухню с открытой раной?
– - Иди посиди, -- говорю.
– - Я сам схожу.
– - Он не даст, -- возражает уверенно.
– - Разберемся, -- отзываюсь. Даст, не даст -- пусть только попробует не дать.
Уже направляюсь к двери в коридор, когда до меня доносится:
– - Почему ты не сказал мне, что рабов вернули на поверхность?
Судя по интонации, это вопрос с подвохом.
Останавливаюсь, поворачиваюсь. Лицо у Ди бледное, напряженное. Не настолько уж большая потеря крови из порезанного пальца, чтобы так бледнеть. Опять заподозрила меня в каком-нибудь смертном грехе?
Пожимаю плечом.
– - Забыл.
Правда забыл. За последнюю неделю прошлая ночь была единственной, в которую я по-настоящему поспал. Немудрено, что вчера эта информация вылетела у меня из головы.
Наверное, у меня сейчас на лице все написано, потому что Ди отводит взгляд.
– - Я подумала, что ты специально мне ничего не сказал, чтобы я не начала проситься назад, -- признается.