Счастливчик

– - Я учту, -- отвечает Изабелла, что бы это ни значило. Вытирает губы и встает.
– - После того, как доешь, иди в свою комнату, -- говорит мне, -- я зайду к тебе через час. А ты, -- мягко касается спины Гая, -- обещал доделать задачу по математике, помнишь?

– - Угу, -- вздыхает мальчик.

– - Завтра проверю, -- обещает Изабелла, после чего направляется к двери.

– - Давно ее не видел такой злющей, -- шепчет Гай, стоит ей выйти из столовой. Кашу он тоже так и не доел.

– - Она не на тебя злится.

Его щеки розовеют.

– - И на меня тоже, -- признается.

– - За то, что сбежал со мной?
– - предполагаю.

– - Нет, -- мотает головой, будто это вообще не причина для гнева матери.
– - За то, что спросил, зачем она мне врала про преступников, отбывающих свое наказание на Пандоре.

Да уж, что у нас с ним общее, так это неспособность мудро промолчать, когда нужно.

– - И что она сказала?
– - интересуюсь.

– - Что я пойму, когда вырасту.

Хмыкаю. Отличный ответ сыну, что тут скажешь?

– - Так себе объяснение, правда?
– - подмигиваю.

– - И я так подумал, -- вздыхает Гай.
– - Все, не могу это есть, -- отставляет от себя поднос и вскакивает на ноги.
– - Я побегу, там задачка сложная.

– - Помочь?
– - предлагаю. С математикой у меня вроде нет проблем.

Брат смотрит на меня так, будто я предложил ему выкрасть у корпорации тонну "синего тумана".

– - Сделать за меня математику?
– - переспрашивает ошарашенно.
– - Это же нечестно.

Боже, Изабелла, как у тебя получилось воспитать такого ребенка?

– - Ладно, -- не настаиваю, -- тогда беги.

Он убегает, а я вываливаю в бак для отходов почти не тронутую еду с обоих подносов.

***

Изабелла сдерживает свое обещание (или угрозу) и приходит в мою комнату уже тогда, когда я решаю, что она не появится. Ее пиджак распахнут, открывая вид на тонкую красную блузку с миниатюрными пуговицами и крупный круглый кулон, а в руках она держит бутылку и два стакана.

Удивленно приподнимаю брови, уставившись на прозрачную бутыль со знакомой мутной жидкостью внутри. Да быть не может!

Изабелла прослеживает мой взгляд.

– - Да, с вашего корабля, -- кивает.
– - Отличная вещь. Спрашивала, кто варил. Не признаются. А я предложила бы куда более выгодные условия труда, если бы он или она приготовили еще, -- значит, Томас решил не бросать своих ради сомнительных привилегий.
– - Кстати, ты не знаешь, чья работа?

Пожимаю плечами.

– - Я недолго пробыл на "Ласточке", -- если Томас предпочел промолчать, не мне его выдавать.

– - А, ладно, -- отмахивается и каким-то неловким движением захлопывает дверь.
– - Не хочешь, не говори.

Да она уже пила!

Изабелла ставит бутылку и стаканы на прикроватную тумбочку, берет стул, поворачивает его задом наперед и садится, сложив руки на спинке. Поднимает голову.

– - Ну, чего стоишь? Присаживайся.

Она не просто пила, а немало.

Сажусь на кровать, а Изабелла наливает по четверти стакана.

– - Выпьем за встречу?
– - приподнимает свой.

Ее поведение настолько неожиданно, что соглашаюсь:

– - Выпьем.

Она протягивает мне стакан и вдруг замирает, не донеся его до моей протянутой руки. Хмурится.

– - Тебе ведь можно пить? Ты уже совершеннолетний?

– - По законам Лондора -- да, -- киваю.

– - Чертов Лондор, -- вздыхает Изабелла, но стакан отдает.
– - Не смотри на меня так, -- морщится.
– - Знаю я, знаю, что ты уже взрослый. И чтобы пить, и чтобы...
– - не заканчивает фразы.
– - Выпьем?

Сама чокается с моим стаканом и залпом выпивает варево Томаса. Снова морщится, но на этот раз от крепости напитка и нетерпеливо смотрит на часы на экране своего коммуникатора.

– - Сейчас Мила принесет закуску, -- поясняет в ответ на мой недоуменный взгляд.

– - Ты решила напиться?
– - спрашиваю.

– - И поговорить, -- кивает.
– - А что делать, если у нас с тобой по-другому не клеится?

Оригинальный материнский прием -- напиться вместе с сыном. Что-то Морган ни разу не предлагала мне алкоголь -- у нас с ней и так не было проблем с общением.

– - Что?
– - тут же читает по моему лицу.
– - Не так должна вести себя образцовая мать?

– - Это не худший из твоих поступков в роли моей матери, -- отвечаю. Раз уж ей хочется поговорить начистоту -- пожалуйста.

Наверное, все опять написано у меня на лице.

– - Если бы ту дуру сегодня не пристрелили, остальные бы не угомонились, -- говорит.

Дуру, значит?

– - Ты хоть знаешь, как ее звали?
– - спрашиваю сквозь зубы.

Пожимает плечами.

– - Роза... Розалия... Розарио... Нет, не помню. Смысл? Мы их кремируем. Никаких кладбищ и табличек.

Теперь и я выпиваю залпом.

– - Думаешь, я чудовище?
– - вопрос звучит очень обыденно.

– - Иногда, -- признаюсь.
– - Часто, -- добавляю, подумав.

В этот момент в дверь стучат. Изабелла собирается встать, но опережаю ее и иду открывать.

На пороге Мила с подносом, на нем -- сухарики и какие-то орешки.

– - Спасибо, -- благодарю, принимая поднос из ее рук.

– - Все хорошо?
– - спрашивает одними губами.

Знал бы я сам, хорошо это или плохо, но мы с Изабеллой впервые разговариваем мирно. Значит, хорошо.

Киваю и закрываю дверь.

Изабелла тут же тянется к орешкам, стоит мне поставить поднос рядом с бутылкой.

– - Последняя поставка, -- комментирует.
– - Мои любимые. Ешь, ешь, правда тощий совсем. Еду-то, которую набрал, наверняка, выбросил, стоило мне уйти?

– - Выбросил, -- подтверждаю.

– - Упрямый, прямо как он, -- вздыхает и снова наливает.

Кто такой "он", и так понятно.

– - Гай сказал, у тебя его фото в комнате, -- решаюсь, пока она готова говорить, а ее язык развязан алкоголем.

– - И тут...

Изабелла тянется к кулону на своей груди, щелчок, и тот открывается. Там действительно фото моего отца, совсем еще молодого. Он и погиб молодым, в двадцать девять лет, но тут Александр Тайлер еще совсем мальчишка.