Счастливчик
Шрифт:
— На, подержи пока, — бессовестно всовываю Вилли несчастную коробку с пирожными и веду бабусю Дору осматривать владения.
Как бы ее от себя отлепить? Ну, хоть духи у нее приятные.
Минут через десять госпожа Корденец отлепляется от меня сама. Разговор заходит о числах и сроках, и она, наконец-то, переходит на деловой тон.
— То есть все идет по плану? — уточняет женщина, выслушав мой краткий отчет.
— В принципе да, — подтверждаю. — Показатели в последние дни значительно возросли. Парни во всем разобрались, моего непосредственного участия в сборке почти не требуется. Мне
— Сколько человек понадобится для запуска и контроля работы аппаратов, когда все будет готово? — спрашивает госпожа Корденец, скользя взглядом по горам еще не использованных деталей.
— На сектор хватит и одного человека в смену, — отвечаю. — Как определитесь с кандидатами, все объясню и покажу.
— Письменная инструкция также будет, — многозначительно вставляет Изабелла.
Будет-будет. Куда ж я денусь?
— Будет, — подтверждаю.
— Хорошо, — бросает госпожа Корденец, упирает руки в бока, переступает с ноги на ногу, крутится на месте, будто пытается зафиксировать взглядом мельчайшие подробности того, что творится на складе. — Что нужно для создания… Как ты сказал? Центра управления?
Киваю, делаю совершенно незаинтересованное выражение лица.
— Доступ в сеть Пандоры, — отвечаю спокойно.
От моих слов Изабелла, стоящая за плечом престарелой госпожи, даже вздрагивает. "Что?" — беззвучно произносят ее губы.
— В какую именно сеть? — госпожа Корденец тоже вся подбирается, как хищная птица, собравшаяся спикировать вниз, чтобы схватить глупую мышь. Ни следа от той улыбчивой старушки, которая привезла мне пирожные.
— Центральную сеть данного сектора, а для полной координации работы — и всей планеты, — говорю без запинки.
— Нет, — сухо отрезает шишка из шишек. — Это слишком высокий уровень доступа.
Равнодушно пожимаю плечами.
— Если хотите, я сделаю отдельный пульт на каждого робота. Так проще и быстрее. Но придется включать их по очереди, и контролировать так же.
Госпожа Корденец задумчиво закусывает губу.
— А если будет общий пульт? — спрашивает.
Колеблется — уже хорошо.
— Я могу сделать так, что все Пятилапы будут запускаться от одной кнопки, а на пульт управления будет подаваться информация с камер, а также данные о состоянии каждого робота на случай выхода из строя.
Женщина выгибает тонкую бровь, поворачивается к Изабелле, смотрит вопросительно.
— Это имеет смысл, — осторожно отвечает та на невысказанный вопрос.
— Хорошо, — решает Дора. — Я подумаю над этим.
— Думайте, — соглашаюсь. — Как скажете, так и сделаю.
Пусть думает. Я и так знаю, что она выберет.
На самом деле, мне даром не нужна их центральная сеть, если обещанная сделка реальна. А вот на случай "плохого" варианта без доступа к ней мне не обойтись. Взломать я ее, конечно, смогу и без разрешения, но остаться не пойманным — вряд ли.
— Думаю, на сегодня достаточно, — сообщает пожилая командирша и поворачивается к выходу, делает несколько шагов прочь и вновь оборачивается, проходится по мне взглядом с ног до головы. — А пирожные скушай, — произносит с плотоядной улыбкой, — а то похудел.
Тебе не идет.После чего быстрой походкой удаляется со склада. Изабелла бросает мне на прощание взгляд-предупреждение и спешит за своей начальницей.
— А что там говорили про пирожные? — спрашивает Спик, когда наши гости с охраной окончательно покидают склад.
Усмехаюсь.
— Вилли, — кричу. — Тащи сюда коробку, — и уже парням: — Угощайтесь.
— А ты что, не будешь? — удивляется Тед, видя, что уже направляюсь к роботам.
Отмахиваюсь.
— Обойдусь.
Гостинцы от Доры Корденец не вызывают у меня аппетита.
Когда вечером возвращаюсь со склада, госпожи Корденец уже нет. Изабелла и Гай, как обычно, ждут меня за столом. Отмечаю, что на запястье брата по-прежнему надет коммуниктор с битым экраном. Морщусь — нехорошо получилось, нечестно по отношению к Гаю.
А ведь еще нужно придумать предлог, чтобы снова попасть в кабинет и забрать "жучок".
— Ты вел себя отвратительно, — высказывает мне Изабелла, стоит сесть за стол.
— Почему? — изображаю непонимание.
— Почему, — передразнивает. — Думаешь, я не поняла, что ты не кашлял, а насмехался? Да ты даже за пирожные не сразу поблагодарил.
— Что за пирожные? — заинтересовывается Гай.
— Их уже съели, — нетерпеливо отрезает Изабелла.
— Угу, — каюсь. — Прости.
Мальчик досадливо вздыхает. Надо было и правда не воротить нос, а принести брату свою порцию — все какое-то разнообразие.
— Ты мог хотя бы улыбаться ей, — не унимается Изабелла. — Разве это так сложно? Я же видела, как ты зажался, стоило Доре к тебе прикоснуться.
Глаза Гая становятся огромными, брови уходят под челку, но он опускает голову, чтобы не привлекать внимания матери и подслушать побольше.
Совсем она уже, что ли? Даже при ребенке готова обсуждать эту тему?
— Еще бы я не зажался, — выпаливаю. — Я всегда зажимаюсь, когда ко мне жмутся похотливые старухи.
Гай закашливается, тянется к стакану с водой, хватая ртом воздух. Изабелла стучит его по спине и одновременно убийственно смотрит на меня. Отлично. Это я виноват?
— Алекс пошутил, — произносит сухо. — Твой брат не самый воспитанный молодой человек. Ты ведь знаешь, госпожа Корденец не заслуживает к себе такого отношения. Ты ведь пошутил? — уже сквозь зубы. — Да, Алекс?
Госпожа Корденец заслуживает смертной казни. Но не из-за пристрастия к молодежи, конечно, а за производство и продажу наркотиков, а также удерживание в плену людей и многочисленные убийства.
— А я вообще шутник, — огрызаюсь.
— Прекрати, — давит Изабелла.
Я еще ничего и не начинал.
Сжимаю челюсти и отворачиваюсь. Еда на моем подносе не тронута.
Еще бы я не похудел, если мне изо дня в день портят аппетит.
Дверь в комнату открываю рывком, залетаю внутрь и хлопаю ею так, что стены дрожат.
Ди сидит на кровати, расчесывает влажные после душа волосы. Испуганно вскидывает на меня глаза.
— Лаки, что-то случилось?
— Ничего, — выпаливаю. — Все просто замечательно.
Рука с расческой замирает. Во взгляде волнение и непонимание.