Счастливчик

— Всегда, — подтверждает. — И жутко завидовала тем, кто посещает обычные школы, сидит за партой и общается со сверстниками.

Морщу нос.

— Да что там хорошего? Жизнь от звонка до звонка. Я учился в восьми разных школах, так что можешь мне поверить.

— В восьми? — Ди поворачивается так, чтобы иметь возможность видеть мое лицо.

— Ага, — ухмыляюсь. — Из двух меня исключили, из пяти перевели в целях безопасности, восьмую я все-таки окончил.

— Исключили? — не верит девушка. — За что?

— Из первой — взломал базу данных… Не смотри на меня так. Не для того, чтобы исправить себе оценки, я и так хорошо учился. Просто было интересно, получится или нет.

— А из второй? — спрашивает осторожно, будто уже не знает, чего от меня ожидать.

— А из второй совсем неинтересно, — заверяю. Не лучшая история, чтобы ее вспоминать.

— И все же? — изгибает бровь.

А смотрит так, будто, если не скажу, точно подумает, что я ей не доверяю.

Сдаюсь.

— Директор школы вызвал меня к себе за какой-то проступок (уже даже не помню за какой) и в процессе перечисления моих прегрешений грубо высказался о Миранде, — Ди все еще пристально на меня смотрит, ожидая продолжения. — Он назвал ее "шлюхой с Земли", — поясняю нехотя.

У Дилайлы округляются глаза.

— И ты?..

— Я и сломал ему нос, — отвечаю быстро, будто у меня это вытребовали под пыткой.

Да-да, искренний противник решения проблем кулаками взял и разбил человеку нос. Это я насчет себя необидчивый, а касательно Морган — очень даже. В свою защиту могу сказать, что вежливо предложил директору извиниться, а он повторил свои слова. Видимо, для закрепления эффекта. Он же преподаватель, ага.

— Ого, — она даже прикрывает губы рукой.

— Вот именно: ого, — соглашаюсь. — Мне было пятнадцать. Жуткий скандал. Дядя еле замял.

Ди молчит несколько минут, переваривая услышанное.

— Насыщенная у тебя была жизнь, — выдает наконец.

— А кто ж спорит? — смеюсь. — Больше всего не люблю, когда скучно.

Девушка мрачнеет. Черт.

— Зато сейчас тебе точно не скучно.

Нет, так дело не пойдет.

— Ну, ты чего? — тормошу, затем целую в висок. — Во всем надо искать положительные стороны. Мне есть чем занять руки и голову — это уже хорошо.

Ди выдавливает из себя улыбку.

— Ты прав. Я бы хотела уметь видеть во всем положительные стороны.

Самодовольно улыбаюсь.

— Я научу, — и на этот раз целую в губы.

Уже три дня, как мы сблизились. Нет, дальше поцелуев и объятий дело пока так и не зашло. Мы просто узнаем друг друга. Постепенно.

Живя в одной тесной комнате, у нас нет возможности начать встречаться по-человечески, ходить на свидания, посетить кинотеатр или кафе, прогуляться по парку. У нас есть лишь эта комната и узкая кровать, больше напоминающая корабельную койку, и просто возможность быть рядом и говорить.

Три дня, а я так и не попал в кабинет Изабеллы, чтобы забрать оттуда "жучок" — не нашел убедительного предлога, а она к себе не звала. Тема о притязаниях госпожи Корденец уже обмусолена от и до, глупо пытаться разыграть эту карту снова. Гая тоже использовать нельзя, я и так здорово его подставил в прошлый раз.

А это значит, что единственный способ попасть в кабинет Изабеллы — прийти с каким-то вопросом, касающимся роботов.

Отстраняюсь.

— Мне нужно поработать.

Встаю с кровати, иду к столу, включаю компьютер.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спрашивает Ди, подтягивает колени к подбородку и обнимает их. — Если нужно опять что-то подержать, я готова.

Оборачиваюсь.

— Похвальный энтузиазм, — улыбаюсь, — но мне надо поработать не руками, а вот этим, — стучу пальцем себе по лбу. — Хочу набросать схему центра управления роботами.

Девушка напрягается.

— Уже? Я думала, это конечный этап работы перед…

Она не оканчивает фразу. Перед зачисткой памяти рабам, мы оба это понимаем. Понимаем и в последние дни старательно избегаем данной темы.

Киваю.

— По идее, да. Но мне нужен предлог, чтобы заявиться к Изабелле в кабинет. Так что набросаю план и пойду утверждать.

— Зачем?

— Зачем утверждать?

— Лаки, — серьезно просит девушка, — прекрати. Ты меня понял. Зачем тебе в кабинет к Изабелле?

Верно, Ди ведь не знает о прослушке. Никто не знает, разве что Гай догадывается, что мне тогда неспроста понадобилась его помощь.

— Мне нужно забрать "жучок", — говорю как есть.

Девушке требуется секунд тридцать, чтобы переварить эту информацию.

— Ты подложил Изабелле "жучок"? — переспрашивает пораженно.

— Угу, — сознаюсь.

— Ты не говорил.

Закатываю глаза.

— Не потому, что я тебе не доверяю.

— Знаю.

Вскидываю брови и расплываюсь в глупой улыбке.

— Правда?

Похоже, мы поменялись ролями: раньше Ди подозревала меня во всем, а теперь я вечно жду от нее недоверия. Погано, надо срочно избавляться от паранойи.

— Правда, — кивает серьезно. Хмурится, вглядывается в мое лицо. — Тебе что, стыдно, что ты не доверяешь своей матери и решил ее перепроверить?

Приятного мало, это уж точно.

— Мне будет стыдно тогда, когда я прослушаю запись, и там окажется, что Изабелла вовсю готовится освободить рабов и ждет поставки слайтекса. Пока — нет, не стыдно. Но в кабинет надо попасть, — заканчиваю уже бодрее, — так что не посплю-ка я еще часа три сегодня, а завтра закончу и пойду показывать результат, — подмигиваю и отворачиваюсь к компьютеру. — А ты ложись, а то опять из-за меня не выспишься, — говорю, когда пальцы уже летают над клавиатурой.

— Хорошо, — Дилайла не спорит, — но имей в виду, если тебе нужна моя помощь, чтобы, например, отвлечь Изабеллу…

Резко оборачиваюсь.

— И подставиться?

Но Ди не сдает позиций.

— А что? — упрямо приподнимает подбородок. — Только тебе можно подставляться ради других?

— Она — моя мать, и вряд ли убьет меня, если я попадусь, — возражаю спокойно.

— Уверен? — прямой короткий вопрос.

Девушка смотрит мне в глаза, и я прекрасно понимаю, что она там видит, поэтому даже не пытаюсь соврать.

— Нет, — отвечаю так же коротко и возвращаюсь к компьютеру.

Слышу за спиной шорох на постели и шаги — Ди уходит в ванную.