Счастливое число Кошкиной

— Пиздец тебе, Лукашка-Промокашка! — прохрипел я, сатанея от того великолепия, которым меня обрадовал и наградил на три месяца друг.

Развернулся на пятках, собираясь прокатиться к нему с визитом вежливости, вышел в коридор, едва увернувшись от распахнувшейся навстречу двери ванной и застыл с отвисшей челюстью, когда в меня практически впечаталась та самая симпатяшка с дредами. Распаренная розовощеким поросенком, она выскочила, запахивая халатик, хлопнула ресницами, явно не меньше моего удивлённая столкновением, а потом выдала тихое:

— Упс…

И это "Упс" снесло мне крышу.

"Упс? Упс, блядь!? Какой в… мать вашу упс!? Это моя квартира! Моя!" — проорал про себя, а вслух спросил, едва сдерживаясь, чтобы не поубивать Лукашку и эту… дредовую упсалку. — Упс!? Ты кто?

— Геля, — снова хлопнула ресницами девчонка. Проскакала взглядом по моему лицу и ее губы выдали что-то похожее на протяжное. — О-о-о…

— Геля? — переспросил я, вытаскивая из кармана оживший мобильный, не глядя нажал иконку ответа и прорычал в трубку. — Молись, сволота! Я тебе за такие приколы полуось от “Бронко” вместе с мостом в задницу затолкаю! — схватил за шкварник девчонку, намереваясь протащить ее в комнату, чтобы втолкнуть туда, заставить переодеваться и выметаться, но застыл услышав:

— Денис, ты охренел со мной так разговаривать?

Прогрессирующее со скоростью света сумасшествие решило поменять голос Луки на женский? Это что, прикол такой? Да ну на! Вжав трубку в ухо, вслушался в тишину и почти записал себя в двинутые, когда из динамика раздалось тревожное:

— Денис?

— Крис? — окончательно охренел я.

— А кого ты хотел услышать? — ответила она вопросом на вопрос. И не дождавшись моего внятного ответа прочеканила, докидывая на вентилятор ещё одну порцию счастья. — Я тебе позвонила узнать, что ты решил.

— Перезвоню. Не до тебя сейчас, — буркнул в ответ и рявкнул громче выворачивающейся из захвата квартирантке. — Геля, твою мать, замри!

— Геля!? Кто такая Геля, Денис? Ты кого привел в нашу квартиру!? — истерично завопила в ухо Крис, но я не стал отвечать, сбросил звонок, и встряхнул девчонку, вцепившуюся обеими руками в расползающиеся края халата. — Стоять, Упс!

— Ой! Чего ты такой грубый? Я же тебе картошку оставила. И котлеты, — пропищала она, — Ты же голодный, наверное? — снова ойкнула и жалобно всхлипнула. — Я же и салат сделала.

Я не знаю что на меня больше подействовало — всхлипывание или упоминание о картошке на сковороде. Медленно разжав пальцы, выдохнул, показал гостье топать на кухню и пошел следом, на автомате оценивая фигуру со спины.

“На очень твердую четверочку,” — удовлетворённо хмыкнуло внутри. — "Хорошо, что не страшилка."

“И картоха на пять!” — решил подать голос желудок.

А девчонка, будто услышала эти переговоры, плотнее задрапировалась в свой халат и ускорилась. Выложила на тарелку остатки картошки и все котлеты, сунула разогреваться в микроволновку, а из холодильника, в котором я заметил весьма заметное пополнение продуктовых запасов, достала салатник, накрытый тарелкой.

— Тебе чем заправить, майонезом или маслом? — подала голос девчонка, и у меня в голове отчетливо защелкало, словно какие-то шестеренки слетели со своих мест и никак не могли встать обратно.

— Ты… это… майонез.

Ответил и сам охренел от того, что мямлю почему-то я, а не она, хотя квартира моя, а не ее. Глянул на процесс заправки салата и содержимое салатника, вдохнул усилившиеся ароматы разогревающейся еды, сглотнул заполнившую рот слюну и решил немного отложить разбирательства. Хрен с ней, с этой упсалкой. Выпнуть ее я всегда успею.

Взял поданную тарелку с дымящимся ужином и задушил радостные вопли вновь осмелевшего желудка рычащим:

— Едой меня не купишь.

— А я и не собиралась покупать, — с вызовом ответила девчонка. — Выкидывать что ли, если уже приготовила?

— Не дерзи!

— А ты слюни подбери и ешь уже, — не снизив ни на градус своего тона, сверкнула глазами и открыла дверцу под мойкой. — Или выкинь, если не голодный.

Бессмертная что ли? Подняв взгляд на решившую поборзеть там, где не стоило, девчонку, я медленно подцепил вилкой картошку и отправил ее в рот. Отрезал кусочек котлеты и принялся жевать, чувствуя не злость, а нарастающий лавиной голод. Сука, ну почему так вкусно, а?

“Потому что это не брокколи на пару,” — заботливо подсказал желудок, и я кивнул, соглашаясь.

— Пиво дай! — буркнул, не собираясь менять интонацию.

И когда девчонка повернулась и наклонилась, чтобы взять с нижней полки холодильника две бутылки, поперхнулся. И нет, не от наглости. Край ее халата задрался чуть выше, открывая моему взгляду очень стройные ножки и россыпь родинок над правым коленом. Я попытался протолкнуть кусок, вставший поперек горла, закашлялся сильнее. Ударил себя ладонью в грудь и снова забухал.

— Встань!

— Раскомандовалась! — хотел бы ответить, но горло издало лишь сипение и хрип.

— Да встань ты!

Девчонка подскочила мне, поднявшемуся, за спину, обхватила руками и со всей дури рванула на себя, ввинчивая кулак в желудок.

"Мама!" — завопил он в ответ, и из моих глаз брызнули слезы.

Но следом последовал новый рывок и ещё два, после которых я выплюнул застрявший кусок котлеты и жадно втянул в лёгкие воздух.

— Спасибо, — просипел, опираясь ладонью на стол, а второй зашарил по нему, ища что-нибудь жидкое.

Пшик. Пальцы наткнулись на прохладное стекло бутылки, и я присосался к ней, глотая пиво. Утер слезы, выдохнул и снова припал к горлышку пока не допил до конца.

— Твою мать…

— Жевать не учили?

— Заглохни.

— А ты не пялься.

— Больно ты мне сдалась.

— Не нравлюсь?

И видит бог, я в этот миг растерялся. Что, блядь, происходит? Почему это происходит со мной? И почему я не нашел ничего лучше, как поставить опустевшую бутылку на стол и уставиться на девчонку? Проскользил по ней взглядом и расплылся в едкой улыбке:

— Нет.

"Да!" — отчётливо прозвучало в голове, но я снова повторил:

— Нет!

— А ты сейчас минус на минус умножил или…

Выгнув бровь, девчонка скрестила руки на груди и фыркнула.

Да, блядь! Какого хрена происходит!? Это что, часть этой гештальт-терапии или пиво с галлюциногенами?

Изучив этикетку на наличие в составе наркотических веществ, я опустился на диванчик и уронил голову на ладони:

— Лука, я тебя убью.

— А кто такой Лука?

— Изыди! — взмолился я. — Только тебя мне для полного счастья не хватало!