Сделай одолжение… сдохни!

Бесс отправилась звонить врачу. Я перестал поддерживать труп, и он тяжело обвис на руле. Машина уже успела пропитаться виски; меня затошнило, и я вышел из гаража на свежий воздух. Закрыв за собой дверь, я опустился на корточки и внимательно осмотрел ее: ведь плотно забитый клин вполне мог оставить на ней царапины. К счастью, этого не случилось. Я решил заодно осмотреть и другую дверь, ведущую в гараж из кухни. На ней остался крошечный след, но он был настолько мал, что вряд ли кто-нибудь смог бы его заметить.

Еще один раз я «прокрутил» перед собой все детали своего плана, понимая, что с минуты на минуту мне предстоит нелегкий экзамен.

На мой взгляд, версия была безукоризненной. В ее пользу свидетельствовали и повернутая на четверть ручка включения печки, и тело Маршалла, привалившееся к рулю, и пустая бутылка из-под виски, валяющаяся у его ног. Вполне достоверная картина разыгравшейся драмы.

Я вернулся в гостиную. Бесс смотрела в окно, повернувшись ко мне спиной.

– Что сказал врач?

– Велел ни к чему не прикасаться. Он сам позвонит шерифу и сразу выезжает.

Я подошел к ней и резким движением повернул ее к себе лицом.

– Теперь выслушай меня внимательно, Бесс! Ни шериф, ни Бернстайн никогда тебя не видели, и очень важно, какое впечатление ты произведешь на них в данной ситуации. Так перестань, черт возьми, напускать на себя этот бесстрастный вид! Ты только что потеряла мужа! Ладно, пусть тебе не нравилось, что он пил, не зная меры, но ведь это не повод, чтобы совсем уж не огорчаться из-за его смерти! Прояви хотя бы минимум эмоций!

Ее реакция была мгновенной:

– А ты постарайся взять себя в руки. – Ее низкий голос прозвучал резче, чем обычно. – По тебе сразу видно, что ты дрожишь от страха.

И ведь она была права! Я постарался успокоиться, говоря себе, что все будет в порядке.

– Пойду звонить Бернстайну.

Сняв трубку, я набрал номер домашнего телефона адвоката. Когда он ответил, я коротко рассказал ему об обстоятельствах внезапной кончины его клиента.

Кроме легкого покашливания, Бернстайн не проронил ни звука.

– Врач и шериф уже в пути, – сообщил я. – Не могли бы вы тоже приехать, мистер Бернстайн?

– Вы уверены, что он мертв?

– На сто процентов.

– Сейчас выезжаю. – И в трубке послышались гудки.

Бесс вышла из кухни с двумя чашками кофе в руках.

– Будь осторожна с Бернстайном, – предупредил я, – он сейчас приедет. Не забудь, что он может оказаться очень опасен для нас.

– Оставь меня в покое, – резко произнесла Бесс. – С ним я разберусь сама!

Несколько минут мы молча пили кофе.

– Теперь мне нельзя здесь оставаться, Бесс, – сказал я. – Я должен буду вернуться в Уикстид. Придется держать связь по телефону. Я буду звонить тебе каждый вечер из уличной кабины в половине девятого. Если у тебя возникнет необходимость срочно со мной переговорить, ты позвонишь к миссис Хансен и скажешь, что «кадиллак» не заводится и ты просишь меня заехать и посмотреть, что с ним.

Она кивнула.

– Как только станет ясно, что тебя официально признали наследницей Маршалла, я переберусь в Сан-Франциско. Ты пробудешь здесь еще пару недель, потом продашь дом и встретишься там со мной. Тебя устраивает такой план?

Она снова кивнула, не произнося ни слова.

– Я не представляю, как смогу прожить без тебя все это время, Бесс, но благоразумие требует, чтобы мы не встречались. – Я старался говорить мягко, но убедительно. – Малейшее подозрение может оказаться для нас губительным.

– Я понимаю.

Услышав этот словно замороженный голос, я с трудом подавил в себе желание схватить ее за плечи и изо всех сил встряхнуть.

В этот момент за дверью раздалось знакомое тарахтенье, и я понял, что прибыл доктор Саундерс.

– Им я займусь сам, – заявил я. – Не забывай, что ты только что перенесла страшный удар. Поднимайся к себе, ложись и не вставай до приезда шерифа. Вот с ним тебе придется побеседовать.

Все с тем же спокойствием Бесс вышла из гостиной и направилась в свою комнату, в то время как я поспешил навстречу доктору.

Саундерс видел меня впервые, и мне пришлось объяснить ему, кто я такой. Сообщив, что миссис Маршалл потрясена случившимся несчастьем и хотела бы побыть одна, я проводил доктора в гараж, где и оставил наедине с Маршаллом.

Ожидая Саундерса, я прошелся по аллеям парка, стараясь привести мысли в порядок и успокоиться. Не могу, правда, сказать, что мне это полностью удалось… Спустя десять минут врач вышел из гаража.

– Не будем ничего трогать до приезда шерифа, – объявил он.

В это время на грунтовой дороге показалось облачко пыли, и я тихо пробормотал:

– А вот и он.

Полицейский автомобиль лихо затормозил перед самым крыльцом. За рулем сидел Мак-Куин, рядом с ним – Росс.

Я отошел в сторону, пока шериф беседовал с Саундерсом, затем все трое вошли в гараж.

Я отправился в гостиную, сел в кресло и попытался сосредоточиться. Мне казалось, что с Мак-Куином я справлюсь довольно легко, но вот Росс вызывал у меня тревогу. Это был один из тех умников, которые так и норовят сделать другим гадость.

Я успел выкурить одну за другой четыре сигареты, прежде чем увидел, как доктор Саундерс сел в машину и уехал. Еще три я выкурил в ожидании шерифа и Росса. Наконец они появились. Росс нес пустую бутылку из-под виски в пластиковом пакете.

Я поднялся и пошел им навстречу.

– Где миссис Маршалл? – спросил Мак-Куин.

– У себя в комнате. Сами понимаете, для нее это страшный удар. Если вы хотите с ней поговорить, шериф, я сейчас поднимусь и предупрежу ее.

– Сначала я поговорю с вами.

Мак-Куин подкрутил свои длинные усы и уселся в кресло. Росс поставил бутылку на стол, сел и достал из кармана небольшой блокнот.

– Берите стул, Девери, и расскажите нам, что у вас тут произошло, – сказал шериф.

Я решил начать издалека и поведал им о том, как Маршалл нанял меня на работу, как во время нашей поездки в Сан-Франциско он пил не переставая. Когда мы беседовали с Бернстайном, сообщил я, адвокат попросил меня приглядывать за Маршаллом и стараться не давать ему виски. Однако в тот же день Фрэнк умудрился так напиться, что я был вынужден дважды вызывать врача. Утром Бернстайн и доктор решили, что будет лучше, если мы вернемся домой. Во время поездки Маршалл требовал виски, но я сказал, что Бернстайн категорически запретил мне давать ему спиртное. Уложив Маршалла в постель, я сразу же вылил единственную бутылку виски, остававшуюся в доме, но, к сожалению, забыл, что еще одна, начатая бутылка лежит в отделении для перчаток в «кадиллаке». Я признался полицейским, что, будучи измотан предыдущей бессонной ночью, сам не заметил, как заснул, и проспал до самого утра.