Седьмая руна

Наконец последний огонек скользнул в сосуд. Резким движением Франсуаза загнала пробку в реторту и встряхнула. Искорки смешались, образуя полупрозрачную субстанцию.

– Готово!

– Поразительно! – мсье Вернье зааплодировал. – Превосходно! Как у вас это получилось?

– Моя собственная разработка, – Франсуаза улыбнулась, польщенная искренним восхищением коллеги, и повернулась к полисмагу. – Анима не вся, но кое-что узнать можно.

– Хорошо, – Этьен закрыл лицо Люси. – Попытайтесь узнать хотя бы что-то. Я буду в кабинете.

Не глядя ни на кого, он вышел. Пьер, ожидавший у дверей, направился за ним.

– Странно. Капитан Богарне словно похоронил близкого друга, – рассеянно заметил некромант, протирая свои очки.

Франсуаза пожала плечами. Объяснять, что связывает полисмага и жертву, не хотелось. Она взглянула на реторту, а потом на тело, накрытое простыней.

– Что вы собираетесь делать? – вопрос мсье Вернье застал врасплох.

– Не знаю… – вздохнула девушка.

Некромант всмотрелся в сосуд.

– Слишком мало для полноценных исследований, – посетовал он.

– Да, хватит только на одно-два… – Франсуаза задумчиво покусала губу. – Или на оживление тела.

– Дорогая моя, при всем желании, это невозможно! – хмыкнул мсье Вернье. – Субстанции слишком мало!

– Да, хватит всего на несколько минут, но они могут оказаться решающими. Возможно, девушка видела убийцу.

– Или не видела.

Франсуаза покачала головой:

– Рана не слишком большая, кровь вытекала медленно.

– Скорее всего, ее одурманили, как и остальных. Следов веревок ни на одной из жертв не обнаружено.

– Жаль, – Франсуаза вздохнула и направилась в соседнюю комнату, где располагалась лаборатория. – Тогда, наверное, стоит провести стандартные исследования…

Она постаралась скрыть разочарование, но некромант все равно понял и улыбнулся:

– Увы, мадемуазель д’Эгре… в этом мы мало отличаемся от академии: умершие поступают к нам не сразу, и после их смерти зачастую проходит много времени.

– Да, конечно, – девушка направилась к столу, но вдруг остановилась, вспомнив, что именно хотела спросить. – Кстати, а та девушка, чье тело было в академии… я же собрала аниму…

– Увы, ее тоже было недостаточно… мы смогли установить лишь то, что девицу никто ни к чему не принуждал.

– Если ее одурманили, то она не понимала, что делает, – сухо отозвалась Франсуаза.

– Вполне возможно… но никто не заставлял ее идти за преступником, – возразил мсье Вернье. – Давайте сюда реторту.

Он спрятал сосуд и навесил на шкаф заклинания.

– Вот так, а теперь можно пойти и позавтракать! Наверняка, вы ничего не ели! Позволите вас угостить?

– Спасибо, как-нибудь в другой раз, – покачала головой девушка. – Мне надо выгулять Бонни.

– Жаль, – вздохнул мсье Вернье, галантно распахивая перед ней дверь.

Франсуаза рассчитывала, что гулять придется долго, но пес в очередной раз удивил ее. Пробежавшись по набережной, он устремился обратно в управление. Часы на соборе пробили половину девятого, и в здании все еще никого не было. Повинуясь порыву, Франсуаза поднялась на второй этаж, остановилась у порога знакомого кабинета и постучала.

– Да? – отозвался Этьен.

– Это я…

Бонни заскулил и прыгнул на дверь.

– Входите.

Девушка шагнула внутрь. Полисмаг стоял, засунув руки в карманы, и задумчиво смотрел в окно.

– Мадемуазель д’Эгре… вы что-то хотели?

– Всего лишь узнать, как вы.

– Как обычно, – он пожал плечами. – К чему этот вопрос?

– Но Люси…

– Я же вчера говорил, что она долго не проживет, – он криво усмехнулся и сел за стол. – Она всегда была недальновидной, жила одним днем и не умела просчитывать последствия своих поступков. Для нее такой конец был очевиден.

Он поморщился.

– Как-то пафосно звучит по отношению к обычной шлюхе, не находите?

– Для вас она была не обычной… – девушка запнулась, – продажной женщиной.

Этьен невольно рассмеялся.

– Неужели вы не можете сказать слово “шлюха”?

Франсуаза смерила его ледяным взглядом:

– Я не вижу необходимости ругаться, как извозчик. И прошу в моем присутствии не употреблять бранных слов!

Этьен покачал головой.

– Продажная женщина, – протянул он. – Боже, какая патетика! Простите за каламбур, но для продажной женщины Люси была чересчур продажна…

– Тогда зачем ее убили, вместо того, чтобы подкупить?

Полисмаг кивнул.

– Хороший вопрос… и руна…

– Она вас смущает?

– Да. Слишком уж все складно. И руна, и смерть Люси.

– Мне тоже показалось это странным, – призналась Франсуаза. – Ведь все жертвы были невинными девицами. Люси же… она не один год работала на улицах Паризьенны. Не думаю, что кто-то мог принять ее за девственницу.

– Люси? Да ее все знали! – фыркнул Этьен. – Значит, ошибка исключена, но зачем убивать ее?

– Позволить думать, что если девственницы открывают врата в тьму, то именно такие, как Люси, их закрывают? В этом есть смысл, – согласилась Франсуаза. – Но только если кто-то знает то, что знаем мы.

– Выходит, убийца поменял тактику… Скажите, вы сможете ее поднять, чтобы допросить?

– Анимы не хватит на полноценный допрос… только на одну-две минуты. К тому же Мсье Вернье хочет провести стандартные исследования, – как Франсуаза ни старалась, в голосе прозвучал упрек.

– Но вы с этим не согласны? – насторожился Этьен.

– Нет.

– Почему?

– Насколько мне известно, стандартные исследования могут показать лишь наличие принуждения или одурманивания жертвы, и насколько она была… невинна.

– Последнее мы и так знаем…

– Следов насилия нет, как и синяков от веревок, вряд ли ваша… подруга лежала и спокойно ждала, пока из нее вытечет вся кровь, – заметила Франсуаза.

– Верно, – Этьен предпочел не обращать внимания на то, что она запнулась перед словом “подруга”. – Следовательно, ее чем-то накачали.