Седьмая руна

Мадам Жюйсанс усмехнулась, и Франсуаза с изумлением заметила, что эта ухмылка точь-в-точь повторяет ухмылку самого Этьена, даже разрез глаз стал похож.

– Ты предоставляешь мне выбор при его отсутствии? Мило. Главное, по-родственному.

– Конечно, – подтвердил полисмаг. – Не по-родственному было бы заявиться к тебе с приказом сразу, а так ты добропорядочная хозяйка пансиона для девушек, которая изо всех сил помогает следствию.

– Конечно, – согласилась мадам Жюйсанс. – Снорк!

Уже знакомый Франсуазе верзила появился в дверях.

– Отведи наших гостей в комнату Люси, – распорядилась мадам. – И, если их впечатлит увиденное, оставь их одних.

– Да, мадам! – он посторонился.

Хозяйка дома обернулась к внуку:

– И ты не обидишься, если я вернусь к себе в комнаты?

– Извини, тебе придется пойти с нами, – жестко приказал полисмаг. – Я обязан делать обыск в твоем присутствии.

– Как пожелаешь! Прошу, следуйте за мной!

Последние слова были сказаны слащавым тоном, заставившим Этьена стиснуть зубы. Франсуаза поняла, что именно так хозяйка борделя общалась с клиентами, и опустила голову, пряча улыбку.

Жест не укрылся от мадам Жюйсанс. Она подмигнула девушке, заслужила еще один неодобрительный взгляд внука и повела незваных гостей наверх.

В доме царила тишина. Судя по всему, девицы отдыхали, или же им было приказано не попадаться на глаза. Во всяком случае, они не встретили ни души.

Если бы Франсуаза не знала, где очутилась, она вполне могла принять дом за респектабельный пансион.

Стены коридора были выкрашены в нежно-бежевый цвет, на полу лежала ковровая дорожка, а над дверями виднелись цифры – номера комнат.

– Так гораздо проще, – пояснила мадам Жюйсанс, заметив изучающий взгляд Франсуазы.

– И гораздо удобнее говорить властям, что у вас пансион, – подтвердила девушка.

Хозяйка дома повернулась к внуку.

– Мне все больше нравится твоя… коллега по работе.

– Рад слышать, – невозмутимо отозвался он, безошибочно подходя к двери, над которой тускло поблескивала цифра семь. Франсуаза нахмурилась и посмотрела на Этьена.

– Совпадение?

– Люси верила в магию древних и считала, что семерка приносит удачу, – пояснил полисмаг и подчеркнуто вежливо повернулся к бабушке.

– Надеюсь, мне не надо лишний раз просить тебя?

– Разумеется, кто я такая, чтобы препятствовать правосудию? – она подошла и приложила руку к темному дереву. Воздух едва ощутимо завибрировал, а потом мелодичный звон возвестил, что магические замки сняты.

– Прошу! – мадам Жюйсанс отступила.

– Вы обладаете магией? – изумилась Франсуаза.

– Разумеется, иначе откуда бы ей взяться у моего внука?

– Я думала маркиз Гарне… – пробормотала девушка, смутившись.

Ее собеседница покачала головой.

– Женщина может унаследовать магию от одного из родителей, мужчина – только от обоих, – она снова усмехнулась. – Так что если ребенку шлюхи повезет…

– То он никогда не родится, – грубо оборвал ее полисмаг, толкая дверь и заходя в комнату. – Мадемуазель д'Эгре, прошу, не отставайте!

– Хорошо, – немного задетая сухим тоном, Франсуаза перешагнула порог комнаты.

В нос ударил терпкий запах благовоний. Девушка поморщилась и огляделась.

Капитан Богарне был прав.

В комнате царили похоть и вожделение. Огромная кровать с резными столбиками без балдахина, непристойные картины и стены, затянутые алым шелком. Присмотревшись к узору на ткани, Франсуаза поняла, что это два тела, переплетенные вместе. Часто – мужское и женское, но иногда бывали и отличия. Почувствовав, что краснеет, девушка перевела взгляд на кровать.

– Почему здесь нет балдахина?

– Разумеется, чтобы клиенты могли видеть себя в зеркало, – полисмаг словно объяснял азы.

– О! – только и смогла вымолвить Франсуаза, запрокинув голову и изучая отражения собравшихся в комнате. При виде ее замешательства, мадам Жюйсанс рассмеялась:

– Тьен, кто бы мог подумать! Интересно, знает ли граф д’Эгре…

Этьен нахмурился еще больше

– Вы не могли бы заняться своими обязанностями? – поинтересовался он у Франсуазы, начиная осматривать комнату.

– Да. Конечно.

Она попыталась собраться с мыслями. Получалось плохо, зеркало на потолке все время притягивало взгляд, а узоры на стенах, казалось, двигались. Франсуазе пришлось закрыть глаза и сосчитать до десяти, прежде чем она начала плести поисковое заклинание.

Рассеянно просматривая пустые ящики полированного до блеска комода, Этьен наблюдал за девушкой, в который раз поражаясь ее скупым отработанным до автоматизма движением. Несколько пассов, и заклинание сорвалось с пальцев, брызнуло во все стороны, растворяясь в воздухе, чтобы обрести очертания женской фигуры. Призрак прошелся по комнате, выглянул за дверь, а потом направился к стене, у которой стояла кровать, склонился и снова выпрямился.

– Похоже, там тайник, – Франсуаза обернулась к полисмагу.

Он кивнул: анима тоже оставляет свои следы в воздухе, и талантливый некромант может определить, где чаще всего бывал умерший. А Франсуаза д’Эгре была очень талантливым некромантом.

Этьен направился к месту, указанному призраком, но девушка подняла руку, останавливая его.

– Еще не все. Смотрите.

Призрачная Люси выпрямилась, еще раз прислушалась к тому, что творилось в доме, а потом подбежала к окну. Помахала рукой, явно показывая, чтобы тот, кто стоял на улице, отошел подальше, и только потом принялась опустошать ящики комода.

– Как я понимаю, платья она забрала с собой? – хмыкнул Этьен, обращаясь к бабке.

– Да. Неблагодарная тварь!

Франсуаза невольно поморщилась, услышав ругательства, тем более из уст женщины.

– О, простите, я шокировала вас! – от хозяйки дома не укрылось ее недовольство.

Отрицать не имело смыла, и девушка просто пожала плечами.

– Признаю, я не привыкла к такому выражению чувств, хотя вполне понимаю ваше негодование.

– О, нет, не понимаете! Ведь я подобрала эту девку на улице, когда она клянчила кусок хлеба, я отмыла ее, обучила манерам…

– И она стала продавать себя, – Этьен непочтительно перебил бабку.

– Лучше гнуть спину от зари до зари, а потом ублажать пьяницу-мужа, который еще и поколотит тебя за скудный ужин? – хмыкнула она.

– Почему вы исключаете вариант, что она могла бы выйти замуж по любви и жить в достатке? – спросила Франсуаза.

– Нищая девка, мать которой умерла, а отчим выгнал из дому? – мадам Жюйсанс покачала головой, отчего белые кудри на ее голове всколыхнулись. – Если бы не я, она стала бы портовой шлюхой и сгнила бы от сифилиса!