Секреты богов живут в нас

Лампада потухла, погрузив комнатку в непроглядную тьму. Никто не шевельнулся.

— Прошло много лет. Нынешние люди искренне верят, что богам нужны эти глупые ритуалы, жертвоприношения и поклонение. Верят, что с богами общаться может лишь избранный, лишь жрец. Верят, что боги гневаются, когда кто-то крадет у соседа плошку, разжигает костер без жреца, не соблюдает пост, отлынивает от работы или заглядывается на чужую жену… Верят, что нашлют саранчу или пожары, если не принести к священному камню фруктов, которые сгниют на солнце за пару дней. Вот только богам плевать на людские измены и кражи, у них свои заботы.

Такова была их религия. От и до. Таковы были заблуждения, в которые не верил ни один из трех друзей, но с которыми мирились с раннего детства. Сион принимал религию как должное, послушно соблюдал требования, ведь собирался стать важной ее частью. Но Арю с Хатчем принимать не хотели. Потому и решили уйти в город, где храмы и жрецы не имели столь сильного влияния на жизнь людей, потому и пришли просить об обряде, который разорвал бы связь с поселением, установленную еще при рождении. Чтобы не тянуло вернуться.

— Нас променяли на выдуманных, которыми можно управлять так, как угодно самим людям. Думаешь, приятно? Захочется после такого бежать на выручку? Нынешние люди, завидев нас в своих селениях, не узнают, принимают за воплощение злобы, пытаются убить… Так, может быть, и стоит иногда насылать пожары?.. Что ж, разговоры разговорами, а мне уже пора. Псы совсем оголодали, настало время им хорошенько подкрепиться.

— Ты не посмеешь напустить псов на деревню.

— Я — твой бог, Сион. Разве не богам положено вершить судьбы? Решать, кто заслуживает жизни, а кто — наказания?

Его голос стих, какое-то время было слышно только шуршание ветра в листве. Когда глаза привыкли к темноте, разбавляемой только тончайшими ниточками лунного света, Сион тяжело вздохнул — Куу больше не было в его бараке.

***

Зарево над Айнхэллу стояло чудовищное, огонь плясал выше обмазанной глиной стены. Выставленная стража, побросав свои боевые посты, в ужасе бросилась к домам, едва завидев, как разведенные костры тянутся друг к другу огненными руками, сливаясь в трещащий и переливающийся желто-оранжевым хоровод. Кольцо вокруг поселения сомкнулось и взметнулось ввысь, будто собираясь накрыть огненным куполом. От такого жара глина на стене растрескалась, начав осыпаться кусками. Яркие искры летели во все стороны, осыпаясь дождем на деревья и крыши ближайших бараков. Только чудом еще ни один из них не загорелся.

Куу сидел на стене, на единственном защищенном от огня местечке, и наблюдал за происходящим. По всему поселению тут и там земля вздымалась. Почва раздувалась буграми и лопалась, выпуская псов, осыпаясь комьями к их лапам. По шерсти пробегали всполохи пламени. Горящие глаза даже не вглядывались в мелькающие вокруг тени — хищники шли на запах страха. Четырехпалые лапы ступали по тропинкам бесшумно, головы с навостренными ушами были опущены, холки шли волнами от шагов. Псы разбредались по деревне. Искали людей.

…Вождь стиснул зубы, крепче перехватывая палку, когда легкая дверь не выдержала натиска непростого хищника. Огненно-красные глаза горели во тьме. От утробного рыка по спине бежали мурашки. Но отступать он бы не стал, за спиной была лестница на второй этаж, где прятались жена и дети. Зашуршали по циновке черные когти, в комнате удушливо завоняло гнилым мясом. Вождь не сдвинулся с места, только выставил вперед заостренную палку, как копье, надеясь встретить зверя в прыжке ударом под ребра. Но замер и пес. Посреди комнаты, опасно пригнувшись и оскалив пасть…

…Перец, рассыпанный у входа в комнату Хатча, не помог. Пес покривился, поскреб морду лапой и чхнул красным, потряс головой, приходя в себя, а после спокойно пошел дальше, в глубь комнаты, загоняя людей в угол. Арю теснил Хатча к стене из навесов. Пес будто понимал его план и злился. Рыча, шел к той же стене, приближаясь с каждым движением. Долгое время они так и простояли: люди — прижавшись к тяжелому навесу, пес — замерев в каком-то шаге от них. Когда поблизости раздался истошный крик, внутри всё заледенело, Хатч крепче впился пальцами в собственное плечо, не смея даже прикасаться к Арю, чтобы не помешать. На раздавшийся следом победный вой пес оглянулся. Ответил хриплым протяжным скулением. Такое же слышалось приглушенно со всех сторон. Стая отметила первую павшую жертву. Вернувшись к собственной добыче, пес увидел только дрожащую полосу света в углу между стеной и качающимся навесом. Всем телом навалившись на преграду, вывалился наружу, ошарашенно оглянувшись по сторонам, и тут же безошибочно нашел своих людей. На крышу он запрыгнуть не смог…

…Стая выла трижды. От их победных песен содрогался каждый в поселении. Только Куу хладнокровно отсчитывал жертв. Загнув третий палец, он опустил взгляд. Сион стоял у стены. Закрывшись от огня своей накидкой, пряча лицо и щурясь, он пытался разглядеть фигурку в светлом. Под ногами хрустели ломающиеся осколки глины.

— Зачем ты делаешь это? За что нас наказываешь?

Куу вздохнул, легко взмахнув рукой. Земля под стеной задрожала, поднялась, как бьющий фонтан. Сион, раскинул руки, с трудом удержавшись на выросшей груде… Теперь они были на одном уровне, так что Сион требовательно повторил свои вопросы.

— Псы пришли как наказание за предательство. Люди прикрывают волей богов собственные решения, алчность, жестокость и глупость. Истинный дар заменили пустыми обрядами, ничего для нас не значащими. Десяток лет жители Айнхэллу не хотели общаться с нами, только прикрывались, обеляя собственные шкуры и пороча честь богов. Псы пришли, чтобы запугать, напомнить, что боги куда страшнее, чем кажется. Но твои люди убили псов стаи. Теперь стая убивает твоих людей.

— Разве это правильно?

— Жизнь за жизнь. Трое людей за троих псов. Самка год вынашивает щенка, пять лет растит и защищает своего дорогого детеныша… и всю жизнь любит его больше всего на свете. Этой ночью мать найдет убийц своих детей, отплатит им тем же — убьет близкого и дорогого. Таков закон нашего мира.

— Так останови их. Трое наших уже погибли, стая получила плату! Забери псов!

За спиной раздался переливчатый лай, которому тут же ответил целый хор. Сион с трудом сглотнул и оглянулся. Из-за высокого огня поселение просвечивалось насквозь, лучше, чем днем. Только тени непрерывно дрожали в страхе, не давая понять, где человек пробежал, где просто дерево качнулось. На улицах почти никого не было.

— Этот вой. Это ведь значит, что они сожрали четвертого!

— Если стая забрала четвертого, значит, стая четвертого потеряла… — Куу склонил голову к плечу, с тоской наблюдая за пляшущими отблесками. — Пойми, милый человек, чем больше псов убьют жители Айнхэллу, тем больше людей убьет стая. Но они никого не тронут, если не трогать их. Охотничьих псов учили лишь загонять, держать в страхе и не выпускать из угла, пока за добычей не придет хозяин.

— Так скажи им убираться, скажи, что ты пришел за добычей!

— Нет, Сион. Не я их хозяин. Псов здесь держал Шатур. Но он погиб в восстании, случившемся из-за людской дерзости.

— Так упорно винишь во всем жителей… — с раздражением бросил Сион, сжимая кулаки от злости. — А сам хоть подумал, виноваты ли они? Что могут еще делать люди, когда их загоняют в угол чудовища? Только защищать себя и семью! Откуда им знать, что псы не тронут? Ты сам подталкиваешь людей убивать, запирая в огненном кольце со свирепыми хищниками! Откуда простым людям знать, что есть воля богов, а что ложь возомнивших себя главными жрецов и вождей? Почему теперь ты именно их заставляешь страдать?!