Семья волшебников. Том 4

— Дегатти, тебе что, неинтересно? — вскочила на парту мэтресс Афа. — Мы тут, между прочим, о твоей родне говорим.

— Они мне не родня! — возмутилась Астрид.

— Да ну? Даже Темный Балаганщик?

— Ну…

— Давай-давай, не ленись. Расскажи нам о Хальтрекароке. Всем будет интересно.

— Да я не знаю ничего!.. а, пустите уху!.. да он мудак, вот и все!

— Они все мудаки, — кивнула классная наставница. — Ты продолжай, продолжай.

— Он самовлюбленный тщеславный мудак. Мама говорит, у него нулевой национальный… тьфу, эмоциональный интеллект. И он нарцисс.

— Что такое «нарцисс»? Кроме того, что цветок.

— Самовлюбленный тщеславный мудак.

Класс слушал Астрид с огромным интересом. Во многом потому, что она несколько раз сказала «мудак», но и в целом. Она нечасто рассказывала о настоящем отце, а всем хотелось знать, каково это, когда твой папа демолорд.

Судя по Астрид — ничего веселого.

Вытянув из нее еще немного деталей, мэтресс Афа вернулась за кафедру и сменила инкарну в волшебном фонаре. На белой стене появился новый демон — огромный, страшный, с кривыми рогами и жуткой ухмылкой. Его глаза пылали алым, а в руке был гигантский трезубец.

— Кто мне назовет этого? — спросила классная наставница.

Взметнулись несколько рук. Конечно, многие знали, как выглядит Корграхадраэд.

— Это Кор… афгхафахаф… а, тьфу, тля, — выдохнул Катетти. — Извините… у него такое имя…

— Это Темный Господин, — сжалилась классная наставница. — Имя у него сложное, но это и к лучшему. Он один из тех демонов, которых всуе не стоит даже поминать. Иначе он может и отозваться.

— Чо, правда?! — опешила Астрид.

Она постаралась вспомнить, выговорила ли хоть раз имя Кор-как-там-дальше правильно. Кажется, нет. Или да. Или…

— Да, — кивнула классная наставница. — И если вы ему ничем не интересны и зря потревожили его, то он просто накликает на вас несчастье.

— Жопу огромную наколдует, — вспомнила Астрид.

— А, Бутат его вызывал, — догадался Пог.

— Э-э-э, слышь! — пихнул его Бутат.

— Тихо! — повысила голос мэтресс Афа. — Темный Господин — демон-полукровка, дитя гохеррима и кульмината. А потому он не похож ни на тех, ни на других.

— А как это случилось? — спросила Свизанна. — Они же… разного размера. Как они вообще познакомились?

Двеске противно, почти визгливо заблеял. А мэтресс Афа криво усмехнулась и ответила:

— Тишина в классе. Не ржите мне тут. Понимаешь, Аллеманди, как бы это рассказать. Шел однажды молодой гохеррим по полю, видит — гора ползет, тучи макушкой задевает… а потом пригляделся — да это же прекрасная леди-кульминат! И все завертелось.

— Но мне правда интересно, не насмехайтесь! — настаивала Свизанна. — Он же не мог ей букетик подарить или там шоколадку… или мог?..

— Это ж какие огромные шоколадки должны быть… — задумался Легень.

— Не знаю я, что он ей там дарил, — поморщилась классная наставница. — Аллеманди, это надо спрашивать у тех, кто там был и видел…

— Я знаю, — вдруг сказала Астрид. — Я там не была и не видела, но мне мама рассказывала, а ей кто-то там еще рассказывал. Папа Кора подарил его маме свое именное оружие. Она носила его вместо сережки. И это было очень серьезно, он сразу этим покорил ее сердце.

— Как мило! — обрадовалась Свизанна. — А что это было за оружие?

— Лабрис, — вспомнила Астрид. — Двусторонняя секира.

— Да, демоны Паргорона любвеобильны и даже в каком-то смысле романтичны, — кивнула мэтресс Афа. — По меркам демонов. Но это не должно быть причиной, чтобы романтизировать их самих. Знаете, какой класс у Темного Господина по шкале опасности ПОСС?

— Двадцатый? — предположил Катетти.

— Двадцать первый. Это ставит его в один ряд с богами. Так что он входит в тройку самых смертоносных демонов Паргорона.

— Кто еще два? — тут же спросил Катетти.

— Агг, демолорд-кульминат, — ответила классная наставница, меняя инкарны. — И Бго, безумный Темный бог. Ни при каких обстоятельствах ни один призыватель не станет призывать этих двоих. Это смертельно опасно. Агг размером с гору и ему совершенно неинтересно, что вы ему скажете. А Бго… Бго безумен, он все время кричит, а его крик убивает на месте.

— А что он кричит? — спросила Арисса.

— Никто не знает точно, — ответила мэтресс Афа. — Некоторые считают, что он непрестанно выкрикивает все знания о вселенной, только вот делает это либо слишком быстро и неразборчиво, либо использует какой-то неизвестный язык, либо вообще говорит задом наперед. Расшифровать пока не удалось, поскольку лингвистическая экспертиза затруднительна. А еще, возможно, он вечно пишет диссертацию, поэтому кричит…

Мэтресс Афа тяжело вздохнула. На ее мохнатое лицо набежала тень. Но до конца занятия оставалось еще сорок минут, так что она принялась рассказывать о других знаменитых, известных во множестве миров демонах.

Рассказала о Черном Цу, кошмарном многомерном черве, что буравит червоточины в Кромке, разрывая пространство. О Дзюль’Приходжее, бесформенном ужасе, которого невозможно увидеть, но иногда он окутывает дома и целые селения, и в тех начинает твориться кошмар наяву. О Ханби, воинственном боге зверодемонов, несущем смерть водителе монструозных орд. О Микстли Сабрегуле, демоне-прорицателе, который отвечает на три любых вопроса…

— Паргороново пламя, какие они все кудесные! — восхитился Гымбутур.

— Они вовсе не кудесные, — отрезала классная наставница. — Вы, к счастью, учитесь не на Апеллиуме, и для вас вся эта информация несет исключительно ознакомительный характер. Поэтому я просто выбираю тех, кто поинтереснее. Итак, Микстли Сабрегул отвечает на три вопроса, в том числе о будущем, но и плату за то берет непомерную…

— А какой у него класс по шкале опасности? — не унимался Катетти.

— Точно неизвестно, — сказала мэтресс Афа. — Микстли Сабрегул не причиняет вреда его вызывающим, он еще ни на кого не нападал. Однако на вопросы он отвечает хоть и честно, хоть и точно, однако всегда так, что потом горько жалеешь…

…Вероника сосредоточенно смотрела на ряды цифр. Ох. С тех пор, как мэтр Эйхгорн вернулся из Тсгечета, он стал еще беспощаднее. Особенно к Веронике. Он требует от нее даже больше, чем от остальных, а она на четыре года младше этих остальных.

И задания с каждым разом все усложняются. Вероника сегодня утром наткнулась на свою тетрадь от первого семестра, открыла ее и удивилась тому, что еще полгода назад эти примеры казались ей сложными. Они были-то совсем простыми, оказывается! Ерундовыми!