Семья волшебников. Том 4

Астридианцы ответили: «П… РИ… ВЕТ… СТВУ… ЕМ КО… ЛОС… СОВ ПА… РИФА… ТА. МЫ… ХОТИ… М МИР…».

— Они хотят мир?! — подался вперед Альянетти. — Наш мир, что ли?!

« …А», с запозданием появилась последняя буква.

— Ну вот, они хотят мира, — порадовался Локателли. — Как мило, не правда ли? Всегда приятно, когда кто-то хочет мира.

— Приятно, — кивнул Даректы. — Коллеги, я правильно все понял? Шесть лет назад они жили в террариуме. Сейчас их город занимает около десяти процентов Бартаэлона — планеты, что всего в полтора раза меньше Парифата. Нигде нет ошибки?

— Смотрите, коллеги, — произнес Хаштубал, деловито хрустя шеей. — До Бартаэлона сто миллионов вспашек. Я долечу за пару часов. Разгонюсь до полусвета, раскалюсь до десяти тысяч кипятков и врежусь в них. Планета превратится в брызги, и проблема исчезнет.

— Да вы что, с ума сошли?! — аж подскочил Брюден Ганцара. — Такую красивую планету!..

— Уничтожить вместо того, чтобы спасать, — хмыкнула Кайкелона Чу. — В этом весь вы, мэтр Хаштубал.

— Спешите, мэтр Хаштубал, — укоризненно сказал Локателли. — Сильно спешите.

— Поставим на голосование? — хмыкнул Хаштубал.

— Нет. Я напоминаю присутствующим, что Мистерия принципиально нейтральна. Мы только отражаем угрозы, направленные на нас или весь мир, потому что мы — его часть. А здесь пока что речь ни о чем подобном не идет.

— Ладно, вернемся к этому вопросу через несколько лет, — пожал плечами Хаштубал. — А что с Дегатти?

— А вот насчет этого мы как раз проголосуем, — кивнул Локателли. — Коллеги, теперь, когда мы благополучно установили контакт — кто за то, чтобы попросить обитателей Бартаэлона решить судьбу мэтра Дегатти?

Стали подниматься руки. Одна, две, три… восемнадцать. Пятнадцать ректоров и три президента, включая председателя Локателли.

— Кто против?

Семнадцать рук. Майно, понятное дело, не голосовал.

— Что же, большинство в два голоса, — кивнул Локателли. — Мэтресс Дантелли, передайте им, пожалуйста, то, что я продиктую.

Судя по всему, астридианцы были взбудоражены посланием с далекой планеты, потому что в этот раз ответили почти сразу же. И они явно воспользовались паузой, чтобы лучше обустроить сигнальную систему, поскольку буквы появлялись без задержек. А штуковина Дантелли отправляла и принимала послания мгновенно, невзирая на громадное расстояние.

« В НАШИХ ИСТАХ СОХРАНИЛИСЬ ПРЕДАНИЯ О ВЕЛИКОМ ПОТОПЕ», — мерцало на далеком Бартаэлоне. — «МЫ ПОМНИМ ГНЕВ И КАРУ АСТРИД. НАШИ ПРЕДКИ СОГРЕШИЛИ ПЕРЕД НЕЙ, НАЧАЛИ БРАТОУБИЙСТВЕННУЮ ВОЙНУ И БЫЛИ НАКАЗАНЫ».

— Сообщите им, что Астрид Дегатти — не божество, а маленькая девочка, — велел Локателли.

— Не надо!!! — истошно заорали сверху.

— Сообщите, сообщите.

« МЫ ЗНАЕМ», — последовал ответ. — «ДОМ КОЛОССОВ БЫЛ ИЗУЧЕН ПРЕДКАМИ. АРХИВНЫЕ ЛЕТОПИСИ ПЕРВОКОРАБЛЕЙ СЕЙЧАС ПЕРЕЧИТЫВАЮТСЯ».

— Попросите их высказать свое мнение, — предложил Локателли. — Передайте, что мы будем ориентироваться на их пожелания. Спросите, выдвигают ли они обвинение и есть ли у них претензии.

На этот раз пауза оказалась длиннее. Видимо, астридианцы тоже устроили диспуты, дебаты… возможно, какое-нибудь общепланетарное голосование. Но в конце концов ответ пришел:

« МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ ОТ ОБВИНЕНИЙ. ЭТО БЫЛО СЛИШКОМ ДАВНО, СМЕНИЛИСЬ БЕССЧЕТНЫЕ ПОКОЛЕНИЯ. ВОЗМОЖНО, ТО РЕШЕНИЕ БЫЛО НЕУДАЧНЫМ. А ВОЗМОЖНО, ОНО СПАСЛО НАШУ ЦИВИЛИЗАЦИЮ. МЫ ЭТОГО НЕ ЗНАЕМ И НЕ УЗНАЕМ. НО МЫ ЗНАЕМ ТОЧНО, ЧТО БЕЗ АСТРИД И ЕЕ РОДИТЕЛЕЙ МЫ БЫ ПОГИБЛИ».

После этого они еще с минуту молчали, а потом добавили:

«КОЛОССЫ. ИЗЛУЧЕНИЕ. СУХОСТЬ. ЭТОТ МИР НЕ БЫЛ ПРЕДНАЗНАЧЕН НАМ. НО МЫ ВЫЖИЛИ. МЫ СУЩЕСТВУЕМ. МЫ БЛАГОДАРНЫ АСТРИД И ДРУГИМ КОЛОССАМ, ЧТО ОБЕРЕГАЛИ НАС И ПОМОГЛИ РАЗВИТЬСЯ. МЫ НАДЕЕМСЯ НА МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ С КОЛОССАМИ».

— Что же, полагаю, дело закрыто, — улыбнулся Локателли. — Коллеги, спасибо всем за потраченное время. Думаю, мы плодотворно провели этот вечер… да и ночь. Предлагаю утвердить решение, принятое нашими новыми друзьями-хомунциями, да и разойтись.

— А что будем делать с ними самими? — сварливо спросил Альянетти. — Зодер, они проблема. Хаштубал, конечно, перегнул, но мы не можем просто прятать голову в песок.

— А вот это мы будем обсуждать уже отдельно, — тихо произнес Локателли. — Наблюдать за ними. Изучать. И думать.

Когда заседание закончилось, многие подошли поздравить Майно с оправданием. Даже желчный гном Харабба нехотя буркнул:

— Паргороново пламя, даже не знаю, что и думать насчет тебя. И как бы я сам поступил.

— Харабба, на его месте ты бы постоянно с ними игрался, радуясь, насколько они меньше тебя, — ухмыльнулся дракон Йогарис. — Рад за тебя, Майно. Загляни ко мне завтра, один талантливый юноша хочет к тебе на вторую магистратуру…

— На вторую?.. юноша?..

— Ну ему всего шестьдесят лет. Но очень талантливый.

Майно рассеянно обещал заглянуть. Его все еще не оставляло ощущение, что ничего не закончилось, что его уж как минимум исключат из ученого совета. Но его, такое впечатление, и правда оправдали.

— Не верю, — пробормотал он себе под нос. — После того, что ты сделала?

— А что я сделала? — спросила Лахджа, беря под руку мужа. В другой она несла уснувшую Лурию. — Чего ты трясся-то ни с чего? В Паргорон он лазить не боялся, с демолордом драться не боялся, а осуждения коллег боится.

— Я боялся драться с демолордом, — проворчал Майно. — Но это разные вещи.

— Ну да, здесь гораздо безопаснее. Я вот знала, что все как-то так и пройдет.

— Знала?..

— Конечно. Вы же волшебники. Самовлюбленные высокомерные эгоцентристы, привыкшие играться с чужими жизнями. Вы все что-то такое делаете. Осудите одного — придется осуждать всех. Конечно, на каждом подобном суде любого славного волшебника будут стараться оправдать. Тебя бы посадили только если бы совсем не было иных вариантов. Если бы ты, например, злобно хохотал и слизывал кровь со скальпеля.

— Да, в Карцерике в основном сидят какие-то такие, — наконец улыбнулся Майно.

Мимо прошла надувшаяся и сердитая Астрид, таща на буксире почти спящую Веронику. Она злилась на этих старых волшебников и особенно — на председателя Локателли, который рассказал астридианцам, что она не богиня.

Ну ладно, они и сами это знали, но все равно это предательство и подлость.

— Да ладно тебе, Астрид, — сказала мама, беря поудобней Лурию. — Зато ты теперь знаешь, что с ними все хорошо. Лучше всех, вообще-то.