Семья волшебников. Том 4
Шрифт:
— И без меня, — буркнула Астрид.
— Ну-ну, Астрид. Не вечно же им оставаться демонопоклонниками.
— Они не знали, что я демон! Они думали, что я добрая богиня! А теперь они знают! Все испорчено.
И она пнула порожек.
— Не расстраивайся, — утешила ее мама. — Хочешь, создадим тебе какой-нибудь новый народец? Или купим у баронессы Вишьи лилипутиков, и будешь их разводить.
— Мама, это Карцерика.
— Не Карцерика, если никто не узнает. Я и так живу не в Паргороне — должны же у меня оставаться мелкие радости. Очень мелкие. Хе-хе.
— Но мама… мне было
— Это не преступление, если тебе было весело, — объяснила Лахджа.
— Какие интересные вещи я слышу, мэтресс Изувер, — раздался сзади елейный голос. — Или Отшельница?.. Как лучше?
— Я отказалась от ярлыков и прозвищ, — ответила Лахджа, нехотя поворачиваясь.
Таалей Драмм, ректор Апеллиума. За все заседание он не проронил ни слова. Сидел молча, поджимал губы. Проголосовал… Лахджа не обратила внимание, за что он проголосовал. Какая разница?
А теперь он подошел к ним и тихо-тихо сказал:
— Не думайте, что я купился на всю эту гоблиниаду. Вас оправдали большинством в один голос.
— В два, — поправил Майно. — И не оправдали, а передали решение хомунциям.
— Это все равно что оправдать, — поморщился Драмм. — Если уж они не стали мстить вам шесть лет назад, то теперь тем более не станут. Для них же прошли целые эпохи. Председатель Локателли прекрасно это понимал.
А, точно. Драмм голосовал против. Лахджа вспомнила.
— Мэтр Драмм, я очень рад, что вы не купились, — саркастично произнес Майно. — Это делает честь вашему уму. Но что конкретно вы хотите сказать? Вы мне хотите что-то предъявить? Угрожаете мне и моей семье?
— Боги и все святые, нет, конечно, — вскинул руки Драмм. — Что вы, мэтр Дегатти. Я бы никогда. Но ваша жена…
— М-да?..
— Просто поймите — я призыватель. Я давно имею дело с демонами. Если вы не будете держать своего демона-фамиллиара в ежовых рукавицах, я…
— Что?.. — придвинулся ближе Майно.
— Буду очень огорчен, что он повлиял на вас больше, чем вы на него. Не забывайте, пожалуйста, что ваша средняя дочь учится в моем институте…
Майно придвинулся еще сильнее. Он почти толкнул Драмма грудью и процедил:
— Если вы будете третировать мою дочь, мэтр Драмм…
— А вот это оскорбительно, — отшатнулся тот, чуть побледнев. — Я никогда бы не перенес отношение к родителю на ребенка. Тем более, что ваша дочь — истинное золото, жемчужина моего института. Она воплощение магии. Возможно, она будет величайшим магом в истории. Насколько же иногда родители бывают недостойны своих детей.
Лахджа и Астрид быстро глянули на Веронику. Та, к счастью, уже совсем дремала и ничего не услышала. Это хорошо, а то зазнается.
— Мерзкий тип, — сказала Астрид, когда Драмм ушел. — Даже нормально угрожать не умеет. Затрусил и сбежал. Мам… а ты насчет военного преступления серьезно?
— Я пошутила, родная, — вздохнула мама. — Конечно, я не так это воспринимала. Просто, ну… для меня и папы это были хомунции. Просто микроорганизмы, которые… были опасными. Потенциальной угрозой нашему дому и жизням. Я боялась за вас с папой и, если честно, хотела уничтожить их полностью. Просто сжалилась,
потому что ты бы расстроилась.— А что будет теперь?
— А теперь, возможно, Бартаэлону кранты. Его уничтожат либо твои астридианцы, либо Хаштубал.
— Но они же хотят мира!
— Это пока им хватает места, — мрачно сказал папа.
Глава 32
В окно светило солнце. Был день Железного Крокодила, заканчивалась весна и приближалось лето. Астрид размышляла, что вот уже скоро и каникулы, она сдаст экзамены и станет третьекурсницей… перкеле, кировы экзамены…
В третьем семестре некоторые учителя как с цепи сорвались. Второй курс — это не первый, многих предметов в следующем году уже не будет. Исчезнут исчисление, каллиграфия, метафизика, мироустройство, художество, аурочтение и маносборчество. Вместо них появятся профильные знания, основы разных волшебных предметов, можно будет брать факультативы… все будет гораздо интереснее, начнется настоящая магия, а не как первые два курса.
Астрид уже предвкушала.
Но классные наставники тех предметов, что скоро закончатся и вообще-то довольно бесполезные (ну кроме аурочтения с маносборчеством, понятно), возомнили, что без их уроков школяры пропадут. Так что стали один за другим выкатывать проверки, тесты, контрольные, испытания. Стали выяснять, все ли усвоено, что прошли за два года.
А годовой экзамен и итоговую оценку никто не отменял. И от нее зависит, будет ли Астрид и дальше учиться бесплатно. А заодно и ее чувство собственного достоинства.
Кроме того, она загривком чувствовала, что теперь на особом счету.
Нет, она всегда была на особом счету. Не по хорошим причинам, к сожалению, а из-за мамы. Мама — демон, и Астрид она тоже зачем-то родила от демона, так что Астрид… демон. А демоны тут на особом счету.
Плохом особом счету.
Но Астрид очень старалась быть хорошим демоном. Делала для этого абсолютно все, и у нее получалось. Но теперь… теперь полузабытый детский поступок всплыл из глубин времен и повис над Астрид мрачной тенью.
И теперь она больше не «хороший демон». Теперь она… типичный демон. Взяла вот и устроила… Ледник. Как Таштарагис. Только в масштабах одной комнаты, и не Ледник, а Потоп.
Она теперь та девочка, которая издевается над маленькими.
Очень маленькими.
Очень-очень маленькими.
Очень плохая девочка.
А все из-за мамы.
Об этом Астрид думала, подперев щеку кулаком и глядя в окно, из которого лился солнечный свет. Солнышко по-прежнему встает по утрам, и занятия по-прежнему идут по расписанию.
Даже для нее, маленького симпатичного Таштарагиса…
— … Таштарагис, — вмешался в ее думы голос. — Этого вы все знаете, конечно. Гнусен, подл и рогат…
— … Таштарагис-супостат! — хором откликнулся класс.
— Правильно, — кивнула классная наставница. — Бычьеголовый плотнейшим образом вошел в нашу историю и культуру. Вряд ли хоть кто-то на Парифате его не знает.
Астрид тяжко вздохнула. Сегодня на уроке ПОСС им рассказывали о демолордах. Она про них и так все знала, так что слушала невнимательно, таращилась в окно…