Семья волшебников. Том 4

А тут еще и снова проявил себя колдун Сорокопута. Он просто выступил из белесого тумана, крутанул рукой с зажатой в ней анком — и Лахджу аж покорежило. Чародей сказал одно слово, одно-единственное слово — и их связь с Майно ослабла.

Лахджа почти перестала его слышать, он стал ощущаться, как инородное тело… нечто, что нужно исторгнуть или переварить! Само ее тело тоже стало чужим, к ней будто привязали ниточки и принялись дергать…

Она глубоко вдохнула. Потянулась к почти исчезнувшему Майно. Тот рванулся навстречу, они снова соединились мыслями… и колдуна с анком раздавило костяной булавой!

— НЕ НАГЛЕЙ, — проревела страшная пасть. — Я ПОДЧИНЯЮСЬ ТОЛЬКО ОДНОМУ ВОЛШЕБНИКУ.

Тля, это так приятно слышать.

Ты тоже не наглей.

Булава взметнулась, обнажив распластанное тело. Несколько секунд оно лежало так, а потом задергалось — голова вставала на место, кости срастались. Колдун снова не сдох! Лахджа задумалась, не сожрать ли его, но от Майно пошло такое отвращение, что мысль тут же улетучилась.

Вместо этого демоница еще раз шарахнула изуродованное тело, схватила покрепче за сломанную шею и принялась раскручивать щупальцем, как пращой. Виток!.. виток!.. виток!.. отпустить!..

Колдун улетел очень далеко. Скрылся за деревьями. Может, теперь долго не вернется… достаточно долго, чтобы успеть разобраться с его хозяином.

Как там дела у Рокила?.. и где мэтр Аганель?..

Так, у него все плохо. Агент Кустодиана только что упал. Он сражался с двумя альвами, становился то страшным зверем, то бесподобным фехтовальщиком, выпускал огромные когти и размахивал невидимой рапирой, но эльфийский клинок только что вошел ему в спину. Волшебник рухнул, окружающий его «шлейф» померк, трава покраснела от крови.

Лахджа подумала, что даже не знает, есть ли у Аганеля семья, есть ли дети. Кажется, никого нет, но… черт, какая сейчас разница? Гораздо важнее — где сейчас ее дети? Все ли с ними в порядке? От Ме Землевладельца никакого толка, в усадьбе творится слишком много всего одновременно, и Лахджа лишь надеялась, что Астрид, Вероника и Лурия живы-здоровы…

— … Мама не понимает, — рассуждала Астрид, размахивая арбалетом. — Она все еще считает меня маленькой девочкой. Думает, что я только вчера от нее отпочковалась.

— А вы разве почкуетесь? — округлились глаза Ариссы. — Я не знала.

— Мы не почкуемся, — серьезно объяснила Вероника. — Ни хальты, ни майниды.

— А кто такие майниды? — с интересом спросила Арисса.

— Я майнида, — объяснила Вероника. — А Астрид хальт.

— Я тоже майнида, — заявила Астрид.

Всего за две вещи она завидовала младшей сестре. За ее штуку и за видовую принадлежность. Точнее, за название видовой принадлежности, потому что у Астрид вообще-то крылья, бессмертие и прочие преимущества, а Вероника от смертной человечки отличается только цветом волос. Но называется она гораздо кудесней, потому что хальт даже звучит противно, а вот майнида — это прямо алала.

Астрид, Вероника и три юных эльфа гуляли на северо-востоке усадьбы, исследуя птичник, малинник и обзорную башню. Они обсуждали завтрашнюю поездку, не пойти ли купаться и то, насколько мама Астрид неправа, что не доверяет старшей дочери секреты.

Ладно, последнее обсуждала в основном Астрид. Копченый больше бубнил, что вообще-то зря он согласился провести лето у мамы, и если девчонки откажутся, то он все поймет. Витария говорила, что ей всегда хотелось взглянуть на город темных эльфов, но если ей там будет не по нраву, она, конечно, немедленно его покинет. Арисса просто радовалась хорошему летнему дню, хотела пойти купаться и на любые вопросы и предложения отвечала уклончиво, как подобает хорошему политику.

— А что там с братьями твоей мамы? — все-таки не выдержал Копченый.

История очевидно была и крайне неприятная, и явно пикантная. Витария с Ариссой тоже так подумали и обратились в слух, хотя ничего не сказали, потому что это неучтиво.

— Да я и не знаю ничего, — отвела взгляд Астрид. — У мамы что-то как-то многовато братьев.

Астрид не особо нравились эти мамины родственники. Она все еще помнила, как хорошо погостила у них три дня.

— Я не могла не заметить, что твой батюшка не слишком обрадовался этому визиту, — как-то особо чопорно сказала Витария.

— А это точно братья? — бухнул Копченый в лоб.

— Друлион Мантредиарс, все же заметно, что ты рос среди тир-ин и не получил должного воспитания, — наставительно молвила Витария.

— А не пойти ли нам купаться? — предложила Арисса. — Насколько я успела узнать, в Мистерии этот обычай в почете, и лето часто еще называют «купальным сезоном». Следует соблюдать обычаи тех, среди кого живешь.

Ариссе очень хотелось искупаться.

Четыре девочки и мальчик двинулись к калитке, причем Астрид, Копченый и Витария понемногу стали переругиваться, хотя Витария ни за что бы это так не назвала и вообще изъяснялась в исключительно изысканных выражениях.

Вероника тащилась позади всех и напряженно размышляла. Она жалела, что Лурия покинула компанию, потому что при ней Вероника не была самой младшей и чувствовала себя увереннее.

Она привыкла быть меньше всех, но ей все равно хотелось большего равноправия. Свертхи вот все время его требует, потому что у нее обостренное чувство справедливости по отношению к себе.

Жалко, Вероника не догадалась позвать и Свертхи погостить в усадьбе. Надо было позвать.

И еще надо что-нибудь сказать, потому что Вероника уже слишком долго ничего не говорила, и остальные, возможно, начали про нее забывать. Но Вероника не знала, что сказать, потому что нынешняя тема разговора ее не интересовала.

— Астрид, можно, я анекдот расскажу? — предложила она, когда все остановились нарвать яблок.

— Валяй, — кивнула сестра.

Вероника сосредоточилась. Вчера она прочитала еще одну книгу забавных историй — «Тысяча рассказов о Бумбуке». Там их действительно было ровно тысяча, они все были пронумерованы. И там не объяснялось, в чем соль каждого анекдота, но теперь Вероника уже легко понимала это сама.

— Бумбук пробирался через толпу, — начала она. — Людей было очень много, и он никак не мог протолкнуться. Тогда Бумбук крикнул: эй, космодане, да что ж вы стоите, когда на соседней улице бесплатно шашлыки раздают! Все сразу побежали за шашлыками, и толпа рассосалась. А Бумбук посмотрел, как все бегут, и подумал: а ведь если б там ничего не было, они бы не побежали. И тоже побежал за шашлыком.

Вероника немного подождала, но ни Астрид, ни эльфы не засмеялись. Тогда она объяснила:

— Понимаете, это смешно, потому что Бумбук придумал ложь, а потом сам в нее поверил и сам же обманулся.

— Мы поняли, — вежливо улыбнулась Арисса.

— Эх, ежевичина, все-то ты не угомонишься, — вздохнула Астрид. — Это похвально, конечно, что ты стараешься брать пример со старшей сестры, но пойми — все мы разные. У всех свои сильные стороны. У кого-то прирожденное великолепное чувство юмора. А у кого-то дар призывать кого хошь. Было бы нескромно обладать тем и другим. Ты выбирала второй, но выбрала не самое худшее — вот и угомонись.